Ариадна Борисова - У звезд холодные пальцы

• Название: У звезд холодные пальцы
• Автор: Ариадна Борисова
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-83305-4

Олжуна похожа на маленького дикого зверька, ей с детства приходилось выживать, а поэтому она готова на бесчестные поступки. Попытки соблазнить Хорсуна, являющегося чужим мужем, жестокость, обман и клевета все же не приносят девушке счастья. А тем временем тучи сгущаются над когда-то мирной долиной. Страшный странник сеет зло, готовя передел земного мира. В воздухе все явственнее пахнет кровью, а с высоты небес наблюдают за ошибками и болью смертных древние равнодушные звезды…

---

Ох, беда! Братья, видно, нечаянно вторглись в чужие владения и успели наготовить вязанки красного тальника. Нежные тальниковые побеги с узкими стрельчатыми листьями еще не успели отвердеть. Такие и после просушки не потеряют запаха свежего весеннего ветра. Коровы охотно едят зимой этот корм вместе с сеном. На вечерней дойке, бывает, в коровнике треск-хруст стоит, точно свора собак кости грызет… Да о том ли поминать теперь! Похоже, местные ребята сочли грабежом хозяйственный порыв мальчишек. Жалко им, что ли? Вон сколько тут краснотала – аж в озеро лезут кусты!

Наверное, большие парни давно бы кинулись в драку, но, опасаясь топорика Атына, ходили вокруг. Высокий задирал Дьоллоха:

– Зачем ты привел сюда кузнецово чадо, горбун?

– Мы думали, берег общий, – сдержанно ответил Дьоллох.

– Ага, смотри-ка на этих недоносков, Топпо́т, думали они! Не слыхали, не видели, что место чужое!

– Оставьте нас в покое, и мы уйдем.

Пузан проговорил неожиданно тонким голосом:

– Пусть убираются, Кинте́й, ну их! Вязанки заберем, и ладно.

Названный Кинтеем обидчиво дернулся:

– Наше рубят, нам же топором угрожают… Эй, ты! – окликнул Атына. – Кто тебе топор сладил? Отец-кузнец или лентяй Манихай?

Забывшись, Илинэ высунула голову из шиповника. Толстый Топпот обернулся:

– Гляди, сестра ихняя приперлась!

Прятаться больше не имело смысла. Девочка вышла из-за кустов. Кинтей двинулся встречь и, покачивая головой, дурашливо всплеснул руками:

– Ах, сиротка несчастненькая, тонготский подкидыш! Кого явилась спасать?

«О какой сиротке он говорит? Что такое «подкидыш»?» – подумала Илинэ и на всякий случай наклонилась за камнем. Пока нагибалась, Кинтей подскочил и выдернул из ее рук сверток с праздничной одеждой. Белый наряд, блеснув золотистыми вставками, вывалился в траву. Парень присвистнул:

– Фью-ю, подскажи, где украла?! Много там еще такого осталось?

Поднял ногу, собираясь наступить на платье… Вряд ли наступил бы. Просто хотел посмеяться над Илинэ. Она бы выдержала, нашла, что ответить. Дома, споря с мальчишками, язычок навострила не хуже своего маленького батаса. Но рот открылся и тут же захлопнулся – стало не до слов: Атын отшвырнул топорик к вязанке и кинулся на обидчика!

Кинтей небрежно вымахнул вперед длинную руку. Илинэ пронзительно вскрикнула – брат с разбегу ткнулся в мосластый кулак! Вместе с глухим звуком удара послышался смачный хруст. Красная струя, выстрелившая из носа мальчика, залила его рубаху сверху донизу. Хлынула на рукав Кинтея, брызнула на рванувшегося Дьоллоха, на бело-золотое платье под ногами… В воздухе повеяло запахом железа. Сок жизни почему-то всегда отдает железом.

Бесшабашная удаль вдруг охватила Илинэ. Тело сделалось упругим и зазвенело натянутой тетивой. Так вот что чувствуют мальчишки, когда им приходится драться! Девочка с неистовым воплем ринулась в ворох бешено мелькающих рук и ног, в шум вдохов и выдохов, ударов, сопения и хрипа. Но Дьоллох не дал пустить в ход ногти и зубы, на остроту которых самонадеянно рассчитывала Илинэ. Сгреб за шиворот и, как кутенка, выбросил из кучи-малы. Краем глаза девочка успела заметить злобно ощеренное лицо и побелевшие костяшки пальцев – кулак, разбивающий переносья, нацелился в горб старшего брата.

И тут произошло такое, чего никто не ожидал. Алым сполохом Атын взметнулся вверх и выкинул ладони перед лицом Кинтея. Тот с рычаньем устремился к нему, забыв о Дьоллохе, и словно в невидимую стену впечатался! Правая щека сплющилась и поползла вниз со смешно задранным углом рта. Ошарашенный, парень отшатнулся назад. Покачался с глупым видом, кося бессмысленными глазищами, и, как подрубленный, плашмя сверзился на землю. Вслед за тем на берег пала недоуменная тишина.

Первым опомнился Топпот. Дрожащей рукой коснулся багровой щеки товарища, потрепал ее и слегка ущипнул. Кинтей не шевельнулся. Подломившись в коленях, толстяк приблизил ухо к недвижной груди друга. Поднялся, и мясистые губы затряслись. Узкие глазки в ужасе вылупились на Атына:

– Убил… Ты его убил!

Дьоллох, не веря, лизнул грязную ладонь, поднес ее к полуоткрытым губам Кинтея. Обвел всех испуганным взором:

– Не дышит.

– Колдун! – пятясь и показывая пальцем на взъерошенного Атына, взвизгнул Топпот. – Изыди, колдун, прочь, прочь от меня!

– Погоди, давай разберемся, – попробовал образумить ополоумевшего толстяка Дьоллох, схватил за руку, пытаясь удержать. Но тот заорал дурным голосом, вырвался и пустился наутек. Только незагорелые ляжки засверкали сквозь порванные штаны.

У Илинэ кровоточил локоть. Кожа на руке ободралась, когда она, вылетев из свалки, проехалась спиной по земле. Не смея заплакать, взглянула на братьев из-под руки. Веки Атына вспухли и зардели, переносица с носом вздулись бесформенной блямбой. Дьоллоху, видимо, крепко досталось и без последнего удара Кинтея. Горб выпер кверху, спина согнулась, как у смертельно уставшего старика. Мотнув подбородком в сторону поверженного, спросил:

– Что ты с ним сделал, Атын?

– Н-не знаю, – заикаясь, ответил мальчик.

– Но я же видел: ты выставил ладони вот так – и он упал, – настаивал Дьоллох.

– Я… правда, не знаю.

– Попробуй повторить еще раз. Вдруг он тогда встанет?

Атын послушно помахал перед Кинтеем ладонями. Дьоллох склонился над безжизненным телом:

– Эй, вставай, вставай!

Даже облачко тени не скользнуло по непробудному лицу.

На Дьоллоха, кажется, только что по-настоящему обрушилась страшная правда. Зажав рот руками, закричал приглушенно:

– Ты… человека убил!

Атын отпрянул, прикрываясь вздернутым локтем, будто тяжкие слова хлестнули, как плеть. Из разбитого носа к губам снова поползли красные полосы. Илинэ переводила взгляд от одного брата к другому. В душе, нещадно садня, лопались жгучие волдыри-вопросы. Что теперь будет? Что сделают с Атыном? Как им всем теперь жить?

И вдруг в бешено скачущие мысли вникла смутная догадка…

– Это не он! – воскликнула Илинэ сорвавшимся голосом.

Дрогнув, Дьоллох повернул к сестренке втянутую в плечи голову. Лицо Атына, без того изуродованное, исказилось страхом:

– Не я?.. Тогда кто же?

– Твой двойник! Он есть у тебя, такой же, как у дедушки Торуласа!

– Значит, ты все знаешь? Я же никому… Кто сказал?

Отрешенные глаза Дьоллоха округлились:

– Что-о? У тебя есть близнец-хранитель? Идущий впереди?!

Атын не успел ответить. На тропе, ведущей из лесу, показался всадник.

Конь был странного цвета – солнечно-рыжий, с белым пятном на лбу, а человек седой, но не очень старый. На правой щеке его белел шрам-зигзаг. «Молниеносный», – сообразила Илинэ. Она знала, что суровые ботуры живут в заставе, куда невоенные люди раз-два зимой собираются на общий сход в Двенадцатистолбовой юрте, а в другое время без нужды не ходят.

– Багалык, – прошептал Атын, отступая к зарослям тальника.

* * *

Хорсун быстро оценил обстановку. Задержал взгляд на топорике, проваленном обухом в вязанку. Спешился, коротко кивнул на испуганное приветствие мальчишек и не спросил новостей. Что спрашивать? Любому ясно: было сражение, пролилась кровь. А главная «новость» теперь покоилась на земле и не подавала признаков жизни. Рядом на истоптанной траве валялась чья-то попорченная праздничная одежда.

– Что с ним? – кивнул багалык.

Горбатый паренек пожал плечами, не в силах молвить ни слова.

– Помер, – выдохнула из-за его плеча растрепанная девочка.

– Как это случилось?

– Я его немножко стукнул, – пробормотал горбун, опустив глаза. – А он упал и… больше не встал.

Девочка выдвинулась вперед:

– Нет, не Дьоллох ударил, а я. Ногой, – подумав, добавила она.

– Не слушай их, багалык, это я убил Кинтея, – прогундосил, вылезая из кустов тальника, мальчуган с расквашенным носом. – Не хотел, но нечаянно… убил. Так получилось… Я виноват, меня и забирай. – Он подошел к брату. Глаза сквозь щелочки опухших век сверкнули отчаянием. Мальчик не лгал.

Багалык подсел к сраженному парню, пощупал запястье. Хмыкнул и вдруг сильно хлопнул по щеке. По второй щеке большая ладонь без всякой жалости шлепнула еще сильнее. Павший зашевелился и, глубоко вздохнув, закашлялся.

– Живой ваш мертвец, – засмеялся воин.

– Живой! – звеняще отозвалась девочка.

Птицей вспорхнула к застывшему изваянием мальчонке с расшибленным носом. Затормошила, крича:

– Атын, ты не убил его! Он живой, живой!

Кинтей сел. Покачиваясь, протер чумазое лицо с пылающими от пощечин скулами. Ошалело вытаращился на багалыка.

– Доброе утро, – весело поприветствовал Хорсун.

Ничего не соображая, парень мотнул всклокоченной головой и попытался подняться.

– Э-э, а это еще что такое? – Багалык вытянул из-под него что-то странное, похожее на высушенного суслика. Озадаченно уставился на хвост, оказавшийся витым шнурком, и порванный кошель. Из него и вывалился закостенелый трупик.