Акоп Мелик-Акопян (Раффи) - Хент

• Название: Хент
• Автор: Акоп Мелик-Акопян (Раффи)
• Жанр: История

Как известно, эти чаяния армянского народа не сбылись. После победоносного завершения войны к России отошли только Карский и Ардаганский уезды, а большая часть Западной Армении осталась под властью султанских ассимиляторов и погромщиков. В статье 61-ой о Западной Армении (трактат, принятый на Берлинском конгрессе, который был созван в результате вмешательства европейских держав, и в частности Англии и бисмарковской Германии, для пересмотра подписанного в Сан-Стефане договора) весьма неопределенно говорилось, что турецкое правительство должно провести в Армении некоторые реформы. Эти так называемые реформы остались только на бумаге и позволили султану Гамиду еще более усилить преследования и погромы армян. В печати и художественной литературе, представлявших различные течения армянской общественной мысли, велись страстные споры о путях и возможностях освобождения западных армян. В это время Раффи одно за другим опубликовал три произведения из жизни западных армян: «Джалалэдлин», «Хент» и «Искры». В них со свойственным ему чувством актуальности писатель стремится ответить на вопросы, волновавшие современное ему общество.

---

– Осман угнал за свою жизнь столько овец, сколько у него волос на голове, – говорил Омар.

– А ты, Омар, тоже хорош, – отвечал Осман: – сколько я угнал овец, столько же ты похитил армянок.

– Шабан не любит армянок, – вмешался другой, – говорит, они плаксивые.

– Это правда, – подтвердил Шабан, – у этих баб сердце хрупкое, как стекло. Но у наших женщин, клянусь богом, каменные сердца; брось их хоть в волчьи когти – не заплачут. Терпеть не могу, когда женщина плачет.

– А хуже всего то, – перебил их пожилой курд – что эти неверные никогда не изменяют своей проклятой вере. Вы же знаете, что у меня целых три, и хотя я бью их очень редко, все же вижу, как они молятся тайком. Но есть у них одно достоинство: все они хорошие хозяйки и работницы, работают как волы и не спят так много, как наши женщины.

– А какие милые невестки у этого старого Хачо! – с особенным восторгом заговорил молодой курд, – не будь старик другом нашего бека, непременно похитил бы одну из них.

Разговор слуг был прерван лаем собак, вслед за которым послышались голоса пастухов. Некоторые из слуг схватились за оружие и побежали туда, откуда доносились голоса. В темноте послышались вопли: «Ради бога, ведите нас к беку, мы имеем к нему просьбу..» Несчастные с трудом были спасены от собак подоспевшими сторожами (опасно проходить мимо кочевки курдов в ночное время: нередко достается прохожим от острой пики огорожа).

Пришедших было несколько человек. Их повели к палатке, где сидел бек с гостем. При свете фонарей, висевших перед палаткой, стало видно, что это купцы и перевозчики грузов. У одного была разбита полова, у другого – рука, третий был ранен в бок, раны были перевязаны кое-как, из них сочилась кровь. Услышав шум, бек позвал одного из слуг и спросил:

– Что случилось?

– Явилось к тебе несколько купцов с просьбой, говорят, что ограбили их караван.

Веселое лицо бека приняло выражение недовольства, но он велел позвать просителей.

– Странно, – обратился он к мюдиру, – никогда ничего подобного не случалось на моей земле; каким образом ограбили их?

Бек имел привычку называть ту местность, на которой кочевало его племя, своей землей, хотя ни одна пядь земли курдам не принадлежала, и сами они, как бродячие цыгане, кочевали с места на место.

– Разбой везде случается, – ответил мюдир спокойным тоном, – нет страны, где не было бы разбойников; даже на небе и то появились дьяволы. У нас в Эрзеруме не проходит дня, чтобы не поступило несколько жалоб к вали.

Воодушевленный словами мюдира, бек сказал:

– Уверяю тебя, мюдир, клянусь головой шейха, что я храню вверенный мне край так, что без моего ведома и птица не пролетит по моей земле. Удивляюсь, какой сатана мог ограбить этих несчастных.

В палатку вошли раненые купцы. Один из них, раненный легко, прошел к беку.

– Пришли целовать следы твоих ног, милостивый бек, мы признаем бога на небе и тебя на земле. Во имя пророка помоги нам. Мы бедные купцы, у нас отняли вое, многих товарищей убили, остальных, видишь, сами недолго проживут и они. Ничего у нас не осталось, все.

Раненые не могли стоять на ногах, одни сели, а другие еле держались.

– Где вас ограбили? – спросил бек.

– Недалеко от этих гор. Напали на нас и, угнав караван в глухое ущелье, связали и бросили нас в глубокий овраг А сами раскрыли тюки и взяли все, что было ценного.

– В котором часу это случилось?

– В полдень. До вечера мы оставались связанными, наконец, бог сжалился над нами: одному из наших удалось освободиться от веревок, и мы были спасены, а не то умерли бы с голоду и сделались добычей зверей.

– Откуда вы, и куда шел караван?

– Слуги твои из Персии. Мы приняли груз из Трапезунда, куда прибыл наш товар из Константинополя. От Эрзерума прошли благополучно и направились через Баязет в Персию, но вот тут настигло нас несчастие. Караван наш был нагружен дорогим товаром, но вое хорошее унесли, а остальное сожгли.

– Клянусь головой шейха, первый раз слышу о таком безобразии, – обратился бек к мюдиру, который с любопытством слушал рассказ купца.

– Вы не могли узнать разбойников? – спросил мюдир, вмешиваясь в допрос.

– Как можно было узнать, если все они были в масках, виднелись одни глаза. Когда поймали нас, сейчас же завязали нам глаза, потом уже начали вскрывать тюки, мы успели только заметить, что это были курды.

– Много их было? – спросил мюдир.

– Около пятидесяти.

– Куда они направились?

– Мы не видели Я же сказал, что глаза у нас были завязаны, и мы связанные лежали в овраге.

– Довольно! – закричал бек сердито, прервав допрос мюдира. – Я понял. – Затем он обратился к купцам.

– Теперь идите и успокойтесь. Если разбойники окажутся из наших курдов, я постараюсь разыскать их, и ни соринки вашей не пропадет. Если даже они они из другого края, то и тогда я могу их указать вам. Будьте покойны; я не позволю, чтобы на моей земле совершались подобные беспорядки.

Купцы поклонились и пожелали беку многие лета.

– Крпо, – позвал бек одного из слуг, – уведи этих людей в свою палатку и прими их, как приказал бог принимать гостей. Позови сейчас же знахаря, чтобы перевязал им раны. Поручаю их тебе, и если будет какая-нибудь жалоба, ответишь головой.

Купцы снова поблагодарили и, поклонившись, вышли.

– Видишь, уважаемый мюдир, какие бывают случаи! Иди теперь разыщи, какой сатана ограбил их! Я уверен, что это не из наших курдов. Я жестоко наказываю разбойников, а потому из страха никто не осмеливается на такие дела. Но очень часто приходят разбойничать в нашу сторону из Персии и из других мест Кто может узнать перса, если он одет курдом? Это часто бывает и причиняет нам немало хлопот; однако я постараюсь изловить их, авось, удастся.

– Ахме, – обратился он к своему двоюродному брату, все время молча сидевшему в палатке. – Возьми с собой двадцать всадников из наших храбрецов и прежде всего отправляйся на место ограбления каравана. Разыщи там следы лошадей, расспроси соседних пастухов, – словом, сделай все, что нужно. Ты ведь не нуждаешься в советах, опытен в таких делах. Я не потерплю, чтобы на моей земле был грабеж. Это позорит мое имя.

Ахме сейчас же отправился в путь для исполнения приказания бека.

– У Ахме собачье чутье. Если разбойники не ушли далеко, то он их накроет, – сказал бек.

– Это видно… – заметил мюдир многозначительно.

Была уже поздняя пора. По приказу бека, подали ужин; наелись, напились, и бек, пожелав своему гостю спокойной ночи, отправился в свою палатку. Он не забыл сделать нужные распоряжения к отъезду мюдира.

Последний долго не мог уснуть и о чем-то думал.

X

Палатка бека состояла из двух отделений. В одном помещались женщины, а другое служило приемной бека.

Устройство палатки было просто и мало отличалось от бедных палаток курдов пастухов; она была сшита из черной материи, сотканной курдианками. Войдя в приемную, бек приказал слуге, сопровождавшему его, опустить занавеси и уйти. Он сел и стал кого-то ждать; фонарь, висевший на потолке, коптел и тусклым светом освещал палатку. На женской половине было тихо: видно, там все спали.

Вошел Крпо, тот самый курд, которому были поручены ограбленные купцы.

– Успокоились твои гости? – спросил бек, пристально глядя ему в лицо.

– Благодаря милости господина моего… – ответил «лукавый курд. – Они поужинали, выпили и, благословив твое имя, легли спать. Авось, приснится им, что товары их найдены…

– «Мертвец не вернется из ада»… – сказал бек насмешливо. – Где спрятали награбленное?

– В нашей деревне, у хромого Ало.

– Хорошие вещи?

– Никогда бог не посылал нам такого добра, бек: золото, серебро, шелковые изделия – словом, найдешь все, что захочешь.

– Никто вас не видел, когда входили в деревню?

– Некому было и видеть – все крестьяне отправились со своими стадами на пастбище, осталось только несколько семейств армян, но и они, как слепые куры, как только смеркается, ложатся спать, боясь выйти из своих лачужек.

– Куда спрятали товары?

– Я сказал уже, в доме Ало. У этого старого волка в доме тысяча закоулков, в одном из них и спрятали добро… сам черт не найдет. Вот я и ключи захватил с собой, – сказал он, вручив беку пару ключей.

– Ну, это хорошо, – заметил бек, – Ало – верный Человек, не первый раз он нам помогает.

Потом Крпо начал рассказывать, как они напали на караван, ограбили его и какую проявили отвагу.

– Дай бог тебе здоровья, Крпо, – ответил бек, – я всегда ценил твою смелость. Как только выпроводим этого негодяя (речь шла о мюдире), я разделю награбленное, – и каждый из вас получит заслуженную долю. Крпо поклонился и ничего не ответил.

– Но меня мучит одна мысль, – продолжал бек медленно. – Мне очень неприятно, что это дело случилось во время пребывания здесь этого человека.

– Ты о мюдире говоришь?