Александр Ковалевский - Опасная командировка

• Название: Опасная командировка
• Автор: Александр Ковалевский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-2830-6, 978-617-12-2458-2, 978-5-9910-3825-6, 978-617-12-2833-7, 978-617-12-2831-3, 978-617-12-2832-0

Корреспондент Илья Ладогин до конца не знал, сколь велика разница между правдой и тем, что пишут об Афгане в советских газетах. Но когда он приехал «за речку», то многое открылось перед его взором. Грабеж и контрабанда – вот что скрывалось под камуфляжной гимнастеркой Афганской войны. Но именно здесь Илья найдет свою первую любовь, ради которой еще десять лет назад переехал из Харькова в Москву. Именно ради нее он будет сражаться за правду, поставив на карту карьеру и жизнь.

---

Настя рассказала, что после окончания мединститута работала хирургом-травматологом. В декабре прошлого года ее, как лейтенанта запаса медицинской службы, вызвали в военкомат и предложили ей как несемейной поехать на стажировку по военной травме в Афганистан. Настя, конечно же, согласилась. И вот она уже здесь третий месяц работает оперирующим хирургом-травматологом в медроте Кандагарской мотострелковой бригады. В Кабул же она прилетела вчера ночью – сопровождала в кабульский госпиталь тяжелораненого бойца с черепно-мозговой травмой, и завтра должна улететь обратно.

Из ее сбивчивого рассказа Илья уяснил главное – Настя не замужем и у них есть целая ночь впереди. Все остальное для него не имело значения. По ее сияющим глазам он понял, что она думает о том же, что и он. Бывают моменты, когда слова не нужны. Когда рядом тот самый, без которого ты не можешь жить и дышать. Встретиться здесь, в далекой стране, – это было знаком судьбы. С молчаливого согласия Насти Илья поймал такси, и они поехали в отель «Интерконтиненталь». Закрывшись в его уютном номере с двуспальной кроватью, они начали с того, на чем оборвалось их первое романтическое свидание у моря, – с проникновенного поцелуя, от которого у Насти, как и десять лет назад, закружилась голова.

* * *

Говоря о том, что фрилансер Джессика Фоули далеко не самая авторитетная на Западе журналистка, заведующий афганским бюро АПН недооценивал возможности свободной журналистики, наиболее яркой представительницей которой как раз и была Джессика. Да, репортеры на вольных хлебах, как она, относятся к низшей касте пишущей братии. Им не дают интервью президенты, на них свысока посматривают штатные акулы пера. Зато фрилансеры вольны сами выбирать себе тему для репортажей и сами определяют, как и что им писать. По большому счету, фриланс – это и есть высшая степень свободы для тех, кто избрал своей профессией охоту за новостями. Поэтому нередко случается так, что вездесущий фрилансер оказывается в центре событий раньше всех, и если его материал попадает «в десятку», тогда его репортажи становятся мировой сенсацией и производят эффект разорвавшейся бомбы. Если бы Иванов знал, какой резонанс в мире могут вызвать подготовленные Джессикой материалы, которые та собрала, побывав в гостях у моджахедов, он сделал бы все возможное и невозможное, чтобы Илья Ладогин как можно быстрее прилетел к ней в Кабул.

О причинах задержки Ильи в Москве Иванов был проинформирован – в КГБ не были до конца уверены в благонадежности Ладогина. Компетентные органы не могло не настораживать его увлечение западной поп-музыкой (сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст), к тому же Илья Ладогин не был членом КПСС и особого желания вступить в партию не проявлял, хотя еще во время службы в армии ему предлагали стать кандидатом в члены КПСС. Во второй раз предложение пополнить ряды коммунистов он получил уже работая в АПН, но отказался, сославшись на то, что он-де еще не вышел из комсомольского возраста. Вступить в КПСС можно было с восемнадцати лет, а Илье на тот момент уже исполнилось двадцать пять, так что отговорка его была несерьезной. Тот факт, что Илья Ладогин явно уклонялся от членства в партии, не мог не настораживать, и поэтому инстанции, от которых зависело, получит ли он разрешение на выезд за границу, перестраховывались и тянули до последнего. В конечном итоге судьбу его загранкомандировки решил завотделом прессы ЦК КПСС, лично проинструктировавший Илью, которого американская журналистка, обивавшая пороги виллы АПН в Кабуле с февраля месяца, так и не дождалась.

Неугомонная Джессика, за свои деньги прилетевшая в Афганистан из США, не могла позволить себе такую роскошь, как отель «Интерконтиненталь», где проживали все ее западные коллеги, а сняла самый дешевый номер с обшарпанными обоями в старой гостинице «Кабул». За окном шумела улица: афганский грузовик, «барбухайка», в ярких наклейках с тюками застрял на перекрестке, и пытающиеся проехать водители непрерывно гудели ему во все клаксоны. Огибая застрявшую «барбухайку», толкали свои двуколки изможденные хазарейцы[8] в истрепанных одеждах. На одной такой двуколке величественно восседал укутанный в одеяла седобородый старичок в белой чалме, невозмутимо взиравший на снующих вокруг него людей. Развевались разноцветные одеяния, раздавались крики разносчиков сигарет, торопились куда-то женщины в грязных чадрах с грудными детьми на руках.

«Должно быть, это и есть настоящий Афганистан», – подумала Джессика, наблюдая из окна своего номера кишащий внизу людской муравейник.

Щелкая затвором своего «Никона», она за неделю пешком исходила Кабул вдоль и поперек. Некоторые снимки получились весьма выразительными. Объектив ее фотоаппарата бесстрастно запечатлел царившую вокруг обескураживающую нищету – обмотанные в какие-то лоскуты люди, помойки с тучами мух, играющие среди гор мусора чумазые детишки и везде клубы желтой пыли, поднимающиеся от любого дуновения ветерка.

Джессике же нужно было сделать такой репортаж, чтобы он шел нарасхват, тогда окупились бы ее затраты на эту поездку. И такой случай ей вскоре подвернулся. Ее похитили среди бела дня прямо в центре города, когда она пыталась поймать такси. Вместо такси возле нее остановился ярко раскрашенный автобус – такой себе цирк на колесах. Из распахнувшихся дверей автобуса, разбитые окна которого были завешаны грязными одеялами, выскочили двое бородатых мужчин в чалмах. Обступив Джессику с двух сторон, они подхватили ее под руки и на глазах у всех бесцеремонно затолкали в салон автобуса. На ее отчаянные крики о помощи: «Help! Me to kidnap!»[9] никто из прохожих не обратил никакого внимания – все спешили по своим неотложным делам. Как только за ней захлопнулись двери автобуса, бородач тут же двинул ее кулаком под дых. От такого удара у Джессики перехватило дыхание. Понимая, что взывать о помощи в ее положении бесполезно, она попыталась объяснить своим похитителям, что она журналистка, подданная США, и потому с ней так обращаться нельзя, но ее заявление не произвело на них ни малейшего впечатления – очевидно, смуглые бородачи не понимали по-английски. Несмотря на ее протесты, они бесцеремонно отобрали у нее фотоаппарат, а чтобы она не царапалась и не брыкалась, связали ее по рукам и ногам, да еще напялили на нее паранджу, полностью закрывавшую лицо. В таком виде ее вывезли из Кабула и повезли куда-то в горы.

После изнурительной, изматывающей дороги по головокружительному серпантину они наконец приехали в какой-то полуразрушенный кишлак. Их разноцветный автобус тут же облепила стайка босоногих и невероятно чумазых детишек, протягивающих свои ручонки ладошками вверх. Пока водитель автобуса раздавал бачатам[10] конфеты, бородатые похитители развязали Джессику и отвели ее в какой-то двор за высокими глинобитными стенами, где позволили ей снять паранджу. Вскоре из дома к ней вышли трое таких же смуглых бородачей, как и те, что привезли ее сюда, только на их головах были не громоздкие чалмы, а паколи – двухуровневые шерстяные береты с закатанными в обруч краями. Джессика уже была немного знакома с местной спецификой и знала, что такие легкие головные уборы носили в основном моджахеды – афганские повстанцы Панджшерского ущелья, которыми командовал легендарный Ахмад Шах Масуд, известный также под прозвищем Панджшерский Лев. Масуд по-арабски означало «счастливый». Паколь, ставший в западной прессе своеобразным символом борьбы афганской вооруженной оппозиции с советскими оккупационными войсками, Панджшерский Лев носил постоянно.

Обрадовавшись, что она попала к моджахедам Панджшерского Льва, Джессика буквально на пальцах им объяснила, что она американская журналистка и мечтает взять интервью у знаменитого полевого командира Ахмад Шаха. Моджахеды поначалу отнеслись к ней настороженно, но искренность, с которой Джессика с ними говорила (в основном на языке жестов, поскольку те ни черта не понимали по-английски), быстро рассеяла их недоверие. Ей вернули отобранный у нее в Кабуле «Никон». Затем суровые повстанцы, ни на секунду не выпускавшие из рук автоматы Калашникова, охотно сфотографировались с ней на память. Познакомившись с ними поближе, Джессика увидела, что моджахеды, которых афганская власть называла душманами, что дословно переводилось как «враги», очень открытые, очень гордые и очень свободолюбивые люди. Никто и никогда не должен советовать им, как надо жить и как поступать. Еще моджахеды, что буквально переводилось как «борцы за веру», были фанатично религиозными. Можно было понять их стремление защитить свою землю от вторгшихся к ним чужеземцев.

В этом затерянном в горах ауле люди, отродясь не знавшие никаких благ цивилизации, казалось, жили вне времени, вне истории, даже не задумываясь над тем, какой сейчас год, какое тысячелетие. Снимая своим «Никоном» их убогие примитивные жилища из глины и камней, с жестяными печками, топливом для которых служила верблюжья колючка, собранная на близлежащем склоне, Джессика подумала, что в их бесхитростной жизни есть некий первобытный смысл. И не нужно было этим детям гор никакого «светлого будущего» от правящего в Кабуле просоветского режима.