Гомер - Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

• Название: Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского
• Автор: Гомер
• Жанр: Прочая документальная литература

Предлагаемая книга – художественный поэтический перевод художественного поэтического произведения великого поэта древности Гомера – «Илиады». Однако, за этим произведением мастерски скрыта реальная историческая картина событий, раскрывающая мир времени Гомера. Когда была Троянская война? Кто такой Гомер? Кто скрывается под именами главных действующих лиц? Где реально происходит действие «Илиады»? Ответы на эти вопросы даст следующая книга Аркадия Казанского серии «Свидетели времени».

---

Как похитим коней, мы получим великую славу!»

Той порой, как на месте герои роняли слова,

Вдруг враги принеслись, погоняя коней за уздечки. {275}

Ликаона блистательный сын к ним воскликнул сперва:

«Пылкий сердцем, и смелый Тидид знаменитый, замечу,

Быстрой стрелкой моей не смирен, самой лучшей из всех;

Испытаю копьём я тебя, не верней ли отмечу!»

И, сотрясши, послал с длинным древком копьё не на смех; {280}

По щиту поражает Тидида; насквозь, как булавка,

Пролетело копьё, и ударилось звучно в доспех.

Громко радуясь, сын Ликаонов вскричал: «Ты по праву

Ранен в пах, и насквозь, и теперь уж не сможешь ходить,

Пострадаешь; теперь даровал ты мне светлую славу!» {285}

Но ему, не смущаясь, сказал Диомед: «Погоди!

Ты обманут, и празден удар! Вас, надеюсь, порубим,

Прежде чем отдохнёте, но ляжете здесь, как один,

Чтоб насытить Арея, убийством несытого грубым!»

Так сказал, – и бросок; и Афина направит копьём {290}

В нос стрелку, между глаз, – пролетело сквозь белые зубы,

И язык сокрушительной сталью сечёт остриём.

Пролетело у корня насквозь, замерло в подбородке.

Рухнул он с колесницы, доспехи гремели на нём.

В пёстрой сбруе, блестящие; быстрые бросились кони {295}

Вскачь; душа у него разрешилась, и крепости сон.

Спрыгнул наземь Эней, со щитом и копьём заострённым,

Чтобы трупа ахейцы себе не забрали в полон.

Возле тела ходящий, как лев, чьи клыки всех терзали.

Выставляет пред ними копьё, да и щит округлён; {300}

Гнал всех, кто приближались, и тело похитить пытались,

Криком страшным. Но камень Тидид в руки взял, и метнул,

Страшно тяжкий, что два человека его б не подняли,

Из живущих людей, – но размахивал им один тут.

И Энея таким поразил по бедру, где собою {305}

Ходит кость там в бедре по суставу, что чашкой зовут;

Камень чашку разбил, жилы бёдер порвал, и герою

Сразу кожу, жестокий, сорвал; и, как в море скала,

На колено тот рухнул, колеблясь, могучей рукою

Упирался, и взор его чёрная ночь обняла. {310}

Неизбежно погиб бы Эней, всем бойцам в укоризну,

Если б Диева дочь Афродита его не спасла,

Мать, его породившая с пастырем юным, Анхизом.

Встала, милого сына она обвив рук белизной,

И пред ним расстилала блестящие светлые ризы, {315}

От стрел вражеских скрыв, пусть данаец какой-либо злой

Сталью грудь не пронзит вдруг ему, так отдав душу богу;

Уносила богиня любимого сына с собой.

Той порой Капанид не забыл наставлений в дорогу,

Диомедом порученных, что тот ему отдавал; {320}

Он коней своих быстрых, что чуяли боя тревогу,

Удержал, повода за скобу колесницы вязал;

Взял он праздных Энея коней пышногривых, отважно

Отогнав от троян, их к дружинам ахеян пригнал,

Другу дал Деипилу, какого из сверстников бражных {325}

Больше всех он любил, все согласия чувств сохраня;

Гнать велел к кораблям мореходным; а сам же, бесстрашный,

В колеснице своей встал, блестящие вожжи подняв,

За Тидидом царем на конях быстроногих бессменно

Правил. Тот же Киприду преследовал сталью копья; {330}

Знал, она не из мощных богинь, не из этих бессмертных,

Что присутствуют в войнах, и в битвах мужей правят бал,

Как Афина, Энио, громящая грады и стены.

Сквозь густую толпу пролетел, и, как только догнал,

Прямо ставя копьё тут Тидид, воевода великий, {335}

Устремил остриё; ей у кисти легонько достал

Руку. Быстро копьё сквозь покров благовонный проникло,

Что Хариты ей выткали с песнями, – кожу пронзило ей тут,

Возле пальцев; бессмертная кровь обагрила тунику,

Что повсюду струится, где жители неба живут; {340}

Что еды не едят, ни от гроздий вина не вкушают;

Тем бескровны они, и бессмертными их назовут.

Громко вскрикнув, богиня объятия сына бросает;

Аполлон Феб, на руки приняв его быстро, спешит,

Чёрным облаком скрыв, чтоб данайский какой-либо всадник {345}

Сталью грудь не пронзил вдруг ему, душу ввергнув в Аид.

Грозно так на богиню вскричал Диомед, угрожая:

«Скройся, Диева дочь! От войны и смертей поспеши!

Иль еще не довольно, что слабых ты жен обольщаешь?

Если смеешь и в бой ты мешаться, вперёд, я клянусь, {350}

Ужаснёшься, когда и название боя узнаешь!»

И она удаляется смутная, в скорбь вся, и в грусть.

Быстро Ирис ее из толпы провожает; в объятьях

Сникло тело прекрасное в мраке страданий от чувств!

Скоро видит богиня Арея, поодаль от рати; {355}

Там сидит он с копьём; с ним же кони не смеют скакать,

В мрак одеты; упав на колени, любезного брата

Нежно просит она, чтоб коней в златой сбруе ей дать:

«Милый брат, дай коней с колесницей, помочь обязуясь,

Чтоб жилища бессмертных богов мне, Олимпа, достать. {360}

Страшно мучаюсь, муж меня ранил, безумьем обуян,

Вождь Тидид, что сразиться и с Дием готов, вот дела!»

Так сказала, – Арей отдаёт ей коней в златой сбруе.

В колесницу она с сокрушением сердца вошла;

Поднимаясь с ней Ирис, поводья рукой крепкой ищет, {365}

Хлещет бич по коням; кони рвут, закусив удила;

Скоро высей Олимпа достигнув, бессмертных жилища;

На конях Ирис быстрых сама, словно ветер летит;

Отвязав от ярма, предлагает амброзию в пищу.

Афродита со стоном к коленам Дионы спешит, {370}

Милой матери, та же в объятия дочь заключила,

Приласкала рукой, подбодрила, и так говорит:

«Дочка милая, кто с тобой дерзко из злых Уранидов

Поступил, как какое ты зло сотворила вдвойне?

Ей, со стоном, владычица смеха тогда, Афродита: {375}

«Диомед Тидид ранил меня, предводитель в войне;

Я же только Энея хотела спасти непреклонно,

Сына милого, прочих всех в мире любезен он мне.

Ведь уже не троян и ахеян там слышатся стоны;

Но с богами данаи сражаются гордые тут!» {380}

Ей богиня почтенная вновь отвечает Диона:

«Ободрись, моя дочь, претерпи, возьми сердце в узду.

Много бед от людей на Олимпе живущие знали,

Пострадали, взаимно друг-другу устроив беду.

Так страдал и Арей, как его Эфиальт с Отом взяли, {385}

Алоиды огромные, цепью сковав из колец;

Так, тринадцать он месяцев скован, в темнице валялся.

Верно б там и погибнул Арей, ненасытный боец,

Если б мачеха их, Эрибея прекрасная, вести

Не дала тут Гермесу. Арея похитил, хитрец; {390}

Сил лишился тот, спутан в огромные цепи и сети.

Гера так же страдала, ведь сын Амфитриона так

Трехконечною горькой стрелой её в грудь он уметил.

Безотрадная боль так богиню терзала, люта!

Сам Аид, бог ужасный, от стрелки страдал, умирая. {395}

Тот же гибельный муж, Дия отрасль, его без щита,

Ранил в Пилосе, возле врат мёртвых, в страданья ввергая.

На Олимп он высокий вознёсся, пришёл к Дию в дом,

Опечален, болезнью терзаем; стрела роковая

В теле мощном стояла, и мучила душу огнём. {400}

Но Пеан бог лекарством, снимающим боли, осыпав,

Исцелил, не для смертной рождённого жизни, с трудом.

Дерзкий, злобный, бесстрашно свои злодеяния сыпал,

Оскорбляя богов, что Олимпом великим живут!

На тебя поднимала его тут Паллада Афина. {405}

Безрассудный! Не знает Тидея сын дерзкий, что тут

Не живёт долголетен тот, кто на богов ополчился;

И отцом его дети, на плечи садясь, не зовут,

В дом пришедшего с подвигов брани; он с ними простился.

Пусть теперь же Тидид, не надеясь на силу нигде, {410}

Мыслит, чтоб с ним иной кто, сильнее тебя, не сразился;

Дочь Адраста, вдруг добрая Эгиалея в нужде,

Всех домашних от сна не разбудит там воплем полночным,

От тоски злой по юном супруге, ахейском вожде

Диомеде, коней властелине, супруге покойном». {415}

Отирала ей руку, шептала; кровь кончила течь;

Боль прошла, и внезапно рука исцелилась спокойно.

Той порой и Афина и Гера, отца чтоб привлечь,

Так язвительной речью Кронида гнев, Дия, будили, —

Ясноокая дева Афина вела первой речь: {420}

«Зевс-отец, каким словом тебя я сейчас прогневила?

Вон, ахеянку ныне Киприда, склоняя, вконец

Детям Трои поверить, богине безмерно так милым;

Вдруг, невесту там, в пышной одежде ведя под венец,

Руку нежную ранила пряжкой златой неприлично!» {425}

Так сказала; смеялся бессмертных и смертных отец,

Говорил золотой Афродите, призвав её лично:

«Дочь любимая! Войны и кровь не тебе дал в обет,

Занимайся ты сладостных браков делами отлично;

Тут же грозный Арей и Афина наделают бед». {430}

«Аллилуйя», – бессмертные пели себе, видя битву.