Валерий Рощенко - Матросские рассказы

• Название: Матросские рассказы
• Автор: Валерий Рощенко
• Жанр: Короткие истории

В современной маринистике автор «Матросских рассказов» стоит несколько особняком. В молодые годы он сторонился распространенного среди советской молодёжи стремления опубликоваться любой ценой, поэтому его произведения отличаются прямодушием и самобытностью, оригинальностью видение мира – морского и сухопутного, особой формой повествования – лаконичной, близкой к устному рассказу, а так же – ярким искрометным юмором. Все эти качества подмечали известные писатели Л. Бадигин, Н. Задорнов, Р. Титов, С. Залыгин и др. За плечами автора, ныне – капитана дальнего плавания, богатый опыт работы на Тихом океане, в Атлантике, на Севере и Юге. После окончания Литературного института им. Горького В. Рощенко проживает в Эстонии. Он не чужд и другим литературным жанрам – пьесе, повести, роману.

---

Матрос Костров, глядя на ее ноги, чуть не съедает сигарету. Опустив глаза, он глухо кидает:

– Ну, что, я пошел, второй?..

Перед постановкой судна под погрузку я инструктировал всех матросов-тальманов, просил строго соблюдать инструкции; теперь – что же – буду нарушать их из-за распрекрасных глаз Джен Пак?!

– Постой, Костров! – кричу я, но матроса след простыл. – Немаркированный груз мы принимать не будем, – объявляю я грузоотправительнице.

Джен Пак вскакивает как на пружинах.

– Имей в виду, «ревизор»! – пугающим голосом заявляет она. – Грузчики разойдутся, я их собирать не буду. Подумаешь, инстру-укция, елки-палки!..

Возмущенная девица выпархивает из каюты, точно черная бабочка.

– А она, стерва – ни-че-го! – заглядывает в каюту Костров. – Я-то думал, ты, Сергеевич, не устоишь.

– Так!.. Вы заметили время, когда подали груз с немаркированным маслом? – перехожу я на официальный тон.

– Само собой, Сергеевич! Обижаешь!

– Прекрасно. Составим акт, никуда они со своей красавицей не денутся!

Стук в дверь: стивидор.

– Второй! Я смотрю, у тебя грузчики с первого трюма ушли. Ты отпустил?

– Да, подали немаркированный груз.

– А-а!.. Джен Пак?.. Старая история! Нахватает заказов, после спихивает, кому сумеет. А умеет она многое! Наверно, маслозавод выручала, у тех план горел…

Взвизгивает телефон: капитан Волошин.

– Виктор Сергеевич? Поднимитесь, пожалуйста, ко мне.

Прошу матроса подождать, иду к капитану. Грузоотправительница уже здесь, сидит в красном кожаном кресле, закинув нога за ногу.

– Присаживайтесь, Виктор Сергеевич, – капитан кивает на диван. – Мы тут посоветовались… В общем, Джен Пак предлагает сделать соответствующую оговорку в грузовых документах, приложить акт о нестандартности тары, и думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы в Холмске отбояриться от придирок грузополучателя.

– Зачем нам отбояриваться, Владимир Владимирович? – пожимаю я плечами. – Мы просто не примем данный груз. Согласно договору о морских перевозках, который вы не хуже меня знаете, никакие оговорки в коносаментах не допускаются.

– Ну и что?! – капитан весело усмехается и смотрит мне в глаза. – Инструкция – инструкцией, а жизнь – жизнью! Понимаешь, второй?! Я, в бытность свою вторым, не такие “козы” протаскивал! Даже на загранлиниях. И ничего, сходило с рук! Премию гнал только так!.. И не одну премию, ха-ха!..

– Боюсь, я на такие подвиги не способен.

– Чистеньким хочешь остаться?

– Хочу.

Капитан задумчиво кусает мятые губы, смотрит в иллюминатор, выходящий на верхнюю палубу. За иллюминатором сияют люстры палубного освещения, над вторым трюмом водит стрелой один портальный кран. Снизу, слышно, доносятся команды грузчиков:

– Вира!.. Майна!..

Капитан поворачивает голову ко мне, хитро щурится.

– Знаешь что, Виктор Сергеевич, давай сделаем так… – он специально тянет время, придавая паузе многозначительность. – Ты еще молод. Надо уметь ладить с народом. Вот сейчас мы заартачимся – нас выставят на рейд; вся Находка узнает, что “Антарес” привередничает с грузами, жди тогда следующей очереди к причалу. И что самое интересное, знаешь? Нам опять подадут ту же самую партию масла. Из порта она никуда не денется. Понимаешь?

– Вот и я говорю, – скороговорской подхватывает Джен Пак. – Я пошла навстречу маслозаводу, вы – мне, и все о’кей. А масло в тех ящиках, можете не беспокоиться, самое первосортное, пальчики оближешь! Просто завод не успел вовремя отмаркировать тару, времени не хватило. Не оставлять же людей без премии!.. Такие пустяки!

– Холмск может отказаться от злополучного сливочного масла со всеми нашеми оговорками, – настаиваю я. – Тогда чьи пальчики мы будем облизывать?

– Да вы, Виктор Сергеевич, боитесь ответственности! – капитан снова оглядывается на иллюминатор. – Мне ли вас учить, как поступают в таких случаях?! Вы же не маленький! Возьмите у Джен штамп, дайте тальману, пускай матрос ставит марки на ящиках прямо в трюме. Ну, оттрафаретит хотя бы верхние млои. А Джен перешлет с вами презент для получателя – коньячок, икорку…

– Не подмажешь, не поедешь! – смеется грузоотправительница.

Я мотаю головой:

– К сожалению, и этому не научен.

– Хорошо! – вспыхивает кэп. – Кто же тогда, по-вашему, будет платить за простой судна и порта?

– Тот, кто виноват во всем.

– Ну, уж дудки! – Джен Пак криво усмехается. – Мы с портом живем душа в душу, не ссоримся почем зря.

– Ладно, – усталым, миролюбивым жестом останавливает дискуссию капитан. – За этот вагон масла лично я буду нести ответственность. Договорились?.. Это вас устраивает, Виктор Сергеевич?

– Мне отпечатать для вас отдельный коносамент? – спрашиваю я сухо в упор.

– Нух это уже не ваше дело, в конце концов! – голос Волошина срывается на визг. – Не морочьте голову, второй! Время не терпит! Принимайте груз и баста!

– Немаркированный – не имею права!

Я поднимаюсь.

Лицо Волошина покрывается бурыми пятнами. Лишённое растительности, оно делаются морщинистым и одутловатым.

– Значит так! – уже кричит он. – Довольно! Я вас отстраняю! Пришлите ко мне тальмана с первого трюма! Кто у вас там стоит – Жиганов или Портенков?

Волошин достает носовой платок, раздраженно сморкается. Во мне смерчем вспыхивает негодование: как некоторым хочется толкнуть кого-то на преступление! Подмять под себя!..

Сбегаю вниз по трапу. Костров курит в моей каюте, рассматривает пепельницу выполненную в виде ковбойской шляпы.

– Знатная вещица! – замечает он. – Майолика? Где брал? В Сингапуре?

– Вас вызывает капитан, – плюхаюсь я на кушетку. – Будут уговаривать принимать немаркированный груз.

– А вы? – переходит Костров на официальный тон.

– Отказался.

– Ну, и на мне далеко не уедешь. Где сядешь, там и слезешь! Знаем мы эти фокусы – стрелочника ищут!

Оставшись один, я кидаюсь на кушетку, закидываю руки за голову. Отчего некоторым людям так хочется всю дорогу хитрить, деланно преуспевать? Живи спокойно, делай свое дело хорошо, добивайся истины во всем! Ан – нет! Плевать, что там будет потом, в конце! Дай погарцевать на коне хотя бы час, хотя бы мгновение! Неужели кому-то еще не понятно, что дом, построенный на песке, рушится в итоге. Кого они пытаются обвести вокруг пальца? Самих себя?!.. Уму непостижимо! – как говорит мой друг Сивашов.

Я поднимаюсь, смотрю в лобовой иллюминатор: погрузка по-прежнему идет на один трюм. Значит, Кострова не сломали.

«Человек чувствует себя полноценным человеком, когда чист и честен, – думаю я. – А кому-то все равно, если жизнь в итоге окажется нагромождением сумбурных, нелогичных поступков. Наверно, добившись эфимерной выгоды, такой еще и гордится собой: гляньте, какой я пробивной!..»

В три часа ночи стук в дверь. На этот раз – первый помощник капитана, а по-судовому – “помпа”.

– Добрый вечер, Виктор Сергеевич! – помполит присаживается рядом со мной на кушетку.

– Доброе утро, Викентий Иванович!

– Ах, да, правильно – утро! Лежи, лежи!.. Я все знаю: проявил принципиальность. Все правильно! Молодец! Но и погрузку бросать на самотек негоже, как полагаешь?

– Меня отстранили.

– Вот, уже и обида!.. Впопыхах он, не подумавши. В работе чего не бывает.

Помполит улыбается кисло, но подбадривающе.

– Если вы, Викентий Иванович, пришли уговаривать – пустой номер!

– Колюч, колюч!.. В твои-то годы, Виктор Сергеевич?!

– А в какие годы разрешается быть колючим?

Помполит от всей души заходится смехом.

– Ну-у, молодец! Такого не перекуют. Я тоже в свое время был кое-кому поперек горла. Все правильно! Образуется. Матрос Костров тоже отказался принимать недоброкачественный груз – твоя школа?

– Может и моя.

– Скромняга! В общем, поздравляю! Положил всех на лопатки! Сыр-бор до самого ОБХСС. Джен Пак собственной персоной вынуждена идти в Холмск сопровождать груз. Капитан предоставил ей лоцманскую каюту. Уже вещи перетаскивает.

Первый помощник встает.

– Так что, распорядись, Виктор Сергеевич, чтобы возобновили погрузку.

8

Красные всплески находкинских створных знаков уплывают за корму. “Антарес” ложится курсом на выход из залива Америка. Маяки вспыхивают среди россыпи огней, точно звезды первой величины. Огни Находки сливаются в пылевидную туманность незнакомой галактики. Слева по носу в холодной лунной мгле проступают белые конуса сопок Брат и Сестра. За ними – мыс Поворотный. Сноп вращающихся лучей бьет по глазам, точно молния. За маяком – темень: открытое море.

В рулевой рубке сумрачно, прохладно и тихо. Пахнет талой землей и подснежниками. Так услужливое воображение расшифровывает нежность теплого крыла циклона, донесшего в море информацию из долин и распадков Уссурийской тайги. Чуть пощелкивает гирорулевой, строго удерживая судно на заданном курсе. За бортом, в разворачиваемой лемехом форштевеня крутой волне, метеорами вспыхивают и проносятся потревоженные инфузории. “Антарес” все сильнее начинает переваливаться с боку на бок. Дает о себе знать Тихий океан.