Евгений Киринчук - Повести о казаках Алтая

• Название: Повести о казаках Алтая
• Автор: Евгений Киринчук
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015

Книга посвящена забытым подвигам сибирских и алтайских казаков.

---

«1717 году. Память кузнецкому дворянину Ивану Максюкову. Сего 717 году по указу Великого Государя за подписанием руки губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина велено на устье Бии и Катуни сделать город в крепком месте и посадить кузнецких служилых людей и начального человека доброго. И тебе по наряду взять из Кузнецка служилых людей 150 человек, обинских служилых татар 10 человек, подгородных выезжих белых калмыков 20 человек, мунгацких беломестных казаков и казачьих детей, и оброчных людей, и тюлюберских татар 104 человека, мерецких деревень жителей сколько будет принято у сына боярского Ивана Гвинтовкина, да в Кузнецке взять 5 знамен полковых, две пушки медных, две пушки больших железных, к ним 160 ядер, дроби железной два пуда, шесть пушек малых железных, к ним 320 ядер, пороху пушечного 11 пуд 20 фунтов, ручного – 60 пуд 30 фунтов, свинцу 5 пуд, кремней, и ехать тебе с вышепомянутыми всяких чинов служилыми людьми для строения города на вышепомянутое урочище и осмотреть удобные места, где быть городовому строению, дабы были б места хлебопахотные и всякими угодьями предовольны, и, ежели где такое угодное место сыщется, строить новую деревянную рубленую крепость четвероугольную, с башнями, с поспешением и сделать городовому строению чертеж подлинный.

Будет к вам присланы от калмыков посланцы о выговоре того строения, и тебе говорить с ними, что та земля нашего Великого Государя, и, выговоря с ними, против [того], с чем они будут посланы, держать их за караулом, а одного из них, калмыков, отпустить и сказать ему, дабы он сказал: от кого был прислан, чтоб они в строении городов Царского Величества людям помешательства никакого не чинили, понеже та земля вверх по Оби-реке по левую сторону и до Алтына-озера Царского Величества, а других держать за караулом вместо аманатов. И, как милостью божьей строение совершится, и тех калмыков оставить в крепости вместо аманатов и держать за крепким караулом до указа, а корм давать им довольно…»

Часть 3

Яков Максюков заметил, что Иван за время сборов повзрослел и серьёзней стал. Сам проверял справу у казаков и служилых, осмотрел каждую пушку вместе с пушкарём Иваном Юдиным. Запасы харчей доверил проверять Степану Серебренникову, не забыл казака, взял с собой и назначил головой пеших казаков на время похода. Степан от предчувствия дела вроде как ещё вырос, и его громадная фигура была, кажется, везде и голос стал такой, аж кони приседали. Татары и калмыки глядя на Серебреникова шептали «Шайтан батыр» и старались не маячить перед ним.

Яков глядел на эти сборы и не мог найти себе места. Его младший Ваня, голова большого отряда? А его, Якова, не пустили, «Кузнецкий без казаков не выстоит в случае набега джунгар. Тебе Яков головой казачьим, в остроге и оставаться», – так Синявин приказал. Воевода же Овцин поёрничал – «Ты, Яша, ходил ужо, дома посиди».

Вечером перед выступлением отряда сидели дома Яков и Иван, хотел Стёпка Серебренников напроситься, но отвадили, все же попрощаться братьям надобно.

– Ты, Иван, смотри, не лезь на рожон. Ты теперь не простой казак, а голова отряда, больше полтыщи вояк на тебе.

– Да я, Яша, понимаю, всё ты меня за малого держишь.

– А кто ты? Ты для меня всегда малой будешь, хоч и вояка уже знатный и заметки от сабли имеешь. Я, брат, не учу, а поучаю, ты с инородцами осторожней смотри, не ровён час продадут своим басурманом.

– Да за ними Степан глядит, они его слыхал уже Шайтаном зовут, не забалуют у Серебренникова. Не боись.

– Да Стёпка сам шабутной как цыган, хоч и громада, хотя ладно.

– Да не горюй ты брат, вспомни, как батя говорил, прорвёмся.

– Ладно, спим.

А не спалось никому из братьев. Так и лежали в тёмной избе, думая каждый о своём.

Наутро 16 июня 1717 года отряд Ивана Максюкова вышел из Кузнецкого острого и двинулся в сторону отрогов Салаира. Пока шли близ Кузнецка дорога была знакома. Ходили не раз и за ясаком, и по воинскому делу. Кузнецким казакам путь этот ещё с 1709 года знаком, тогда казаки со старшим Максюковым ходили до Бии и Катуни острог ставить. Год простояли в Бикатунском, пока ойратский тайши Ездень-Духар с ойратами и белыми калмыками не сжёг острог. Натворили тогда калмыки бед, несколько деревень русских сожгли, людей, кого до смерти побили, кого в полон увели. За недолгое время службы в Бикатунсом, Иван сдружился с телеутским князьком Чеоктоном. Беззлобный был князец, к казакам относился хорошо, помогал, чем мог. Так его, Чеоктана, князец калмыцкий Байгорок словил и казнил лютой смертью, в угоду джунгарским князьям. У живого глаза вынул, и ремни из спины резал, и повесил его на дереве. Чтобы другие русским не помогали, сделал это Бойгорок Табунков, но не всех испугал. В 1714 году телеуты помогли казакам и указали, где зверёныш этот прячется. С боем взяли казаки в Кыштымской волости улус Бойгороков и отвели душу за Бикатунск. Порубили почти всех калмыков, ушли немногие. Байгорока в полон взяли, там-то и получил сабельный шрам Иван, от батыра Алейки Мунгалова. Ушёл тогда Алейка с немногими воинами, бросил князька своего Бойгорока.

Шли по тайге в боевом строе. Впереди конные казаки с татарами и калмыками ясачными, в середине пешие казаки с пушками, замыкали отряд служилые и крестьяне, вызвавшиеся идти на новые землицы. Проходя гари сожжённых калмыками деревень, зорче смотрели по сторонам, азиаты воины из засады добрые, а в открытом бою шли только десять на одного казака. По Салаирскому камню богата тайга зверем всяким, особенно соболем. Служилые из крестьян дивились богатству этому и всё пытались добыть соболя. Пришлось Максюкову отправить два десятка казаков конных с десятником Фёдором Безсоновым в конец отряда, чтобы не давали ломать строй мужикам и подгоняли особо рьяных промысловиков нагайками. Не до промысла, надобно быстрей до Бии дойти, пока джунгары с немирными калмыками не пронюхали и не собрали улусы свои на войну.

На подходе к реке Бехтимир Иван подозвал к себе Степана Серебренникова.

– Степан, выдели людей охотников, пусть версты две впереди идут в дозоре и если джунгары или ещё какие иноверцы попадутся, языка берут и ко мне бегом.

– Да я сам, Иван, пойду, не впервой, чай.

– Нет, Стёпа, ты мне при отряде нужон за нашими татарами смотреть. Из бердских казаков кого пошли, они хваткие и пешими быстрей конного по тайге пройдут.

– Ладно, Иван, будь по-твоему.

– Да, Юдина Ивана кликни ко мне.

– Юдин, пушкарь, к голове – рявкнул во всё горло Серебренников.

Пушкарь Иван Юдин был казак лет пятидесяти. Невысокого роста с сизой бородой и усами от порохового дыма, широкой кости, говорят, когда лет пять назад в походе у воза с ядрами и порохом сломалось колесо, так Юдин подлез под телегу и держал её спиной, пока колесо не поменяли. Был с людьми Юдин всегда молчалив и казалось, что без пушки жить не может, слышали казаки не раз, как он со своей пушкой разговаривает, как с девкой. Дивились этому, но знали, пушкарь он добрый и прощались ему эти странности.

– Звал голова?

– Звал, как там, Иван, хозяйство твоё пушкарское?

– Коням передых нужон, притомились.

– Ладно, кричи привал. Ставь пушки по кругу, неспокойно в тайге. Видишь, птица поднялась впереди нашего ходу.

Юдин кивнул и молча пошёл в середину отряда. «Молчун», – подумал Максюков глядя в широкую спину уходящего пушкаря и вспомнил, как при осаде Кузнецка, Юдин на спор с казаками сбил ядром скачущего на полном скаку калмыцкого батыра.

– Привал! – крикнул сам Максюков.

Встали лагерем на берегу Бехтимира. Максюков со Степаном Серебренниковым обошёл лагерь и вернулись к костру головы.

– Кого, Степан, в дозор послал?

– Бердских с десятником Ванькой Харевым, как ты и велел.

– Ну и ладно. Как татары твои с калмыками?

– Да что им, иноверцам будет, вроде смирные. Я их пока с казаками вместях поставил, пусть учатся воинскому делу пока в походе. Дикие они, чуть что, трясутся и по-своему лопочут, но не что, казаки их научат разуму.

К вечеру от реки услышали крики дозорного казака Сафона Зудилова:

– Стой, куды плывёшь, морды некрищёныя. Щас с пищали пальну.

– Не стреляй, свои. Харев с языком.

– Веди к Максюкову голове, он разберётся, что за иноверца притащили.

К костру Максюкова подошли десятник Харев с казаками Кириллом Белых и Степаном Кротовым, бывшие в дальнем дозоре и подвели языка телеута. Телеут трясся от холода и страха и не понимал, как его, великого охотника тайги, могли схватить эти неуклюжие урусы?

К костру подошёл Серебренников с десятником Безсоновым.

– Кого припёрли, казачки? О, язык, сейчас поговорим, – рявкнул своим громовым басом Степан.

Телеут, раскрыв рот и забыв про страх, вдруг громко сказал, глядя на Серебренникова:

– Шайтан-батыр.

– Опять шайтан, вот и этот заладил. Казак я, понял, нехристь?

– Казак-Шайтан – повторил телеут.

– Уведите языка, накормите и у костра обогрейте. Сейчас с него проку мало, – приказал Максюков. – А ты Харев, говори, где нехристя спеленал?