Андрей Малышев - Вологодские были. Избранное

• Название: Вологодские были. Избранное
• Автор: Андрей Малышев
• Жанр: Русское современное

Сборник рассказов и повестей «Вологодские были» – книга, проникнутая любовью к Отечеству, искренними патриотическими чувствами, призывающая к милосердию, человечности, справедливости. Душевная боль автора за прошлое, настоящее и будущее большой и малой Родины сквозит в каждом его произведении.

Сопереживание, сострадание сочувствие к людям, бескорыстно отдающих себя служению высшим целям, для блага граждан, которые часто даже не задумываются и не оценивают подвиг простого человека, милиционера, работающего не за деньги, не за страх, а за совесть и из-за внутренней потребности к добру и справедливости.

Огромные русские вологодские пространства в повествовании выступают как внутренний и сопровождающий духовный фактор широты русской души.

Приверженность к божественным идеям и принципам, любовь к Богу здесь подразумевают не участие в обрядах, «на всякий случай», а желание познания и слияния с лучшим и благородным, к чему должно стремиться все человечество.

В повести «Истина лейтенанта Соколова», в которой описаны реальные факты и события, лейтенант Андрей Соколов – простой искренний человек, для которого доблесть это не лозунг, патриотизм – не готовность жертвовать своими интересами во славу господина, а во имя своих сограждан, своего города и страны. Любовь к Родине это не обязанность готовности принести себя в жертву, а чистосердечное желание, исходящее из глубины и величия души.

Патриотизм губернатора в романе-откровении «Капитан «Зари» – патриотизм шовиниста от золотого тельца, для которого простой человек, ниже по рангу и положению – пустое место, ничтожный винтик. «Ты козявка, ты ноль, ты пустяк, «голос единицы – тоньше писка» – слова В. Маяковского, сравнивающего подобным образом личность и партию. Отечество имеет полное право меланхолично тебя пережевать, переварить и выбросить, а остальные «патриоты» околовластного толка лишь поприветствуют это, если великодушно сочтут, что съеденное пойдет на пользу организму в целом. Лейтенант Соколов отдает себя на служение людям, но его искреннее благородство затаптывается в угоду господствующих структур, а его товарищи, из страха попасть в немилость, лишь прячут глаза, не отваживаясь поддержать правду и справедливость.

Там, где власть деспотична, где царь-жрец является символом страны, власть позиционирует себя как квинтэссенцию патриотизма – случаются безобразия, опасные не только для жителей страны, но и для самой державы. «Истинный патриот», как в романе-предупреждении «Удерживатель», должен, по версии «солнцеликих», быть покорным и слепо исполнять указания свыше, следить за согражданами, пресекать любые попытки «опасного или ошибочного» поведения, не одобренного высочайшим начальством.

Честное описание повседневной нищеты народа, и, как следствие – ужасающие происшествия и события, ставшие нормой, заставляют содрогнуться и задуматься – как же жить дальше и до каких пор мириться с этим. Через что и какие испытания должно пройти общество, чтобы получить иммунитет от повторения ошибок, чтобы «Расы» господ и правителей типа

Жутина, олигархов Мутина и Маммона Духалова остались бы в истории как сказочные персонажи, а не воплощение кошмара для людей и страны. Нужны не официозное вранье, а искренность и честность.

Когда чиновники русского Севера предают Героя, не раз спасавшего город от негодяев, подоноков и отморозков, когда подлость преподносится как норма, а спаситель втаптывается в грязь только потому, что пытался добраться до истины и справедливости – где же та человечность и милосердие, за которые молятся распятому Христу или якобы молятся. К чему идет и чего достигнет подобное общество.

---

– Я буду! – отчеканил как на строевом смотре Алексей. – Ведь должна же быть справедливость и в этом мире, или хочешь сказать, что Бог менее милосерд, чем люди?!!

– Кто знает, – пожал плечами председатель, – кто знает…

На заливе, застывшем в своей красоте, все так же била хвостом щука, гоняя малька, и так же неугомонно и бестолково вели свою незамысловатую перекличку лягушки.

ВСЁ.

Тишина Рассказ

Всем павшим при исполнении служебных обязанностей на Кавказе

ПОСВЯЩАЕТСЯ

О, августейший август!

Ласковый ветер весело играл с зелёной травой, робко обнявшей суровые камни предгорий Кавказа. В высоком по-южному небе от божественного пения порхающих птиц становилось светлее. Подлетевшая и севшая на камень большая тёмно-синяя стрекоза отразила в своих томных, полных тихой неги огромных глазищах фигуру подошедшего человека.

– Какая красивая, – залюбовался гигантской стрекозой, маленьким аэропланом, испуганно взлетевшим при его приближении, старший лейтенант Муромцев, – у нас на севере таких нет… И, господи, тишина-то какая!

И то верно, потому что было так тихо, что даже слышно, как звенел ледяной прохладой небольшой горный ручей поблизости.

Было лейтенанту на вид лет эдак тридцать. Светло-русая чёлка выбивалась из-под его пилотки, весело блестели голубые глаза, словно показывая, что всё хорошо у него, старшего лейтенанта милиции Муромцева Ивана Борисовича.

И хотя в этот августовский вечер он был далеко от своей любимой Вологды, но о ней ему напомнил стрекотнувший коротким звонком спутниковый телефон, который он выпросил у подъехавшего на их блокпост земляка-вологжанина комбата Терещенко.

– Алло, алло, – отвечал на звонок молодой лейтенант, – как слышно?

Наконец-то трубка ожила, и в ней послышался встревоженный голос жены, родной далёкий голос.

– Ваня, ты где? Всё хорошо у тебя?

– Хорошо, – прокричал в трубку Муромцев, – забросили, правда, в командировку в Кандалакшу, со связью тут не очень… Не расстраивайся, всё хорошо у меня… Дома-то как?

– Да всё хорошо у нас, – оживилась его жена, явно поверившая в его командировку в «Кандалакшу», – мать, правда, болеет, но ничего… Все ждём тебя…

Связь, коротко затрещав, прервалась.

– Алло, алло! – не унимался Иван, тряся телефон. – Вот, черти, не слышно ничего…

Одно, конечно, радовало, что жена не раскусила его маленькую военную хитрость и поверила в его мифическую командировку на север страны.

Ну не расстраивать же её, находящуюся уже на четвёртом месяце беременности!

К Муромцеву неслышно подошёл комбат Терещенко и взял у него телефон: – Связь здесь такая, успел хоть поговорить?

– Да, успел, – благодарно улыбнулся капитану старший лейтенант милиции, – спасибо тебе, Сергей.

– Не боишься снайперов, что лупануть по нам могут? – внезапно спросил его армеец. – Остерегаться, Ваня, надо, остерегаться!

– Тихо у нас, Сережа, спокойно, – посмотрел на комбата своими голубыми как ясное небо глазами Муромцев, – не командировка, а курорт!

– Ну ты сказанул, курорт! – пытливо глянул на милиционера Терещенко. – Говорю тебе, остерегаться надо, а то с этого курорта можно и не вернуться!

– Сам знаешь, за нами аул, дружественный нам, – заулыбался Иван, – его мы и прикрываем, как и эту дорогу, в свою очередь они помогают нам, всё на доверии. По вечерам с местными в футбол играем, хлеб, баранину от них получаем, короче, всё в ажуре: мы за них, они за нас.

Комбат с горечью покачал головой: – Не всё ты знаешь, Ваня, по свежим разведданным у нас в районе появилась банда Хасана, это до тысячи активных штыков… Не дай бог вздумают с твоим аулом за помощь федералам рассчитаться, не выдержите вы, на любой позиции не выдержите… Сам понимаешь, это не с местными красное винцо деркалить. И хотя наши вертушки охотятся за бандой, но найти пока не могут, зелёнка, брат, понимаешь.

– Понимаю, – согласился с земляком старлей, – но если что, твои ребята помогут нам, правда?

– Правда, – подтвердил комбат Терещенко, – но до моего подразделения около сорока километров, если что, поспеем ли?!

– Успеете, – улыбнулся Иван, – должны успеть… У тебя ж там небольшая армия: и танки приданы, и БМ-21 «Град», да и десантники с мотопехотой чего стоят!

– Да, «Град» штука серьёзная, это тебе не мотопехота! – кивнул головой в знак согласия Терещенко. – Так ведь, Ваня, посуди сам: разведка у них не хуже нашей работает, и «чехи» на нас по определению не полезут… Впрочем, как земляк земляку, поможем милиции и блокпост ваш прикроем! Вот что, у меня на борту БТР отделение солдат, принимай его… Правда, молодые, срочники, молоко ещё на губах не обсохло, совсем недавно от мамок… Ну да это ничего… Вернусь в расположение, в рамках единой дислокации я тебе роту Петрова с парой танков и «Градов» на усиление направлю. Годится такой расклад?

– А то! – с воодушевлением согласился с армейцем его земляк. – Спасибо тебе, Сереж, за помощь, спасибо, что не делишь нас на своих и чужих…

– Одно дело исполняем, общее, – строго посмотрел на Муромцева комбат Терещенко, – а что касается спасибо, так ведь встретимся в Вологде, вот стакан мне и нальешь, и выпьем мы с тобой за наше боевое братство и содружество! Сам понимаешь, я не из таких, чтобы армию и милицию делить, одно дело делаем!

Ещё раз дружелюбно посмотрев на офицера милиции, капитан Терещенко, подойдя к своему БТРу, скомандовал молодым бойцам оставаться на охране блокпоста и поступить в распоряжение старшего лейтенанта Муромцева. После чего, сердито фыркнув двигателем, грозная машина, набирая скорость, громыхая всеми своими колёсами, отъехала от «крепости» Муромцева и вскоре скрылась на пылящей каменистой дороге.

Старший лейтенант Муромцев не без юмора оглядел приданое ему «войско».

Эх, срочники безусые! Дети ещё, годков по 18 каждому! И за что же вас, ребята, на Кавказ?! Понятно, он – кадровый офицер милиции, у него дело добровольное и осмысленное – Родину защищать! Так ведь и в сорок первом страну отстояли такие же молодые и безусые солдаты. И вот сейчас они стояли перед ним: отделение совсем ещё юных созданий в громоздких, явно не по размеру, не подтянутых и не застёгнутых касках и бронежилетах, за спинами которых топорщились старые автоматы Калашникова.

– Так! – посмотрел на свою «гвардию» старлей. – В вашем отделении старший кто?

– Я! – из строя выступил молодой белобрысый сержант. – Сержант Приходько, командир отделения!

– Слушай, сержант, – обратился к нему Муромцев, – размещай бойцов по точкам, вместе с моими милиционерами и со мной нас теперь двенадцать! Два неполных отделения! Рация-то хоть имеется, а то наша иногда глючит…

– Так точно, имеется, – лихо доложил сержант и выразительно щёлкнул по ларингофону армейской радиостанции, – в полной исправности, товарищ старший лейтенант!

Подошедшие к срочникам милиционеры знакомились с бойцами и совместно занимали заранее оборудованные боевые позиции.

– Эх, жаль бэтээра нет, – посокрушался Муромцев, посмотрев на сержанта-срочника, – у нас только УАЗик. Вот что, Приходько, остаёшься со мной с рацией связь поддерживать со своим командованием.

– Будет исполнено! – браво козырнул ему сержант и благодарно как-то посмотрел на своего нового командира.

– Вот и молодец, – улыбнулся ему старлей, – как звать-то тебя, сержант?

– Алексей, – робко представился Приходько, – маманя меня Лёшей звала…

– Ждёт, небось, мамка-то? – глянул на сержанта Муромцев. – Поди дни отсчитывает, как со службы вернёшься…

– Ну а как же, – согласился со своим начальником сержант, – мать она и есть мать… И меня, и всех наших дома матери ждут…

Внезапно их разговор был прерван мальцом Русланом, чернявым парнишкой-горцем из того самого аула, который они и охраняли.

– Дядя Иван, – обратился к нему запыхавшийся от бега мальчуган, – я с зелёнки бегу… банда Хасана там… огромная, не меньше тысячи боевиков… в наш аул идут… подслушал я их разговоры, говорят, что будут жечь и убивать за помощь русским!

– Спасибо тебе, Руслан, – тревожно посмотрел на юного горца милиционер, – беги в аул, пусть мужчины вооружаются чем могут, а старики, женщины и дети пусть уходят.

– Не успею я, дядя Иван, – едва не заплакал от бессильной злости мальчуган, – банда уже на подходе, а ваш блокпост её не удержит… Вас сметут, как сметает малую преграду разлившаяся полноводная горная река!

– Ты поспешай, однако, Руслан, – грустно улыбнулся старший лейтенант Муромцев, – мы не сдадим без боя ваш аул!

Ещё раз посмотрев на офицера милиции, мальчик заторопился в сторону аула.

– Отделение, к бою! – скомандовал старлей. – Банда Хасана на подходе, а там тысяча боевиков, сержант, связь!

По радиостанции Муромцев сообщил комбату Терещенко о приближении врага и запросил помощь вертушек.