Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера

• Название: Расследователь: Предложение крымского премьера
• Автор: Андрей Константинов
• Жанр: Политический детектив

Глава Агентства журналистских расследований Андрей Обнорский ведет дело в Киеве. Крымский премьер-министр пригласил его расследовать исчезновение журналиста, получившее огромный резонанс в СМИ. Спустя два месяца после исчезновения в Тараще, под Киевом, обнаружено обезглавленное тело. Косвенные приметы указывают на то, что это исчезнувший журналист. Но так ли это? Кто и зачем убил журналиста? Пытаясь найти разгадку, Обнорский понимает, что все происходящее давно и тщательно спланировано. Он выходит на след режиссера этой драмы. Но собственная проницательность едва не стоит жизни Обнорскому, который сам становится жертвой преследования. Его пытаются запугать, а когда это не удается, его похищают, и он только чудом ускользает из рук убийц… Итак, режиссер известен. Но сможет ли Обнорский обезвредить его и при этом остаться в живых?

---

К Затуле Андрей отправился с Галиной. Была суббота, киевляне прогуливались по Крещатику, наслаждаясь теплом, которое в любой момент могло смениться холодом. Андрей и Галина тоже пошли пешком, растворились в потоке людей. Они шли мимо дорогих магазинов и кафе. Мимо бесчисленных, на каждом шагу, щитов «Обмiн валют». Мимо вывесок «Парфуми», «Мобiльный зв'язок», «Взуття» и «Перукарня»… и везде была «знижка».

— Мы могли бы встретиться с Аленой в кафе, — сказала Галина.

— Э-э, нет, Галя… Великий сыщик Зверев — ты его знаешь — учит: на человека нужно посмотреть в домашней обстановке. Человек в кафе и человек домашний — это две большие разницы… Важно посмотреть, как человек живет. Какие предметы его окружают.

— Не стоит ли у Алены в углу банка с головой Горделадзе…

— Точно. Не висит ли на стене топор со следами крови? Ты все правильно просекаешь, Галя… Но если всерьез, то это действительно важно — жилье отражает личность. Ты сразу увидишь, какие у человека книжки лежат на столе, какие видеокассеты на полке. Оценишь приблизительно уровень достатка. Аккуратность иди, наоборот, раздолбайство… Замки и «глазки» на входной двери, фотографии на стене… Очень интересно бывает заглянуть в холодильник… в перекидной календарь…

— В корзину с грязным бельем, — вставила Галина язвительно.

— Да, и в корзину с грязным бельем, — подтвердил Обнорский.

Они пришли в уже знакомый Обнорскому двор. Все в нем было так же, но вместе с тем и не совсем так, как ночью. Возле контейнеров с мусором сидела бродячая собака, блестела лужица ночного дождя. Совершенно не верилось, что из этого мирного двора мог исчезнуть человек, которого позже найдут в ста тридцати километрах отсюда и без головы.

Консьержка Плотникова была на боевом посту. Вид имела несколько «вчерашний», и пахло от нее пивом. Галину она узнала, а у Обнорского спросила документы. «Лучше бы ты, — подумал Андрей, — проявляла бдительность вечером шестнадцатого сентября…» Из радио на столе консьержки Пугачева пела «Брошкину».

Затула открыла дверь после разглядывания пришедших в панорамный глазок и дежурного вопроса: кто? Андрей с Галиной пришли в точно назначенный срок — в полдень, но Алена все же поинтересовалась: кто? — и Обнорский отметил этот факт: осторожна.

Затула была бледна, почти без косметики, в домашних, застиранных до белизны джинсах «Левис» и черном свитерке… Она, несомненно, была красива, но шарма ей не хватало. Вслед за Аленой вышел кот. Тот самый кот, который любит «Китикэт», и стал в Киеве более известен, чем «кот ученый» из пушкинского Лукоморья…

— Входите, — сказала Алена. — Можно не разуваться.

С Галиной она поцеловалась, с Андреем поздоровалась за руку. Рука была прохладной, с длинными тонкими пальцами. Эта рука мыла Горделадзе как ребенка… Снимала стресс. Андрей и Галина прошли в комнату. Сразу бросилась в глаза фотография Георгия в рамке на столе рядом с включенным монитором «пентиума». Часы в виде корабельного штурвала и между ними — снова фото Горделадзе. В расшитой украинской сорочке. Покойник улыбался.

— Присядьте, — сказала Алена. — А я пока сделаю кофе. Или, может быть, чай?

— Все равно, — ответил Андрей.

— Я тебе помогу, — сказала Галина и вместе с хозяйкой отправилась в кухню.

А в комнату вошел кот. Сел и стал внимательно смотреть на Обнорского.

— Ну что, Эстик? — прошептал Обнорский. — Что скажешь? Ты ведь свидетель… ты знаешь, что происходило в тот вечер. Расскажи.

Кот молчал. Только смотрел немигающими глазами с вертикальным зрачком… Жаль. Если бы он умел говорить, он многое мог бы рассказать о последнем вечере Георгия Горделадзе в этой квартире. О баночке «Китикэт» за 6,24 гривны… которой, может быть, не было. А что было? Зачем выходил Георгий?

Куда он ходил? Встречался с кем-то? С кем? Сколько пакетов он вынес с собой, уходя? Один? Два? Если два, то что было во втором пакете?… Эстик фыркнул и вышел. Его спина выражала презрение и надменность аристократа.

— Гусь свинье не товарищ, — вздохнул Обнорский и отправился вслед за «гусем» в кухню.

— У нас уже все готово, — сказала, обернувшись, Алена. — Сейчас мы принесем в комнату.

— Не стоит, наверно, Алена, — ответил Обнорский, — у вас симпатичная, уютная кухня… Давайте поговорим здесь.

— Как хотите.

Андрей сел, привалился спиной к холодильнику с веселенькими переводными картинками на дверце и на боку. Галина поставила на стол чашки с дымящимся кофе. В тарелочке лежали куски полузасохшего бисквита. Било в окно солнце, плыл кофейный аромат.

— Так что вы хотели от меня услышать, Андрей? — спросила Алена. — Я, кажется, все, что могла, рассказала вашим коллегам.

— Я понимаю, Алена, что вы уже устали от назойливости и коллег-журналистов, и милицейских чинов, но меня привело к вам не праздное любопытство, а желание разобраться в том, что произошло… Почему исчез Георгий…

— Спрашивайте, — сказала она. — Я постараюсь ответить.

Она сказала это очень естественно и спокойно. Не было, кажется, никаких оснований предполагать, что Алена лжет. Но Обнорский все-таки не был уверен в ее искренности… как и многие из тех, кто беседовал с Затулой до него. Как и Зверев, как и сотрудник СБУ Костенко.

— Я не буду, Алена, расспрашивать вас о событиях того дня. Думаю, что они известны уже едва ли не поминутно… Я бы хотел услышать, что предшествовало тому дню и что происходило после…

— После? После был кошмар… А — до? До тоже был кошмар, но другой.

— Можно подробней?

— Да, да, конечно… Вы в курсе, что за Гией следили?

— В курсе.

***

Из отчета:

"Горделадзе Леся, мать Г.Г., дом. адр, г. Львов, ул. вылевского, 77, кв…, тел. соседки Людмилы 93-… -…, брата Яна 74-… -…, брата Марека 76-… -… (коорд. в Киеве: ул. Ивана Кудри, д. 93, кв…, тел. 295-… -…,):

Примерно 3 или 4 августа на львовскую квартиру пришел интеллигентного вида человек лет 30-32, представился сотрудником райисполкома (проверить документы не сообразила). Сперва стал изучать док-ты на недавно оформленную на Георгия квартиру — малосемейку. Потом спрашивать про Георгия. Леся спросила: «Зачем это вам?» Ответил: «Георгий — независимый журналист. Мне интересно». Тогда она поняла, что гость — сотрудник спецслужб (скорее всего — СБУ) и поспешила с ним распрощаться. Позвонила Г.Г. в Киев, сообщила о визитере. Гия, в свою очередь, сообщил, что за ним установлена слежка. Через несколько дней по совету мамы, проконсультировавшейся со знакомым юристом, написал открытое письмо генпрокурору".

АК «Леся» №1.

Были и другие свидетельства:

"Голова Лариса, бывший сотрудник «УВ». Дом. адр.: ул. Героев Севастополя, д. 14, кв…, д. тел. -, р. тел. 293-… -…:

…был один инцидент с милицией где-то в начале августа. Возле подъезда «УВ» появились три милицейские машины, в каждой по три человека. Никаких действии не предпринимали, просто стояли. Георгий очень нервничал, считал, что это слежка за ним. Георгий считал, что за ним и за Аленой ведется слежка. По его словам? это началось после возвращения из Америки".

АК «Свидетельства» No 2.

— В курсе, — кивнул Обнорский. — Но знаете, Алена, мне не кажутся убедительными ваши предположения. Профессионалы ведут слежку значительно изощреннее. Засечь ее неспециалисту практически невозможно… Ну что такое три милицейских машины под окном? Ерунда какая-то…

Затула упрямо сжала губы, потом произнесла:

— Но это было. Вы что — не верите?

— Я верю, что было. Это, однако, совсем не похоже на слежку. Скорее уж на неумную попытку устрашения. Кому нужно было запугивать Георгия?

— О! Многим. Многим в этой стране. В первую очередь Бунчуку и его приспешникам.

— Кого вы относите к приспешникам Бунчука?

— В первую очередь гэбистов.

— А конкретно? Есть какие-то факты?

— А факта слежки недостаточно?

— Маловато…

— Тогда вам и трупа будет маловато, — упрямо сказала Затула.

— О трупе мы еще поговорим. Сейчас мне бы хотелось услышать, что странного, необычного происходило с Георгием или вокруг него в канун шестнадцатого сентября, — мягко сказал Обнорский.

— Но я же сказала: за ним следили. Наверное, вы правы, и слежку обнаружить можно не всегда. Но ее можно ПОЧУВСТВОВАТЬ… Гия ощущал ее очень хорошо. Он нервничал, он стал курить…

— Раньше он не курил? — спросил Андрей.

— Скорее нет, чем да… Последнее время курил постоянно. И даже стал употреблять какие-то таблетки.

— Таблетки… какие таблетки?

— Сейчас покажу, — сказала Затула, встала и открыла дверцу холодильника. С полочки, утопленной в дверцу, взяла упаковку таблеток. — Вот, взгляните.

Андрей взял пачку в руку. На блестящей фольге было написано название по-английски: «Прозак».

— Что это? От какой хворобы?