Алексей Чурсин - Культура в упадке

• Название: Культура в упадке
• Автор: Алексей Чурсин
• Жанр: Русское современное

Книга основана на личном опыте автора. В ней отражены моменты формирования убеждений автора, его критика существующих положений вещей в современном обществе. Книга будет интересна людям любого возраста.

---

Пройдёмся и мы, дорогой друг, лишь слегка задев по касательной, по отдельным страницам, уже ставшим его личной историей, жизни тех восьми месяцев, оказавшимися основополагающими в судьбе моего героя, Леонида.

Как и каждый ребёнок, должный быть любимым и желанным (что, к сожалению, не всегда встречается), Леонид рос в примерной семье, окружённый заботой и любовью, родительским теплом. Родители были законопослушными гражданами и добросовестно исполняли предписанное сверху, разумеется, далеко не всегда согласные с деятельностью правителей, что часто выражалось, когда дело касалось внутренних проблем страны, положения соотечественников.

И сейчас перед Леонидом, упреждая его размышления последних восьми месяцев, но явно указывающих, что те настроения, которыми наполнились его сердце и голова, вызваны были не только изучением трудов прозорливых писателей и общественных деятелей (они поддержали его воззрения, которые он пока не мог выразить словами, помогли систематизировать, упорядочить благие намерения, мотивирующие его действия, от которых он испытывал удовлетворение и получал благодарность от тех, на кого эти действия были направлены, и сформировать убеждения, которыми он собирался руководствоваться в будущем), но что они с самого рождения неизменно сопутствовали на проходимой им, проторяемой лично им тропе жизни, почти бездумно, но явственно и несгибаемо, под напором светлых, сердечных стремлений, всплыло детское воспоминание, впервые заставившее остановиться, отойти от утех мира детских представлений, его не тронутого до сей поры личного счастья и обратить внимание на то мир, другой, полный проблем и противоречий, криков и угроз, задуматься. И не найти ответа.

Помнится, в тот день в вечернем выпуске новостей президент напоминал о необходимости получения всеми военнослужащими квартир. В памяти рассеянным сигналом прозвучали кем-то сказанные слова о выходе военнослужащих на пенсию в сорок пять лет. И вот теперь пришло размышление. А состояло оно в следующем: «Раз что-то существует, значит, оно необходимо, а иначе, зачем?.. Если это что-то необходимо, значит, оно важно; если всё существующее важно, значит, всё это равно друг другу. Так если существует множество самых разных профессий, значит, каждая занимается тем, на что рассчитана, значит, она необходима и имеет такое же важное значение, как и другие профессии, предназначенные для того или иного вида деятельности, а иначе, зачем?.. Тогда почему, раз каждая профессия одинаково важна для человека и относительно важна для той или иной сферы деятельности, наибольшее внимание и количество привилегий уделяется военной службе?»

Это сейчас, когда она раскрылась со всех сторон и как бы не защищал её человек, как бы и сам Леонид не выискивал в ней плюсы, чтобы, сопоставив их с минусами, быть объективным перед самим собой, положительного в службе не нашёл ничего. Ничего из того, чем так славится армия и гордятся ей те, кто является её частью, или те, кто использует её по назначению.

Зато уже в малом возрасте возникло непонимание того мира за пределами детских мечтаний, воображения; мира несвободного, следующего своим определённым законам, настолько определённым, насколько и переменчивым, свободного на словах – на деле же мира иерархии и неравенства, подчинения или наказания. И на вопрос: «Почему же так?» – следовал один и тот же непонятный ответ из незамысловатых слов: «Так надо. Армия важна. А как иначе?..» Никто не мог молоденькому уму объяснить, почему армия важнее медицины, образования, сельского хозяйства, строительства. Если бы мальчика спросили, какое дело самое важное, он бы без запинки отчитался: «Повар – он кормит людей; врач – он лечит людей; строитель – людям нужно где-то жить; ну, а время будет – можно и поучиться чему-нибудь». В то время как армия неизменно ассоциировалась с войной – неразделимые понятия – а война – это страдания. Обязательно и неумолимо.

Противоречие так и осталось тупиковым, безответным, отложенным. До поры до времени. До того самого момента, когда на горизонте замаячил неизбежный срок получения повестки. К тому моменту употреблённое на пользу (в этом он был абсолютно уверен) время студенчества сдобрило посаженные природой семена добродетели, изучением Евангелия и бессмертных трудов выдающихся умов писательства: Дефо, Гюго, Лондона, Достоевского, Толстого, Куприна, Оруэлла, Солженицына, Платонова…; и благородных сердец гуманистов: Мохандаса Ганди, Бертрана Рассела, Александра Нилла, Мартина Лютера Кинга, Грега Мортенсона. И сердце наполнилось радостью, вдохновением, уважением, благодарностью за то, что своими взглядами, намерениями и поступками задели дремавшие, но двигающие скелет и мышцы струны огромного мощного вместилища добродетели, природной чистоты и непорочности – человеческого сердца. И молниеносно вскрыли зубчатость, штыковость действительного устройства цивилизации и отношения людей в рамках такового устройства как к самим себе, так и к остальной природной составляющей мира.

Угнетающе подействовала реальность, вразрез идущая с тем, что провозглашалось в книгах как истина.

Он вспоминал, как с возвышенным одухотворённостью, описанной в книгах, сердцем желал стать похожим чувствами, мыслями, отношением на тех героев, от которых усвоил благонравие. В их созидательном мышлении, стойкости духа он подмечал тот героизм, который постоянно хотел нести в себе, неразрушающий героизм, подлинный.

И вот наступило время – и стало страшно. Дни неуклонно текли, приближая хмурое облако призыва, когда ты сам, по желанию, поднимешься и протопаешь в стены, где каждому признанному годным мальчику, вручат листок с временем прихода в военкомат для последующего отбытия в часть. И ты добровольно идёшь туда, куда бы ни за что не пошёл, не придумай человек гнусного поприща и не признай его обязательным. Обязательным?! Зачем?! Для кого обязательно?! Для меня?! Мне это не нужно. Нужно! Тебе, дурачок, говорят, что нужно, значит, иди. Потом ещё спасибо скажешь, а то и останешься.

А между тем дважды было прочитано священное писание; дважды прочитано, но не пройдено. Однако что-то отложилось в голове, что-то разрослось, как только память предъявила отдельные, не связанные между собой картины-события прошлого, подтверждающие отдельные наставления сына человеческого

«А я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землёю, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись; потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным. Но да будет слово ваше: „да, да“; „нет, нет“; а что сверх этого, то от лукавого».

«Не клянись вовсе. Никому и ничем! Ибо это от лукавого». А у нас воспета клятва, окрашена в торжественные цвета праздничного ритуала доблести и чести. Славные понятия, но приложенные к войне и ассоциируемые с ней, с подвигом. И в большей степени это подвиг истребления, а не самопожертвования. Поклявшись, человек обязуется по собственному желанию всегда следовать тому, в чём клялся. Несмотря ни на что. Это высший договор, и отступление – такое же высшее нарушение – клятвопреступление.

Почему Иисус заповедал запрет? Не оттого ли, что клятва неразрывно связана с душой? Не оттого ли, что клятва – душа. Поклявшись кому-то, ты передаёшь душу, своё целое, часть совести, своей совести, в пользование другому, другим.

Леонид никогда не собирался никого убивать. Ни ударить, ни плюнуть, ни оскорбить, ни наказать – никогда! Никого! Поэтому и к службе имело место относительно нейтральное отношение, нежелательное из-за обязательности, но ни негативное. «Побегаю, постреляю в мишени и всё», – так казалось ему. О том, чтобы оставаться на контракт и дальше поглаживать автомат, и мысли не было. Нежелательная, но с которой можно примириться, перетерпеть, забава.

Но после прочитанных строк что-то защемило, что-то закололо, застучало, озноб по коже. Ещё не вполне осознавая пришедшее нежданно (уже впоследствии он понял, что оно с рождения сидело в нём, сидит в каждом) открытие, Леонид бросился искать текст присяги, чтобы убедиться в том, что уже знал, в том, что инстинкт хотел опровергнуть. Так и есть – «клянусь». Дальнейшие слова о свободе и независимости доказывали, что всё не шутка. Произнести, не задумываясь над значением слов, и забыть не получится, ни теперь. Теперь есть основной текст христианской цивилизации, в лоне которой он был воспитан, определённая степень развития, позволяющая понять часть написанного, не отнестись халатно к прочитанному, и оно провозглашало, что клятва от лукавого. Лукавый, сатана, дьявол, чёрт, веельзевул – кто он – не важно. Важно, что это зло, это ложь. Списать безответственность на молодой возраст и свойственную ему ветреность, беглость мысли Леонид не мог. Он ясно видел начертанное и так же чётко осознавал, что истина здесь, в этих строках, в этих столбцах. А следовать истине, быть праведным – разве не для того человек живёт, ни для того рождает новых людей, своё потомство, преемников истины, наученных ей?