Данил Корецкий - Татуированная кожа

• Название: Татуированная кожа
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Боевик

Еще в детстве он понял, что грубая сила решает в жизни больше, чем доброе слово. При призыве в армию случай забросил его в бригаду спецназначения, где это убеждение укрепилось, а умение применять силу различными способами значительно возросло. Свержение режима в Африке, аресты крупных государственных чиновников, скупка иностранных паспортов у карманников – вот далеко не полный перечень дел, которые ему пришлось выполнить. Ему изменили имя, биографию, привычки и даже внешность, густо покрыв тело татуировками. Волков – Вольф – Расписной стал совсем другим человеком. И, в конечном счете, татуировки на теле определили его судьбу.

---

Но тот пренебрежительно хмыкнул:

– С чего ты взял? «Никто не тронет!» Почему ты так решил? Просто потому, что тебе так хочется?

Володю будто окатили холодной водой. Он растерянно молчал.

– В жизни не всегда бывает, как ты хочешь! Может, они завтра придут расквитаться! Или даже сегодня... Меня с вами не будет, ты трухаешь, отец твой за себя постоять не может... Так почему бы вас не трогать?

Промакивающий лицо платком Генрих издал неопределенный звук. Володя съежился. Получалось, что он раскрыл Пастухову душу, а тот плюнул в нее. И поделом, не тянись к чужим!

– Чтоб не трогали, надо вести себя по-другому. Кулак есть, удар есть, чуть что – по бороде! Тогда будут бояться, и никто не полезет! Понял? – Пастухов опять хмыкнул. – Ладно, пока. Заходи ко мне в общагу, сорок вторая комната. У меня «лапы» есть, принесешь перчатки – постукаем...

Он подмигнул Володе и ускорил шаг, как бы отделив свой дальнейший путь от путей старшего и младшего Вольфов. Или себя от них с их неинтересными проблемами.

– Желчный парень, хотя мне и помог, недоброжелательный, – сказал Генрих. – И лицо у него бандитское. Может, кажется, оттого что бритый...

– Он не бритый – волос просто нет, они не растут. От испуга – в детстве чего-то испугался.

– Это он испугался? Наверное, было чего... Ты что, дружишь с ним? – спросил отец.

– Да нет, вместе боксом занимаемся. И все. Володя понял, что никакой дружбы не будет, он никогда не зайдет в общагу возле ипподрома, не станет стучать на «лапах», не пойдет с ним гулять по Броду... Разве что перекинутся парой слов на тренировке, поработают на мешке в четыре руки – не больше. Дружить с Пастуховым Володя не хотел.

* * *

Жестокая схватка Зуба и Пастуха получила продолжение полтора месяца спустя.

Тренировка подходила к концу, когда в зал враскачку вошел не появлявшийся с того памятного дня Борисов с дымящейся «беломориной» в презрительно изогнутых губах и глубоко засунутыми в карманы руками. Вначале Володя решил, что он пьян – курить в зале было строжайше запрещено, и на трезвую голову никто бы на такое не отважился: все равно что на ринг нагадить.

Но Зуб не был пьян. Следом за ним ввалилась целая кодла «кильдюмских», человек десять – все в надвинутых на глаза кепках, с зажженными сигаретами и вроде как со свернутыми трубочкой газетами в руках. В таких свертках, чтобы не привлекать внимания, тиходонская шпана, отправляясь на разборки, носила дубинки, заточенные напильники, обрезки труб, иногда даже обрезы...

Удары перчаток о перчатки или о мешки становились все реже и наконец, совсем стихли. В привычную атмосферу боксерского зала вплетался табачный дым, запах перегара, давно немытых тел и страх. Дым и перегар исходили от пришельцев, а страх зарождался где-то внутри. Вторжение было столь вызывающим и наглым, что Володя почувствовал себя совершенно незащищенным.

«Надо Семена Григорьевича позвать», – мелькнула спасительная мысль. Тренеры закрылись с Роговым в своем закутке, до двери десяток шагов...

В поисках поддержки Володя оглянулся на старших. Только Фильков угрожающе скалился, да Еремин угрюмо буравил Зуба прямым взглядом. На лицах остальных застыли растерянность и испуг. Златков рассматривал перчатки, Табарин поправлял шнуровку, Воеводин сосредоточенно массировал бицепс. Никто не крикнул, не одернул наглецов, даже не выказал осуждения... Побледневший Пастухов останавливал качающийся мешок.

– Ну ты, залупа лысая, иди сюда! – Борисов выплюнул папиросу на пол. Он умышленно гадил на ринг, бросая вызов всем, включая Рывкина. Иначе не посмел бы зайти сюда, подождал бы на улице. «Под ДФК» – как говорят в подобных случаях.

– Быстро, а то хуже будет!

Как загипнотизированный, Пастухов подошел. Зуб вынул руки из карманов. На правой блестел кастет.

Бац! Красная полоса перечеркнула крепко сжатые губы, Пастухов тяжело завалился на спину, гулко ударившись о дощатый пол. Носок давно не чищенного ботинка с размаху въехал ему под ребра. Раз, второй, третий...

Среди окаменевших боксеров прошел недовольный ропот.

– Кончай, Зуб! Ты что, стебанулся? – хрипло крикнул Фильков.

Зло выругался Еремин, даже Табарин забыл про шнуровку и с ненавистью уставился на Зуба.

«Кильдюмские» приняли угрожающие позы.

– Ста-я-я-ять! – пронзительно, с блатной интонацией заорал похожий на гориллу сутулый парень и, вытряхнув из газеты стальной прут, подскочил к Филькову.

– Хуля ты выступаешь не по делу?!

– Кто не по делу выступает? – по-звериному оскалился Фильков. – Фильтруй базар! Это ты деловой, что ли? Да я зону топтал, когда ты еще в штаны ссался!

– Тогда стой и молчи! – сутулый опустил прут.

Между тем Зуб продолжал избивать Пастухова. Тот закрывал перчатками лицо. Лысая голова беспомощно моталась из стороны в сторону. Подчиняясь внезапному импульсу, Володя бросился к тренерской и заколотил в запертую дверь.

– Назад, сучонок, башку отшибу! – взревел гориллообразный, но Вольф заколотил еще сильнее.

– Что там случилось? – недовольно выглянул Прошков, но, глянув в зал, мгновенно оценил обстановку и, вспомнив курсантскую молодость, закричал:

– Полундра! Наших бьют!

Он выскочил в зал, за ним – Лапин и Рывкин, последним, промакивая платком губы, тяжело вышел Рогов. Появление тренеров не произвело особого впечатления на «кильдюмских», но при виде олимпийского чемпиона они заметно приувяли. Даже вконец распалившийся Зуб оставил свою жертву и шагнул навстречу потерявшему дар речи Рывкину.

– Ша, Григорьич! – развязно сказал он. – Это наши дела, они никого не касаются.

– Ах, мерзавец! – задохнулся тренер. – Ты привел шоблу в мой зал, избил кастетом моего ученика и говоришь, что это твое дело! Да я тебя...

– Ша, Григорьич! – Зуб выставил вооруженную руку.

– Ты чей, сучонок? – пророкотал густым баритоном Рогов. Только что на его пути оказался сутулый парень. Рог ладонью шлепнул его по загривку, и тот растянулся на полу, выронив жалобно звякнувшую арматурину.

– «Кильдюмские» мы, – сбавив тон, пояснил Зуб.

– Говнюки... Скажу Сизому, чтобы перетопил вас в отстойнике, как котят...

Рогов подошел вплотную и смазал Зуба раскрытой ладонью по физиономии – так хозяйка смахивает фартуком со стола обнаглевшего таракана, чтобы ловчей было его раздавить. Зуб упал на колени и оглушенно тряс головой. Огромный ботинок уперся ему в грудь и опрокинул на спину. Рука с кастетом откинулась в сторону, Рогов подошел и аккуратно наступил на пальцы.

– Ой, больно!

– Ясное дело, – согласился чемпион. – А ты как думал!

Он сделал несколько движений, будто тушил окурок или и в самом деле давил зловредного таракана. Зуб забился и отчаянно закричал – Рогов весил не меньше ста тридцати килограммов.

– Витюша, закрой дверь, – не обращая внимания на крик, попросил чемпион.

Прошков повернул ключ.

– А вы, говнюки, что стоите? – Рогов грозно повернулся к «кильдюмским». – Железки на пол! Бычки в карманы, кепки долой!

Повторять ему не пришлось. Газетные свертки тяжело ударились о потертые доски. Без сигарет и кепок «кильдюмские» казались не грозной кодлой, а нашкодившими детдомовцами, которым предстоит неминуемая порка.

Рогов наконец встал с руки Зуба. Не переставая выть, тот попытался снять кастет, но распухшие пальцы не позволяли это сделать.

– Вот то-то и оно! – нравоучительно проговорил Рогов. – Стальной? Значит, распилить трудно будет. А деваться-то некуда – иначе руку отрежут. Зато на будущее к кастетам охоту потеряешь – это я сто процентов даю!

– Становитесь в круг, парни! – кивнул боксерам Прошков. – И мы с вами станем. Они же драться хотели? Давайте подеремся...

Круг решительно настроенных боксеров сомкнулся вокруг деморализованной «кильдюмской» кодлы.

Глава 3. Самопал на продажу

– Ну как, нравится пистоль? – глаза Погодина горели азартом. Он так подмигивал, когда вел Вольфа к развалинам пятиэтажки и потом, когда поднимались по опасной лестнице без перил, что Володя ожидал увидеть в куске мешковины новенький «вальтер» или, на худой конец, видавший виды «наган».

Но в свертке оказался вырезанный буквой «г» кусок толстой доски, к которому сверху была примотана проволокой медная трубка с расплющенным концом и пропиленным в сантиметре от заглушки отверстием поджига. Грубая примитивная поделка. Впечатления не спасала свежая черная краска и нанесенное напильником косое рифление на острой по углам рукоятке.

– Какой это пистолет... – Вольф не скрывал разочарования. – Обычный самопал...

– Ну и что! Знаешь, как бьет? Забор насквозь, Толик сам видел! И стоит не четвертак, а трешку!

–А толку от него... Пока достанешь, пока подожжешь...

– Можно навостриться. В случ-чего отскочил, выхватил, коробок к запальнику приставил: «Не подходи!» А спичка там уже стоит, чиркнул – и все!