Александр Ковалевский - Опасная командировка

• Название: Опасная командировка
• Автор: Александр Ковалевский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-2830-6, 978-617-12-2458-2, 978-5-9910-3825-6, 978-617-12-2833-7, 978-617-12-2831-3, 978-617-12-2832-0

Корреспондент Илья Ладогин до конца не знал, сколь велика разница между правдой и тем, что пишут об Афгане в советских газетах. Но когда он приехал «за речку», то многое открылось перед его взором. Грабеж и контрабанда – вот что скрывалось под камуфляжной гимнастеркой Афганской войны. Но именно здесь Илья найдет свою первую любовь, ради которой еще десять лет назад переехал из Харькова в Москву. Именно ради нее он будет сражаться за правду, поставив на карту карьеру и жизнь.

---

Знания английского позволяли молодому сотруднику АПН обходиться без переводчика. Контактному и доброжелательному Илье удавалось без проблем налаживать хорошие отношения с иностранными коллегами. Хотя такой уж легкой он свою миссию не назвал бы, особенно когда приходилось иметь дело с представительницами прекрасного пола.

С одной такой взбалмошной особой – американкой Джессикой Фоули – он познакомился в последних числах декабря 1985 года. Джессика была фрилансером – фоторепортером на вольных хлебах. В Москве журналистка хотела сделать репортаж об «офонаревшем» Арбате, который СМИ называли «витриной перестройки». В 1985 году в Москве открыли первую пешеходную улицу Арбат. Проект заключал в себе три идеи: благоустройство улицы для прогулок, отдыха и торговли, реставрацию исторических мест и создание пушкинского заповедника. Невиданная свобода – улицу, по которой можно ходить вдоль и поперек, заполнили уличные музыканты и актеры, художники, фотографы и лоточники, самодеятельные поэты и ораторы.

Открытая в бывших коммуналках квартира-музей Пушкина на Арбате была попыткой властей города компенсировать снос московского дома, в котором Пушкин родился. Реконструкция старого Арбата, длившаяся почти два года, была затеяна в основном ради того, чтобы проложить коммуникации к новому зданию Генерального штаба на Арбатской площади. Дабы обезопасить эти стратегические коммуникации от внешних сотрясений, Арбат сделали пешеходным. В результате единственным, что сделали на совесть, была мостовая. Выкрашенные в яркие цвета здания внутри так и остались в аварийном состоянии. Шарики-фонарики в два ряда совсем не подходили к декорациям купеческой Москвы. После этой реконструкции появилась фраза «Арбат офонарел», которую приписывали Булату Окуджаве, воспевшему старый Арбат.

Посетив Арбат, Джессика Фоули пришла в восторг от царившей там праздничной предновогодней атмосферы. Билет на самолет в Нью-Йорк у нее был на утренний десятичасовой рейс второго января, поэтому главред уговорил Илью, который собирался на Новый год съездить к родителям в Харьков, выполнить свою миссию до конца – развлекать их американскую коллегу, пока та не улетит в свою Америку. Нельзя сказать, что общество чертовски обаятельной американки Илье было в тягость. Джессика оказалась очень интересным собеседником, и хотя она была не намного его старше – ей было где-то под тридцать, а ему месяц назад исполнилось двадцать шесть лет, – она много чего успела повидать в этом мире, в отличие от Ильи, ни разу еще не побывавшего за границей.

Джессика впервые в своей жизни встречала Новый год в СССР, в номере гостиницы «Космос». Новогоднее поздравление Рейгана, показанное по советскому телевидению, было настоящим сюрпризом, и от телевизора ее в новогоднюю ночь было не оторвать.

Под бой кремлевских курантов они выпили по бокалу «Советского шампанского». Потом вместе смотрели «Голубой огонек». Илье пришлось переводить Джессике не только реплики артистов, но и слова песен, дабы американка, ни слова не понимавшая по-русски, хоть примерно себе представляла, о чем там поют наши певцы.

Прошедший 1985 год был годом горбачевской борьбы с пьянством, которая велась самыми что ни на есть идиотскими способами. Многолетние виноградники подверглись массовой вырубке, рестораны и кафе принуждали становиться безалкогольными. Повсеместно устраивались показушные комсомольские безалкогольные свадьбы. Продажа спиртного разрешалась только с двух дня и только в специализированных отделах. Цензурой удалялись застольные сцены из театральных постановок и фильмов. В кинотеатрах же снова стали крутить старую ленту «Лимонадный Джо» – чешскую пародию на американские вестерны, а самого генсека Горбачева в народе прозвали «минеральный секретарь».

Безграничная дурость идейных вдохновителей антиалкогольной кампании и ее не в меру ретивых «опричников» вызывала праведный гнев у народа, которого цена на водку волновала куда больше, чем строительство коммунизма. Причем кляли «минерального секретаря» и вовсе не пьющие граждане. Какой же Новый год без шампанского?

Верхом чиновничьего идиотизма был запрет полюбившегося всем фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром», который традиционно показывали по телевизору в новогоднюю ночь. Из-за того, что начинался этот фильм со сцены веселой попойки четверых друзей в бане, советские телезрители в эту новогоднюю ночь «Иронию судьбы» так и не дождались. И если год назад «Голубой огонек» начинался с хлопка вылетевшей пробки от шампанского и разлития пенящегося напитка по стоящим на столе бокалам, то «Голубой огонек» 1986 года вышел абсолютно безалкогольным. В новогоднюю ночь телезрителям показали антиалкогольную интермедию «Виноградный сок» в клоунском исполнении артистов театра имени Вахтангова. В финале зрителю демонстрировали этикетку виноградного сока на пустой винной бутылке, сопровождая это репликой «Всякое вино – яд».

Илье настолько противно было смотреть кривляния этих ряженых, что переводить эту дурацкую интермедию он вообще не стал. Зато Джессике, зараженной «горбиманией», как она называла свою симпатию к моложаво выглядевшему Горбачеву, просмотр «Голубого огонька» в компании Ильи очень даже понравился. От «Советского шампанского» ее слегка развезло, и настроение у нее в эту новогоднюю ночь было превосходным. В благодарность за чудесно проведенное время Джессика пригласила Илью составить ей компанию – в конце января она собиралась на мыс Канаверал снять репортаж о запуске космического челнока «Челленджер».

Для Ильи ее предложение было настолько неожиданным, что он не сразу нашелся, что ей ответить. Это Джессика могла свободно путешествовать по всему миру и делать репортажи, о чем ей заблагорассудится, а советскому журналисту просто так выехать за границу было невозможно. Дабы не вдаваться в объяснения, что в СССР проще в космос слетать, чем оформить разрешительные документы на выезд за границу, тем более в капстрану, Илья посетовал, что, к сожалению, он не может принять ее приглашение, поскольку буквально на днях отправляется в командировку в Афганистан. К его удивлению, Джессика его отговорке очень даже обрадовалась. Оказалось, что она сама давно собиралась побывать в Афганистане, и она пообещала прилететь в Кабул сразу после репортажа о «Челленджере». Договорившись встретиться с ним на вилле АПН в Кабуле, Джессика улетела к себе в США, а Илья потом еще четыре месяца ждал, пока ему дадут добро на выезд в загранкомандировку.

О катастрофе «Челленджера», который взорвался на высоте пятнадцати километров через семьдесят три секунды после старта, Илья узнал 28 января 1986 года из новостей. Старт «Челленджера» показали в прямом эфире, и трагедию увидел весь мир. Вначале все шло в штатном режиме. Комментатор отсчитал последние секунды, и «Челленджер» устремился ввысь под аплодисменты присутствующих на космодроме зрителей, среди которых наверняка была и Джессика. И вдруг в совершенно безоблачном небе под спокойный голос комментатора космический челнок в одно мгновение превратился в огненное облако. Это было настолько неожиданно, что первое время многочисленные очевидцы не поняли, что произошло. Многие аплодировали, думая, что это отсоединились ускорители челнока. На борту «Челленджера» было семь человек, в том числе две женщины. Джудит Резник, вторая американка в космосе, и Криста Маколифф, первый участник проекта «Учитель в космосе». Эта школьная учительница из Бостона выиграла среди одиннадцати тысяч своих коллег в общенациональном конкурсе за право быть зачисленной в экипаж. Она готовилась вести из космоса телеуроки – демонстрировать физические опыты в условиях невесомости ученикам школ в эфире одного из телеканалов. И вот из-за какой-то технической неполадки весь экипаж погиб.

А спустя три месяца после гибели «Челленджера» ночью 26 апреля 1986 года в один час двадцать четыре минуты рванул атомный реактор четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. В ту роковую ночь оперативный персонал станции проводил испытания выбега ротора в режиме максимальной проектной аварии – с отключенными защитами реактора в режиме полного обесточивания оборудования атомной станции. Суть эксперимента заключалась в том, что если АЭС вдруг окажется обесточенной, то остановятся все насосы, прокачивающие охлаждающую воду через активную зону атомного реактора, что приведет к ее расплавлению. В такой аварийной ситуации должно и нужно было задействовать любые резервные источники электроэнергии, в том числе и выбег ротора турбогенератора. Ведь, пока он будет вращаться по инерции, будет вырабатываться и электроэнергия.

Эксперимент в режиме максимальной проектной аварии уже по определению был крайне рискованным, но атомный реактор воспринимался эксплуатационниками как тульский самовар, может, чуть посложнее. «Атомный маршал» – академик Александров – тогда всех убеждал, что его детище – это самое безопасное в мире устройство и его можно ставить хоть на Красной площади, как самовар. Подобная самонадеянность привела к тому, что экспериментаторы, думавшие неизвестно каким местом, специально отключили систему аварийного охлаждения атомного реактора, заблокировав при этом всю аварийную защиту. И произошло то, что произошло.