Петр Альшевский - Барабаны летают в огне

• Название: Барабаны летают в огне
• Автор: Петр Альшевский
• Жанр: Русское современное

Посильное описание происходившего на Пафосе и в Чикаго, в кантри-циклоне и в правом ухе Создателя – автоматная очередь, выкапываемое из мерзлоты тело, застыли волны, зашумела пустыня.

---

А ваша бабушка, я забыл, по специальности кто? – спросил Онисифор.

На кого-то конкретно она не училась, но из того, чем зарабатывают необразованные женщины, проституцию вы вычеркните, а остальное относите к ней смело. Вышивать, стирать, готовить, на стройке тачки возить, в ветеринарной лечебнице вырывающегося добермана удерживать, в прибрежном магазине товары маркировать – в Греции она устроилась в магазин. Мы с судна сошли и после таможни сразу в магазин.

Сорок метров прошли, и бабушка уже при деле.

Бабушка занялась вкалыванием, а вы чем? – поинтересовался Онисифор.

Тем летом в Греции я резвился вовсю. Босиком по песочку, а за мной ВЗБЕШЕННЫЕ ФИЛИППИНЦЫ С ТОПОРАМИ!

Я неважно знаю филиппинский нрав, промолвил Онисифор, но мне не верится, что вас, ребенка, они с топорами преследовали.

Ну придумал я топоры… но толпа филиппинцев следовала за мной накатисто – догони они меня, без топоров бы урыли. Что на Филиппинах полно китайцев, вы слышали?

Их везде – не протолкнешься, хмыкнул Ферастулос.

Независимая Филиппинская республика была провозглашена в результате национально-освободительной филиппинской революции. За ее проведением стояли филиппинцы. Филиппинцы или китайцы?

Мне не думается, что это китайцы для филиппинцев свободу отвоевали, промолвил Онисифор.

Бились-то филиппинцы, но в штабах-то кто заседал?

Если китайцы, сказал Онисифор, картина будет такова, что китайцы планировали и решали, а филиппинцы каштаны из огня таскали.

А как им еще в своей революции поучаствовать? – вопросил Куперидис. – ХОРОШИХ МОЗГОВ НЕ ДОСТАЛОСЬ, значит, давайте, братья и сестры, под пули полезем.

Я уверен, что ваше принижение филиппинского мышления не на исторических фактах основано, сказал Онисифор.

Да уж, усмехнулся Куперидис. В филиппинском ресторане я гнал полную лажу. Людей иных кровей она со стульев не подняла, а филиппинцы повскакивали и попытались до меня дотянуться. Не задействуй я мои молодые ноги, наша с бабушкой семья кого-нибудь бы точно недосчиталась.

ВЫ С БАБКОЙ свалили из Греции из-за этого, из-за твоих неладов с филиппинцами? – спросил Ферастулос.

Не догнав меня тогда, филиппинцы меня впоследствии не трогали. Я вновь зашел в их ресторан, не дожидаясь пока у них относительно меня все уляжется, но вы думаете, что я одиноким мальчишкой в него зашел? Хрена с два!

Ты что же, твою бабку в разборки с филиппинцами впутал? – поинтересовался Ферастулос.

В Греции мы с ней жили на острове Милос. А на Милосе о ком из его жителей вопросы не принято задавать? О Картерии Лимбасе, чья кличка «Передок» и на чьих пальцах всегда есть следы пороха от недавней стрельбы.

С «Передком» ты вошел, за его мелкого подручного себя выдавая? – спросил Ферастулос.

Накануне сборная Греция играла в футбол с австрийцами. До меня донеслось, что «Передок» поставил в тотализаторе на своих и проиграл на этом СЕРЬЕЗНУЮ ПАЧКУ ДРАХМ. Он угрюмо брел отобедать, а я у дверей в филиппинский ресторан сел и глаза кулачками растираю. Пройди он в него без внимания ко мне, механизм плаксивости я бы не запустил, но он за плечо меня дернул.

Я руки от глаз не убираю.

Затрясся, озвучку рыданиям поддал, «Передок» осведомляется у меня, из-за чего я тут, а я ему, что из-за вчерашнего футбола.

Он глухо заявляет, что он, мол, меня понимает. Зайдем, говорит, я пучеро тебя накормлю.

А пучеро, промолвил Ферастулос, оно типа…

Типа супа. Но «Передок» к филиппинцам не за пучеро ходил. Во вкусовую зависимость он впал из-за балюта. От утиного яйца.

Деликатесность утиного яйца, фыркнул Ферастулос, мне, как его ни отваривай, не видна.

Балют является яйцом с уже сформировавшимся плодом. У которого перья, хрящи и клюв.

И это, пробормотал Онисифор, употребляется кем-то в пищу?

Совершенно сознательно.

А в виде подается…

В сыром.

БОГ ТЫ МОЙ, СОЗДАТЕЛЬ ТЫ НАШ, кого же Ты насоздавал-то… лишенных твоего управления. В сыром… вдумайтесь все вы, в сыром!

Можно и в жареном, сказал Куперидис.

Не смягчайте, процедил Онисифор. «Передок» заказал в сыром?

Да.

Ну и прочие, вероятно, в сыром берут. Ох, не вырулит человечество, куда нам! «Передок» ел балют, а вы подле него, предъявляя близость с ним филиппинцам, продолжали из-за футбола хандрить?

Австрия выиграла три-один. Счет матча я, разумеется, знал, а вот ход нисколько. Греция ли вела, а затем напускала или австрийцы сразу греков выносить стали, я без малейшего предствления. А «Передок» все об игре да об игре. Ты вспомни, говорит, что на шестой минуте случилось! Я горько вздыхаю, а он меня спрашивает, ЧТО БЫ Я НА МЕСТЕ ГЕОРГАТОСА СДЕЛАЛ.

Какого, думаю, Георгатоса – вратаря, нападающего, пенку ли он запустил, пенальти ли не забил… и на его месте мне что: не рукой, а ногой мяч отбивать? пенальти не в верхний, а в нижний исполнять?

«Передок» относительно Георгатоса от меня не отстает, я отчаянно ищу, как мне вывернуться, а пожилой мужик с зигзагообразным пробором идет с газетой в туалет.

Туалетная бумага в филиппинском ресторане отсутствует? – осведомился Ферастулос.

Возможно, он ее почитать. Что меня никак не устраивает.

Для чего ему его газета, вас разве касается? – спросил Онисифор.

Когда я увидел газету, меня прошибло соображение о напечанном в ней отчете об игре – мне бы на секундочку в него заглянуть, и что говорить «Передку» я бы понял!

А если газета не сегодняшняя? – спросил Ферастулос.

Мужик с газетой под мышкой прошел вплотную к нам, и число я на ней углядел. Она сегодняшняя, но помещен ли в ней отчет? Закончись матч около полуночи, рассказ о нем будет в газете завтрашней. В сегодняшнюю попасть не успеет.

Я, сказал Ферастулос, ОДНАЖДЫ ИСКАЛ. Спортивные новости в утренней газете. Вечером смотрел телевизор, набрел на показ бадминтона и приник. Ирландская мужская пара боролась с китайской.

Ирландцы с китайцами? – усмехнулся Куперидис. – В бадминтон? А рядом с площадкой медведь с тушканчиком канат не перетягивали? Их противоборство отличалось бы непредсказуемостью гораздо большей.

Что китайцы безусловные фавориты, промолвил Ферастулос, и комментатор говорил, но первая партия осталась за ирландцами.

Это выдумка тебя недостойная, пробормотал Куперидис. Ирландцы, бадминтон, победа на китайцами – АБСУРДНОЕ СОЧЕТАНИЕ. Уверяю тебя, что ты просто не разобрался.

Ирландцы народ странноватый, но проиграв, они бы не обнимались и руки вверх не вскидывали. И комментатор сказал, что на наших глазах сенсация произошла. И очков на экране под китайским флагом было меньше, чем под ирландским. В бадминтоне победа за теми, у кого очков меньше?

Очки у них не штрафные, пробурчал Куперидис.

Тогда твои китайцы ирландцам слили.

Партия-то ничто… отдав партию, разозленные китайцы зеленых выскочек разнесли. Правильно?

Я из-за резкого перехода в сон не досмотрел. Почему, ты думаешь, мне газета с колонкой спорта наутро понадобилась?

Ну говори мне результат из газеты. ПОБЕДА В МАТЧЕ ЗА КИТАЙЦАМИ?

В газете его итоги не напечатали. Из всех спортивных событий она лишь для фигурного катания место выделила.

Кто-нибудь из киприотов на мировом первенстве прогремел? – поинтересовался Онисифор. – Умопомрачительно притягательная красавица-одиночница?

Одиночник у нас. На европейском чемпионате он в финальную группу не отобрался.

Туда, кажется, человек двадцать проходят, промолвил Куперидис.

А он не прошел. Газета писала, что его засудили. Португалец был еще хуже, но португальца судьи в финал пропихнули. И наш, и португалец одинаково попадали на всех прыжках, но наш, писала газета, катался НАМНОГО ЭЛЕГАНТНЕЕ.

Газета, пробормотал Куперидис. И элегантность. Когда с газетой идут в туалет, тут уж элегантность повествования вам не предложишь. Он идет мимо меня, а я, твердо решив, что эта газета мне нужна, думаю, для чего же она ему: вместо туалетной бумаги? для скрашивающего потуги перелистывания на толчке? если для перелистывания, в туалете я завязну и «Передка» напрягу, а если он ее для задницы приготовил, всю он ее не использует, и я, едва он выйдет, в кабинку войду, из корзинки остатки газеты выну и, возможно, обрадуюсь тому, что страница с футбольным отчетом в унитаз не спущена. Я уже открыл рот, чтобы сказать «Передку», что меня приперло, а сказав, за мужиком с газетой не медля направиться, но я удержал себя, подумав, что помедлить-то можно. Судя по газете, он в туалете по-любому какие-то минуты побудет, так что в туалет я не потороплюсь, в него я попозже… но «Передок, пока я не отвечу насчет Георгатоса, тему не сменит, и что же мне… поскорее за мужиком выдвигаться – в газету, прежде, чем он закроется в кабинке, заглянуть! Здорово меня осенило?