М. Горбачев-(Ростовский) - Пути к итогу. Роман без отрыва от пьесы «Под тенью мечей…»

• Название: Пути к итогу. Роман без отрыва от пьесы «Под тенью мечей…»
• Автор: М. Горбачев-(Ростовский)
• Жанр: Русское современное

Середина девяностых… Великая страна обрушена в хаос, где играются игры без правил, правит бал беззаконие, день вчерашний заляпан грязью, а завтрашний – в безнадежном мраке. Жизнь – олицетворенный дурдом, в котором приходится выживать. И у каждого свои пути между прошлым и будущим. И метания душевные в «пограничных состояниях», и неумирающее творчество, как путь к Человеку. И самопознание себя в вихре веков, этом калейдоскопе повторений, именуемом историей… Или все же психиатрия?.. Жизнь покажет…

---

…И снова никого. Как одинок этот мир!.. Как бесконечна Вселенная!.. Как бесконечно одиноко человеку!

В первых рядах кто-то громко хлюпнул носом. В другом углу чем-то нервно зашелестели. Порхнул раздраженный шепоток и скрылся за какой-то колонной. От левой кулисы вдруг потянуло густым душным пыльным запахом. Кого там носит средь царства многовековой мануфактуры и прочего тряпичного изобилия всех мастей? И ведь не задохнется же от пылищи!..

Острый прожекторный луч поблек, поиграл цветами и постепенно угас, растворившись в мягкой подсветке, текущей от рампы. Стали прорезаться очертания действительности, и уже можно различить даже лица первых рядов партера. Лица… Снова лица…

И к ним пред очи вываливается из пыльной кулисы нечто… Некто… Одним словом, какое-никакое действие преодолевает границы и выплескивается в зал, где встречаются Трое…

Опять Трое? Обличье – другое. Но, странное ощущение, что это одни и те же персонажи, от которых никуда не деться ни в какой сцене… Ни в жизни… Дежа вю…

1-й:
Подайте, люди добрые, калеке
На пропитанье!
Я три дня не ел,
Как дикий зверь, скитаясь без приюта,
Гонимый жарким ветром, как песок.
Не откажите, дайте корку хлеба!..
…Хотя, конечно, лучше жирный плов…
…Не откажусь, пожалуй, и от мяса…
…А если кто стаканчик поднесет,
Тот мне заменит мать, отца и брата…
Сестру…
Жену…
Коня, вола, осла!..
…Э-эх, народ!..

2-й:
Подайте, бога ради,
Слепому и его поводырю!

3-й:
Добром прошу, подайте ветерану!

1-й:
Не откажите…

2-й:
Это еще кто?

3-й:
Чудак, попутал ты – здесь наше место!..

1-й:
Не наглость ли, что на моей земле
И мне же (!) запрещают заработать?!..

3-й:
Да ты – здоровый лоб! – иди пахать!
1-й:
Могу и вам я пожелать того же…

2-й:
Я вижу, он не хочет по добру…

1-й:
«Слепой» прозрел?.. Он видит!..

2-й:
Это чудо!..

1-й:
Пожертвуйте, в честь чуда, от щедрот,
И вам воздастся!..

3-й:
Или не воздастся
(Смотря с какого бока подойти)…

1-й:
Подайте, люди добрые!..

3-й:
Подайте!..

2-й:
Хорош орать!.. Там, вроде, кто-то есть…

3-й:
Да тут покойник!..

2-й:
Надо делать ноги!

1-й:
Ты погляди, какие сапоги!
И, думаю, они мне будут в пору.

3-й:
Кто бросил тело тут, у трех дорог,
На корм зверью, на радость хищным птицам?..

2-й:
Кровищи-то… кровищи!..

3-й:
– Отойди,
Не засти свет!

1-й:
Ай, сапожки» – что надо!..

2-й:
В карманах погляди…

1-й:
– Да он живой!..
Едва хрипит, но сердце, слышу, бьется.

3-й:
Так что, помочь бедняге умереть?
В два счета я хребет переломаю,
Коль надо… Или камнем по башке…

2-й:
Нет, погоди-ка!..
Много ль в том корысти,
Чтобы его отправить к праотцам?!..
Я думаю (тут видно по одежде),
Что за живого можно получить
Гораздо больше, чем отнять у трупа.

3-й:
Ты это собираешься продать?

1-й:
Ох, бросьте, не возитесь с доходягой!
Бог знает, кто он, как сюда попал
И почему отделан так жестоко…

2-й:
Уж помолчал бы…

3-й:
– Ведь нехорошо
Товарища бросать, когда он ранен!

1-й:
Так то – в бою!..

2-й:
У нас вся жизнь – война.

3-й:
И вечно призывают под знамена,
Суля победы да богатый куш
С добычи.

1-й:
Ну и где же все богатства,
Коли оставят падалью тебя
На поле боя, ран не перевяжут?!..

3-й:
И так бывает: гибнут все в бою,
И помощи ты можешь не дождаться,
Пытаясь тщетно смерть перехитрить,
Надеясь на людское состраданье…

2-й:
А если выручат, то сам готов
Вознаградить спасителя сторицей.

1-й:
Да-да-да-да…

2-й:
– Ну, ладно, помогай:
Мы – под руки…
а ты берись за ноги…

1-й:
А можно ведь и с родственников взять…

3-й:
Берись, сказали, и кончай трепаться!..

1-й:
Берусь, берусь…
А как же сапоги?!..

……………….

I

Не открыть глаз… Крепкие руки тащат куда-то. Все сильнее стучит в висках, и жар охватывает голову. Где же свежесть вольной ночи с запахами трав? Где эта пронзительная тишина замершего зрительного зала? Где невесомое состояние между жизнью и смертью?

Или это как раз таки оно и есть? С наваливающимся постепенно грохотом звуков и хлещущим наотмашь ядовитым нашатырем… Ты придавлен некогда белым облупленным потолком, который крутится каруселью прямо перед глазами и норовит зацепить огромными шарообразными плафонами, в которых веками скапливалась опаленная глупая мошкара. Веки тщетно стараются оградить глаза от блеска медицинских инструментов – кто-то бесцеремонный насильственно раздирает их и тычет в зрачки бессильным фонарным лучиком. Что он хочет разглядеть там, в их глубине? Куда ему до прожектора-пистолета!..

– Доктор, шприц готов.

– Подожди, Надя! Реакции нормализуются… – Круглое белесое лицо надвигается вплотную, глаза в глаза.– Не закрывать глаза!.. Открой глаза и смотри на меня!.. Так…

Вдох!.. Глубже!.. Как тебя зовут?.. Ты слышишь?.. Смотри сюда!.. Как тебя зовут?

Язык болтается во рту, как детская погремушка, громоздкий и бесполезный. Кислый привкус и ощущение омерзительной клейкости не позволяют сосредоточиться хоть на какой-либо мысли, кроме желания пить. Но горло, пискнув как-то невразумительно, постепенно обретает самоощущение и начинает с натугой выплевывать звуки.

– …Мур… ть-ть… Тим… Мур-р…

– Как-как, еще раз…

– Ти- мур… – Нет, это не я… Ведь я – не он?.. В виске совершенно отвратительный грохот до присвиста в ушах. Но обхватить голову руками не удается – они крепко прибинтованы вязками к кровати, что отмечаешь, скосив глаза и мало-помалу обретая способность к их фокусировке.

– Так, смотри, кто здесь, – тот же надоедливый голос оформляется в плоть и кровь лечащего врача. Он указывает на медсестру, и та приближает свое лицо в легких светлых кудряшках. Глаза внимательные и слегка испуганные. – Кто это?

– Как меня зовут? Помните? – у нее приятный голос, и от мягко округлой фигурки веет теплом. – Кто я?

– …Валя?.. – как выдох, имя из юности, имя первой любви, явно не соответствующее зрелому возрастному тембру.

– Кто? – глаза врача опять надвигаются и слегка суживаются.

– На… дя… Надежда Михайловна?..

– Молодец! – ликование совершенно искреннее.– Слава Богу!.. Теперь свое имя?..

Количество глаз с испытующим выражением, кажется, многократно увеличилось. Но присутствие кого-то, кроме медперсонала, скорее угадывается на уровне даже не шестого, а какого-то двенадцатого чувства.

– Итак… твое… Ваше имя?

– Мурат!.. – Конечно, Мурат! Да, я вспомнил, как это звучит… Хотя чем-то похоже… – Я вспомнил, Станислав Георгиевич!

– Очень хорошо! Просто, очень хорошо, Мурат Георгиевич! – напряжение стекло с лица врача, и выражение его стало вдруг несколько старческим, устало-умудренным. – Вспомнили, «по-отеческий тезка»?