Владислав Солоницкий - Бенкендорф любит всех нас

• Название: Бенкендорф любит всех нас
• Автор: Владислав Солоницкий
• Жанр: Современные любовные романы

Было бы здорово, если бы каждый из нас мог обменивать годы своей жизни на любые желания. Но тогда подростки выменивали бы всякие глупости и едва доживали до совершеннолетия! Поэтому желания можно выменивать только по достижении 20 лет. Но как рассчитать, сколько мы проживем?! Ведь одним может быть дано сто лет, другим тридцать! Поэтому все люди будут жить до 50-ти. Но кто будет выносить справедливую цену желаниям?! – Вархуил Бенкендорф.

---

Разбитые дороги, ведшие меня то влево, то вправо, постепенно привели к месту назначения: угловой домик, подъезд к которому по обе стороны оплетала виноградная лоза. Я заехал прям меж них, не побоявшись схватить пулю: Фрэнк был малышом неаккуратным и дорожил частной собственностью, держа при себе (где-то в доме) отцовский табельный револьвер, доставшийся как посмертная награда за службу того.

Я заглушил двигатель, открыл дверь авто, тут же попав под жгучие капли серого дождя, и двинулся к дому, перебирая прыжками, чтобы вновь не вступить в глубокую лужу. Забравшись на крыльцо под навес, постучался и, наострив уши, принялся ждать.

– Телефона, чтобы позвонить нет, – послышалось по другую сторону железной двери, – сходите к соседке, она вас еще и чаем напоит. Вина нет, я же писатель, денег тоже нет, всё по той же причине. Наркотики? Это тоже к соседке. Если вы из полиции, заранее требую награду за предоставленную помощь. Почему? Потому что я писатель и у меня нет денег.

Забавный монотонный голос вызвал на моем лице недолгий оскал, получившийся из стыка между рефлексивной улыбкой, задумчивостью и вожделением съязвить, позже подавленной моим беспечным характером.

– Я по поводу ошибки в статье, которую вы по невнимательности своей допустили, – сказал я привычным наработанным по выслуге лет представительским голосом.

– Вы видели, чтобы возле моего дома наливали невкусный кофе и кормили конфетами? – не без скрытого смысла спросил Фрэнк.

– Нет, – попросту и в ожидании ответил я.

– Именно, это не офис. Приходите завтра ко мне на работу, там и поговорим. – За дверью послышались отдаляющиеся шаги.

– Я тот, кто задержал вас на работе. Жалоба на ошибку – моих рук дело. – Пришлось сознаться, чтобы вернуть парня в диалог.

В доме зажегся свет. Сначала в одной из трех комнат, а затем в коридоре и на крыльце. Добрый знак, – подумал я. А спустя еще какое-то время, щелкнул замок.

– Розовый халат? Вы серьезно, Фрэнк? – рассмеялся я, только-только попав в коридор и увидев парня в непривычном для мужчины одеянии и с дымящейся сигаретой в зубах.

– Друзья подарили на прошлый день рождения. Мило, не правда ли? И карманы глубокие, – он закинул руку в карман и, удивившись, как много всячины там накопилось, вытянул оттуда клочок, состоявший из ваты, коробки спичек, двух зубочисток и пары валют, которые, по его же озарившемуся взгляду, Фрэнк когда-то искал. – О, – добавил он, – будет, на что сходить в бар.

– Завтра никакого бара. У вас встреча, – напоминал я, вешая верхнюю одежду.

– Надо будет еще в салатовый халат залезть, – продолжал он на своей волне, щупая себя и пропуская мимо ушей всё, что я говорил. Та, если честно, и я поначалу не понял, о чем он.

– Какой еще халат? – переспросил я, полагая под словом халат олицетворение чего-то значимого в нашем разговоре.

– Ну, халат, – посмотрел он на меня, – такой, салатовый, с пёсиком Скрэппи из детского мультика.

– Тьфу, Фрэнк! – одумался я. – Вы меня запутали. Послушайте меня внимательно…

– Сначала я покажу свою холостяцкую берлогу, – перебил меня Фрэнк и повел в комнату.

Тогда-то и стало ясно, что к чему. Фрэнк пил. Нет, он не был пьян, но, видимо, бутылка, которая вот-вот должна была закончиться, размотала душевные нити терзаний, отправив парня в мир полетов и фантазий.

В доме было минимум мебели. Кругом валялась раскиданная одежда и прочие бытовые вещи. Казалось, тут никогда не прибирались, хоть до уровня бомжатника было еще далеко. По всем комнатам приторно чувствовался неприятный запах – он исходил от стен, которые пропитались частыми попойками и постоянным курением.

– Выпить хочешь? – предложил он, стоя ко мне спиной и протягивая открытую бутылку куда-то в сторону, предполагая, что я нахожусь именно там.

– Нет, я на работе, – отказался я, присаживаясь в кресло.

– Ужасная работа, – прокомментировал он. – Ужаснее может быть только отсутствие работы.

– И куда пропадают эти мозги? – Я бросил в потолок риторический вопрос, чтобы подождать, что будет. Ответ последовал необдуманно и незамедлительно.

– Не куда, а где. В чашке этилового спирта и в дымке проклятого никотина.

Забавный парень. Мне он понравился в тот вечер. Думаю, тогда я его и полюбил. Скажу честно, немногим сильнее, чем Еву. Та была девушкой со сложным нравом, а этот просто балван, который не мог совладать со своими чувствами, отчего постоянно метался в себе и искал выход, но вместо чего лишь делал пробоины, через которые убитыми нервными клетками вытекала жизнь.

– Почему вы пьете, Фрэнк?

– Единственная радость, – ответил он. – Но сегодня просто потому, что не могу уснуть. Сейчас еще пару капель, усну, и можешь смело выносить вещи из моего дома. Только халаты не тронь, оставь мне хоть что-то.

– Фрэнк, вы забавный, – из моего рта вырвался уморительный смех. – Я не собираюсь вас грабить.

– Ох, давай без этих ласк; считай, я уже потёк, – скривился он, всерьез рассуждая об ограблении. – Кстати, телевизор хороший. Если поставить повыше, покажет девять каналов. На одном из них точно транслируют мультик про пёсика Скрэппи.

– Стоп! – прекратил я эту пустую беседу. – Забудьте про ограбление. Никто ничего не похитит. Я лишь должен объяснить вам некоторые вещи.

– Я ж шучу, – оперся о столик Фрэнк. – Ведь всё равно мне вот-вот наступит двадцать, и я заживу, как следует.

– Вот об этом я и хотел поговорить, Фрэнк. Пред вам всепокорнейший слуга, раб чужих желаний, хранитель выторгованного времени Вархуил Бенкендорф.

– Почему не звенит будильник? Кульминация же. Сейчас сон должен закончиться, а я проснуться в холодном поту.

– Нет, Фрэнк. Это реальность.

– Так ты хочешь проинструктировать меня, показать мастер-класс в торговле или просто принес подарок в виде исполнения желания на безвозмездной основе?

– Нет. Я пришел, чтобы сказать вам, что не стоит чрезмерно пользоваться моими возможностями.

– Так и знал, что у дьявола ленивая жопа.

– Это, вообще-то, было обидно.

– Прости, ты же знаешь, как я тебя люблю.

– В чем подвох?

– Хочу колымагу. Мне колымагу – тебе год моей жизни.

Еще когда только оказался в коридоре, я заметил страстный взгляд Фрэнка. Он забавно чередовался, сменяясь пустым взором в ноль эмоций, гармонирующий с полетами в облаках. Страстный взгляд всегда выдавался прямым контактом глаза в глаза и сопровождался поливом эгоистичных и язвенных шуток, которые лишь в конце понимались как безобидные. Ведь Фрэнк сам по себе был добрым человеком. А причина его комичного поведения – некий способ отыграться за что-то из прошлого. За что? – это нам еще предстоит узнать.

– Нет-нет-нет, Фрэнк. Я здесь как раз за тем, чтобы уберечь вас от всей этой бессмыслицы.

– Колымага – это не бессмыслица. Вряд ли тебе бы понравилось изо дня в день колесить на автобусе, нюхая подмышки потных кочегаров. Я это уже отжил.

– Ну, хорошо, допустим. Вы, Фрэнк, заимели машину. Она достанется вам пустопорожним трудом. Почувствуете простоту, и в вас заиграет охота легкой добычи. Понимаете? Вы станете вызывать меня снова и снова, пока не упечетесь под крышку гроба.

– Чего ж тут непонятного? – представил он, обыгрывая руками какие-то невидимые сцены. – Хочу жить, хочу эту сраную колымагу и хочу потратить годик жизни. Всего-то. Мне больше ничего и не нужно.

– Вы неисправимы, Фрэнк. Впрочем, если у вас уверенная позиция, то я вас поддержу.

Произнося эти слова, в моей голове уже крутился козырь, который я, так или иначе, всё равно бы использовал.

– Сегодня был у прекрасной девушки, – начал я. – Она тоже моя клиентка. Ей вот-вот наступит двадцать. Ну, вы ее знаете, Фрэнк. Ее имя Ева.

– Да, этим вечером познакомился с ней на мосту. Милая мордашка.

– Она мне много о вас рассказывала. Вы ей явно понравились.

– Ей понравилась моя внешность – она еще не знает, какое ужасное чудовище обитает внутри меня. Ох, порой я и сам боюсь туда заглядывать.

– Я серьезно, Фрэнк. Она рассталась с парнем и ей, как никогда, нужна поддержка твердого плеча. Позвоните ей завтра. Лучше прямо с работы. Ева Форрестер-Скребецкая. Найдете номер в справочнике.

– Мы договорились встретиться с ней завтра. Зачем звонить?

– Глупец. Ей понравится этот жест. Просто позвоните.

Фрэнк и Ева. Я сидел в автомобиле, припаркованном на набережной левой части Цайтгарденбурга, и, омываемый непрекращающимся дождем, думал об этой сложной характерами парочке. Капли с шумом врезались в крышу и лобовое стекло, точно характеризуя те мысли, что, равно как капли, лили прямо в чашу моей черепушки, не давая расслабить ягодиц и уехать из города.

Из всех двадцати семи человек только эти двое не дали мне поставить галочки в список тех, кого мне удалось вразумить. И, знаете, мне это понравилось. Меня обдало навязчивое желание помочь этим людям. Желание держало меня за шею, не давая проглотить этот ком глупости. Казалось, я должен незамедлительно сообщить в бюро, что остаюсь в Цайтгарденбурге, и спешно снять квартиру. В какой-то момент я еще сомневался в этом, но, когда подумал о награде, присуждаемой за особые позитивные манипуляции над людьми, в очередной раз задумался и проникся. Той ночью я больше не мог отвязаться от Фрэнка и Евы. Если поначалу я лишь задал вектор для их обоюдного спасения, то теперь мне хотелось взяться за их судьбу от и до.