Валерий Скоров - Хрупкие времена (сборник)

• Название: Хрупкие времена (сборник)
• Автор: Валерий Скоров
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 5-85976-128-7

«…Русский поэт Валерий Скоров попытался оставить людям свое откровение русского гражданина. Далеко не самого преуспевающего. За океаном он не прижился. Лучшим местом на Земле осталась деревня Блынки Псковской губернии. Почему? Это так же не осознано на уровне чувства и подсознания, как неуловимая неформулируемая концепция Русской идеи. Эту формулу не могли бы коротко и просто высказать и поэты более крупного дарования: Пушкин, Есенин, Набоков, Блок…»

---

Клумбочки-тумбочки

С юмором здоровым у нас земля,
Для кого мы строили лагеря,
перед Управлением клумбочки,
и в кумач одетые тумбочки.

Для врагов, естественно, классовых,
для врагов кованых и массовых,
для антагонизменных скопищей
не жалели леса и площадей.

Чтобы был спокоен родной народ,
мы ему чеку-узду в первый год, и
из ребят надёжных и каменных,
из борцов могучих и пламенных.

Ребятишки эти не подвели,
стали украшением родной земли,
в целом мире лучшие лагеря,
значит, и кормили мы их не зря.

Наши добры-молодцы не устают,
создают народу они уют,
слава богу, каждый почти сидит,
и народ за это благодарит.

Милые такие, в погончиках,
всё-то нас катают в вагончиках,
игры и прогулки на воздухе,
и, вообще, забота об отдыхе.
Мы от размышлений свободные,
взяли на себя это родные,
хорошо… по их указаниям
строим наше светлое Здание.

А шалим, – бывает, и к стеночке,
рученьки повяжут, коленочки,
с нами невозможно без строгости,
даже и при нашей убогости.

Коль по чести, просто нас балуют,
хлебушек, одежду за так дают,
лекции, кино, и можем прения,
ежели имеются мнения.

Эх, хороша советская земля,
для себя мы строили лагеря,
перед Управлением клумбочки
и, в кумач одетые, тумбочки!

«За прописку в Москве…»

За прописку в Москве
Он мне выдавил глаз.
Перебрал мою печень, нанёс мне обиду,
а за новый погон ох что будет сейчас!
Я уже заказал по себе панихиду.

Солдатушки, ребятушки,
да что же вы, мальчишечки,
ал и у вас нет матушки,
али больны умишечки.

Да откуда же он прилетел, сизокрыл,
На мою, на беду, голубок объявился,
неужели же он всё фуранькой прикрыл
и за воинский харч на меня так взъярился.

А где-то выпить он не прочь,
с гражданочкой расслабленной,
а у меня стекает ночь
по морде окровавленной.

Сегодня он начальничек, уставом,
кровью меченный,
а завтра новый мальчик, и по печени,
его же, бля, его же, бля,
по той же самой печени.

Истуканы

Истуканы, истуканы – карлики и великаны,
в броне, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
И не смеют хулиганы, да, представьте, хулиганы
написать на постаменте скромное «Дурак».

Кто же верит в истуканов?
Кто же любит великанов?
В бронзе, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
А спросите у Степанов – работяг, не хулиганов, –
У прохожего спросите – он ответит как?

Кто же ставит истуканов,
карликов и великанов,
в бронзе, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
Ставят те же истуканы, те, кто метит в великаны
и которые мечтают встать примерно так.

Велфер

Собирались всадники, нобили, патриции
На свои текущие, важные дела…
Вдруг плебеи подлые к ним идут с петицией,
Мол, желаем хлеба, зрелищ и вина.

Дня четыре думали Клавдии да Флавии,
Как же с этой братией лучше поступить.
Может, их всем табором выгнать из Италии,
Может, ночькой тёмною в Тибре утопить.

Все ж они бездельники, неучи, развратники,
Наркоманы гнусные, вставил Эскулап,
Даже и на форуме пьют с утра в параднике,
И брюхатят походя глупых римских баб.

Вывели патриции плебсу ту презумпцию,
А потом со вздохами разом кошельки…
Откажи им в зрелищах – враз они обструкцию
На ближайших выборах, тоже не с руки.

Гибли гладиаторы, гибли львы могучие,
И ходил в ошейнике гордый фараон…
А плебеи пьяные собирались тучами
И, рыгая благостно, трескали поп-корн.

«Всё осмеять, обхерить и обгадить…»

Всё осмеять, обхерить и обгадить,
упиться в хлам, берёзоньку погладить –
беспочвенное наше ремесло…
Как выразился Толстый, западло,
в Санкт-Петербурге жить, как в Ленинграде,
и гордо приклепать своё мурло
на жёлтом, как предател ьство, фасаде,
поставить три семёрки /777/ на сукно
и тут же всенародно засосать,
отлить со вкусом, милку приласкать
в параднике противулежащем,
вонючем, но до боли подходящем,
потом своим, братишкою дрожащим,
на койке вытрезвиловской поспать,
дыхнуть родным, настоящим
и выдохнуть… Лафа.

Малолетки /вальс/

Да нетто, об Америке писать?

А. И. Солженицын

Лихо мчится, земли не касается
тройка – Вера, Надежда, Любовь…
Погоняла кнутом забавляется,
изогнув молодецкую бровь.
Вот припала, приникла из новеньких,

ох и бабник Железный Нарком,
на кубы свежерубленных, ровненьких,
распластав руки чёрным крестом.

А в бараке ребёночек брошенный,
не приходит преступная мать,
недоношенный, неухоженный…
век любови ему не видать.

Ты не плачь, не рыдай, чудо-чадушко,
выпьют Верка и Надька вина,
титьку даст тебе мамка, не матушка,
и барачное детство страна.

Сколько вас, малолеток, под нарами,
под землёю, в укромной тайге,
под стволами, лесными завалами,
без учета на тощей ноге.

Вас, голодных, бездомных найдёнышей,
дурь-отраву колючих полей,
зона выправит в хищных гадёнышей
на потребу больших лагерей.

Поразбросаны щепки, да щепочки,
не собрать, не сложить в дерева,
мчится тройка, рождаются деточки,
и горят, там где надо, дрова.
Март 1990

Интернациональный базар

Одиноко сижу в Занзибаре я,
Касабланка напротив меня,
Зубы хищные, точно Британия,
Слева в Индиях ждут короля.

Сзади идол зелёный Востока,
Деловито шумит балаган,
Вижу – сумчатые так строго
Осуждают мой тощий карман.

Презирает меня полпланеты,
И Меркурий бряцает мечом:
Кто впустил в это царство поэта,
В этом царстве поэт не при чём.

Десять тысяч народов и наций
У подножья того алтаря,
Мне же некуда просто податься,
Разве ж тихо сойти с корабля.

Я хлебаю пустой кофеёчек,
Я сижу в незнакомой стране,
Сквозь базар, как подснежник-цветочек,
Прибивается песня ко мне.

1986, Багамы

«За что тебя благодарить?..»

За что тебя благодарить?..
Кормить ты, тварь, должна, поить,
в постелю подносить вино,
пред ним во всем твоя вина,
ещё боготворить и холить
и ноги мыть, не надо спорить,
я знаю, что я говорю,
толпа… тебя я не люблю!

Даты, паскуда, ублажаешь
Лишь тело жирное своё
и архигрязное белье
единожды в сто лет стираешь,
сучара,
по-простому блядь,
а всепочтеннейше внимать,
чесать и чистить свою шкуру,
где кал и колтуны
так тесно переплетены,
Что кожи не видать

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.