Николас Блейк - Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник)

• Название: Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник)
• Автор: Николас Блейк
• Жанр: Иностранный детектив

Кто лишил жизни богатого пивовара Юстаса Баннета – причем тем же жестоким способом, каким незадолго до этого был убит его любимый пес? Супруга, уставшая от его оскорблений? Работники пивоварни, над которыми он буквально издевался? Муж одной из красавиц, которым он не давал прохода? Или младший брат Джо, которому он сломал жизнь?..

Провинциальная полиция теряется в догадках. Найджел Стрейнджуэйс соглашается помочь…

В убийстве аристократа Джорджа Рэттери полиция подозревает знаменитого писателя Фрэнка Кернса. Ведь Рэттери недавно сбил насмерть маленького сына Кернса и скрылся с места преступления…

Месть обезумевшего от горя отца – чем не мотив? Однако Найджел Стрейнджуэйс, в чьи руки попадает дневник подозреваемого, уверен: всё не так просто, как кажется…

---

– Знаете, Сорн, – вмешался Найджел, – я бы на вашем месте оставил иронию. Инспектор понимает факты, но не фигуры речи.

– Где вы были в ночь убийства?

– В постели.

– Забавно. А ваша домохозяйка слышала, что вы тайком спустились по лестнице вскоре после того, как вернулись с вечеринки.

– Ах да, – чересчур поспешно подтвердил Сорн, – я спускался за книгой.

– Какой?

– «Как строилась китайская стена» Кафки, семь шиллингов шесть пенсов без упаковки, – с готовностью ответил молодой человек.

– А как вы объясните тот факт, что вскоре после полуночи вас видели у ворот пивоварни?

Найджел резко выпрямился. Он впервые слышал, чтобы… О нет, инспектор бил наудачу и явно целил ниже пояса. Если Сорн попытается раздуть скандал, Тайлер всегда может сказать, что при опознании произошла ошибка. Однако нужды в этом не было: Сорн уже бросил храбриться. Ему не хватило духу настаивать на своей лжи: губы задергались, а в уголках рта выступила пена.

– Я не… наверное, я имею право выйти на прогулку, черт возьми?!

– Не странное ли время для прогулок?

– Поэты – люди странных привычек, мой дорогой инспектор.

– Например, им привычнее работать в темноте?

– Это тоже, если хотите. – Сорн спохватился, осознав двусмысленность фразы. – Я не был на пивоварне и не имею к этому никакого отношения. Не смейте на меня нападать! – Его голос возвысился до фальцета. Найджел покраснел и беспокойно поерзал.

– Никто вас не обвиняет, – сказал инспектор. – Зачем вы соврали миссис Пуф, что спускались за книгой?

– А то вы не знаете! Когда стало ясно, что Баннета убили прошлой ночью, я понял: скоро вы начнете вынюхивать, где я был в это время.

– Мне кажется, – произнес Найджел самым невозмутимым тоном, – это скорей говорит в пользу мистера Сорна. Если бы он совершил убийство, то постарался бы обеспечить алиби как можно раньше. На деле же он молчал целый день – до ужина, как показала миссис Пуф.

– Хм-м, возможно, но…

– Прекратите! – закричал Сорн. – Перестаньте немедленно! Я же сказал, что ни в чем не виноват! Как вы смеете обсуждать меня, будто я у вас под микроскопом! Вы что, не понимаете? Это глупо… то есть я не мог… со мной такое не может случиться! Ну вот, из-за вас у меня голова разболелась. Оставьте меня в покое, – добавил он, нелепо гнусавя.

– Возьмите себя в руки, сэр. Будьте добры сообщить, где именно вы гуляли и примерно в какое время.

После множества препирательств инспектор добился ответа. Сорн утверждал, что вышел из дома между 23.30 и 23.45, отправился вниз по Лонг-Акр, перешел железнодорожный мост на юге, свернул направо у Ханикумского парка и, спустившись по склону холма, снова попал в город. Ворота пивоварни, по его прикидкам, он прошел без двадцати час.

– И вы утверждаете, что не входили туда?

– Конечно, не входил. Сколько раз вам повторять? И если…

– Вы слышали или видели что-нибудь необычное? Внутри не горел свет?

– Ничего. Если не считать подозрительным человека на мотоцикле.

«Ну и ну! – подумал Найджел. – Виновен он или нет, юный дурень умнеет на глазах».

С тяжелым, нарочитым добродушием, будто говоря зазевавшемуся водителю: «Значит, вы ехали со скоростью двадцать пять миль в час?», инспектор ухватился за новые показания.

– Мотоциклиста? И где же вы его видели?

– Когда я прошел… ярдов пятьдесят от ворот, где-то за спиной завели мотоцикл и уехали в противоположную сторону.

– И этот ваш мотоциклист вышел из пивоварни, так?

– Он не мой. И я понятия не имею, откуда он вышел и мужчина ли это. Было слишком темно. Может, этот человек засиделся допоздна в одном из соседних домов. Я только знаю, что он не проехал мимо, когда я входил в город. Странно, – прищурился Сорн, – что его не заметил тот свидетель, который видел меня у ворот пивоварни.

– Очень странно, сэр, очень, – ядовито ответил инспектор.

– Но послушайте, я же сказал… – взвыл Гэбриэл Сорн.

– Забудьте! – нетерпеливо отмахнулся Найджел. – Это несложно проверить. У меня к вам другой вопрос, Сорн.

– Давайте. Можете со мной не считаться. Только, пожалуйста, не спрашивайте больше, не я ли убийца. Я нахожу повторы крайне утомительными, – ответил Сорн, понемногу возвращась к обычному состоянию.

– Нет-нет, вопрос в другом. Я хотел поинтересоваться, как давно вы знаете, что Юстас Баннет – ваш отец.

Гэбриэл Сорн откинул голову, будто в нее целил кулак. Затем его лицо налилось кровью, и он яростно прыгнул на сыщика. Инспектор с трудом оттащил нападавшего и усадил в кресло. Постепенно огонь в глазах Сорна утих, он криво улыбнулся и, тяжело дыша, сказал:

– Прошу прощения. До чего примитивны бывают реакции. Любящий сын защищает честь матери. Я готов поколотить негодяя, который назовет ее… Какой-то викторианский фельетон, ей-богу.

– Так вы знали? – тихо спросил Найджел.

– Не знал. Подозревал, если хотите. Определенное несчастливое сходство стало слишком выпирать. Как это унизительно! Интересно, кто еще заметил…

– Сходство отнюдь не разительное. Я сам долго не мог понять, кого вы напоминаете, – пока не услышал про завещание. Вероятно, это все объясняет.

– Вероятно. Однако есть кое-что, чего я никак не могу объяснить, – сказал Гэбриэл Сорн совершенно не своим голосом.

– И что же?

Юноша еле слышно прошептал в пустоту:

– Почему моя мать… как она могла связаться с этой скотиной?

Глава 7

Небось помнишь, чему учил Старый Лис? – это наш покойный родитель, джентльмены. «Держи всех на подозрении».

Чарльз Диккенс,«Лавка древностей»[14]

18 июля, 21.00–22.15

– Я уж думал, пива больше в рот не возьму, – сказал сержант Толуорти. – Но пока не попробуешь, не узнаешь, так ведь?

Найджел и Герберт одобрили столь четкое изложение главного принципа эмпирической философии, и их гость отпил добрый глоток, после чего отжал влагу с усов обратно в кружку. Было девять часов все того же вечера. Сержант с видимым удовольствием отвлекся от трудов и, расстегнув воротник, устроился с пинтой пива в самом удобном кресле, какое только нашлось в гостиной Кэммисонов. Софи рано легла в постель: голова разболелась.

– Может, и зря я пользуюсь вашим гостеприимством, доктор, – сказал сержант. – Я ведь у вас отчасти по делу. С другой стороны, в полиции и так бюрократов хватает.

Он сделал еще глоток, в этот раз более основательный.

– Я думал, вам нельзя пить только с подозреваемыми, – ответил доктор Кэммисон, смерив гостя испытующим взглядом. – Меня тоже включили в список, Джим?

– Можно сказать и так, сэр. Конечно, мы с вами не чужие люди. Вы знаете, что меня долг обязывает, я знаю, что могу на вас положиться, – так почему бы нам по-дружески не выпить по кружечке? Совместить, так сказать, приятное с полезным?

– Здравая мысль, и сказано удачно, – подтвердил Найджел. – Выпьем за это!

– Видите ли, доктор, – объяснил Толуорти, – дело такое… Сам бы я вас не стал беспокоить, но Тайлер – это сущий кошмар, ей-богу. Нелицеприятный он человек: пронюхал что-то и послал меня к вам. Для проформы, сами понимаете. В общем, инспектор наш, болван этакий, хочет знать, где вы были в ночь убийства.

Выдавив из себя это признание и основательно взмокнув, сержант Толуорти облегченно вздохнул, достал из кармана красно-белый платок размером с небольшое банное полотенце и утер им лицо.

– Позапрошлой ночью? – переспросил Кэммисон. – Вечером у нас была вечеринка. Гости разошлись в половине двенадцатого. Мы с Найджелом выпили напоследок. Без четверти полночь я лег в постель и проспал до утра. Боюсь, подтвердить это некому: у нас с женой раздельные спальни, а горничная, наверное, храпела в мансарде.

– Мне и этого хватит. – Сержант воздел руку, словно постовой на перекрестке. – В постели так в постели. Бог с ним, с инспектором. Имейте в виду, сэр, будь моя воля, я бы и не пришел – официально то есть. Это все Тайлер. Очень недоверчивый тип. Покажи ему «Татлер», он прочитает «Гитлер». Заподозрит хоть архиепископа Кентерберийского, дай только повод.

– Что ж, в конце концов, это его работа, – сказал Герберт.

– Хороша работа! По мне, так нечего воду мутить, но Тайлер есть Тайлер. Очень он невысокого мнения о человеческой природе.

– Еще пива?

– Спасибо, не откажусь… За ваше здоровье, сэр, и за ваше, сэр.

– Вы сказали, инспектор что-то пронюхал? – перешел в наступление доктор Кэммисон.

Сержант Толуорти в крайнем смущении дернул себя за воротник, поерзал в кресле, тяжело вздохнул и наконец выпалил:

– Это мерзавец Физер воду мутит!

– Физер? Вы про…

– Да, рабочий с пивоварни. Пришел сегодня в участок и говорит: имею, мол, важные сведения. Мелкий и подлый… извините за выражение, джентльмены. Добраться бы мне до него, я бы ему показал сведения, мокрого места бы не осталось. Сведения, тоже мне!

– А что он сказал?