Евгений Коршунов - И придет большой дождь…

• Название: И придет большой дождь…
• Автор: Евгений Коршунов
• Издательство: Лумина
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1983
• ISBN: 5-372-00408-8

Почти пять лет прошло с тех пор, как Петр Николаев впервые побывал в Гвиании. Но размеренная жизнь старшего научного сотрудника, особенно после всего того, что ему пришлось увидеть и пережить за недолгое время пребывания в Африке, с каждым днем все больше и больше тяготила. И молодой журналист искренне обрадовался, когда ему предложили работу заведующего бюро Информационного агентства в Гвиании.

За пять лет все изменилось — старый президент Симба умер, в Гвиании обнаружились огромные запасы нефти. Не желая терять контроль над ресурсами, британское правительство подготовило операцию «Золотой лев», цель которой — расколоть Гвианию, спровоцировать кровопролитие и позволить ввести в страну иностранные войска. Петр Николаев как всегда оказался в гуще событий...

---

Но лишь сегодня он сообщил Блейку, что полковник Спифф требует от генерала Дунгаса его высылки.

Блейк искренне рассмеялся: ход мыслей этого провинциала, этого выходящего в тираж разведчика, потерявшего квалификацию в африканской глуши, разгадать было нетрудно.

— Успокойтесь, дорогой полковник, — снисходительно процедил он. — Я улетаю сегодня вечером (Роджерс не сумел скрыть своего удивления). И если все пойдет как задумано, все лавры достанутся вам. А меня ждет еще небольшое дельце. Ну, скажем, в Азии.

2

Радио «Голос Гвиании» передало содержание декрета и на языке северян. В Каруне владельцы приемников выносили их на улицы, во дворы, устанавливали на подоконниках настежь распахнутых окон.

Город затих и напрягся. После убийства могущественного премьера Севера это был второй удар по чувствам жителей саванны.

Люди слушали передачу, затем ее повторение, еще одно, еще… И лица их суровели. И почти в каждой группе хмурых людей, старых и молодых, находился кто-нибудь, кто начинал вдруг выкрикивать то, что было на уме у остальных.

— Эти христианские собаки из Поречья хотят осесть на нашей земле! Посмотрите — они захватили здесь все: у них — лавки, у них — рынки. Они богатеют, разоряя нас.

— Раньше у нас был премьер, который защищал нас, — вступал в разговор другой. — Они убили его, и теперь нами будет править этот развратный, погрязший в грехах Луис.

Толпа роптала.

Ночью город не спал. Осторожные тени скользили вдоль глухих стен, бесшумно отворялись и затворялись двери: за глиняными стенами дворов-крепостей происходили какие-то приготовления.

Взрыв произошел на следующее утро.

Майор Мохамед, оставшийся в Каруне вместо майора Нначи командовать первой бригадой и затем утвержденный на этом посту генералом Дунгасом, получил рано утром сведения, что из университета, расположенного в нескольких милях от Каруны, вышли и двинулись на город колонны студентов.

Выслушав по телефону рапорт офицера, патрулировавшего университет и примчавшегося на «джипе» в городские казармы, Мохамед — он был еще в ночной пижаме — прежде всего сладко потянулся. Он не привык вставать в такую рань, и уж совсем не стоило просыпаться из-за того, что ему было известно заранее.

— Сейчас приеду, — сказал он по телефону офицеру, дежурному по бригаде, и не спеша принялся собираться. По его расчетам колонны должны были подойти к городу не раньше чем через час.

Их следовало впустить в старый город, дать им пройти по улицам около рынка, где к ним должно было присоединиться еще множество народу, и остановить у входа в новый город. На этом полковник Роджерс настаивал категорически — страсти должны быть направлены против Военного правительства, а не против иностранных компаний и банков.

Вспомнив об этом, майор улыбнулся: в данном случае он ничего не имел против — студентов он не любил за их всезнайство и претензии на роль будущих лидеров страны и, самое главное, за иронически пренебрежительное отношение к военным, в частности к нему самому.

И сейчас Мохамед предвкушал удовольствие от возможности хорошенько проучить этих бесштанных умников. Его отец, владыка одного из эмиратов почти у самых песков Сахары, одобрит его действия.

Мохамед спокойно позавтракал. Выпил кофе.

Оставалось еще полчаса. Он немного подумал, вернулся в свою спальню и открыл небольшой сейф, вделанный в стенку и искусно замаскированный деревянной панелью. Переложил несколько пачек денег (полковник Роджерс никогда не был скупым!) и достал из-под пакета акций «Шелл» — «Би Пи» из пластикового свертка сигарету с марихуаной.

Собственно, на наркотиках его и накрыли в Сандхерсте, военной школе в Англии, после чего у него началась «дружба» с Интеллидженс сервис.

Он подъехал к казармам вовремя. Солдаты как раз собирались рассаживаться по грузовикам, и сержанты придирчиво проверяли свои отделения, выстроившиеся перед машинами на пыльном плацу.

Майор остановил свой спортивный «мерседес» у здания штаба и подошел к группе офицеров, стоявших в стороне. Он чувствовал себя удивительно легко и радостно — обычное состояние после одной сигареты с марихуаной.

Офицеры вытянулись, щелкнули каблуками, отдали честь. Они были мрачны, и Мохамед обратил на это внимание.

— Плохое настроение, джентльмены? — спросил он весело. — А зря. Вы посмотрите, какой сегодня день!

День был действительно чудесным. Небо казалось бездонным и удивительно голубым. Солнце ярко светило, но лучи его не несли жары. Наступал «сухой сезон» — прохладный и здоровый.

— Или солдаты обленились? — продолжал Мохамед, проигрывая стеком.

— Не солдатское это дело — стрелять по безоружным, — хмуро сказал один из офицеров, метис, капитан Браун. Он был единственный северянин, кроме Мохамеда, в первой бригаде. Остальные поддержали его глухим ропотом.

— Разве в городе нет полиции по борьбе с мятежниками? — спросил майор Эйдема, типичный выходец из Поречья.

Мохамед нахмурился: чего доброго, эти идиоты откажутся выступать!

— С каких пор вы стали обсуждать приказы главы Военного правительства, джентльмены? — сухо спросил Мохамед. — Или после определенных событий… — Он паузой подчеркнул значение последних слов — …в армии Гвиании нет больше дисциплины? — Он обвел взглядом офицеров. Все промолчали. — Итак, — продолжал Мохамед, — наша задача не позволить мятежникам проникнуть из старого города в новый. По моим сведениям, они пойдут мимо рынка к воротам Нассарава. Здесь вы должны их остановить любыми средствами. Слышите, любыми!

Офицеры угрюмо молчали.

— Шесть машин с пулеметами и базуками пойдут к воротам Нассарава под командованием майора Нзеку. Еще шесть останутся здесь в резерве, на случай, если мятежники вдруг изменят маршрут. Я буду в штабе бригады.

Офицеры молча козырнули. И через несколько минут из распахнутых ворот лагеря первой бригады тяжело выползли мощные грузовики с солдатами в стальных касках. На крышах кабин были установлены безоткатные орудия, те самые, которые еще несколько месяцев назад разнесли белоснежный купол дворца премьера Севера.

Майор удобно расположился в кабинете командующего бригадой. Здесь сохранилось все, что было во время, когда бригаду возглавлял майор Нначи: книги на полках, кипы газетных вырезок.

— Дочитался! — усмехнулся Мохамед.

Сам он во время штурма дворца шел впереди нападавших — рядом с Нначи. И сейчас майор не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести: покойный премьер был крут, и эмиры недолюбливали его за властность. Слишком часто в последнее время он вмешивался в их дела, и многие из них вздохнули с облегчением, узнав о смерти этого деспотичного политика. Но, освободившись от одного, они не испытывали совершенно никакого желания, чтобы ими помыкал какой-то безродный выскочка да еще и христианин.

В кабинет без стука вошли два солдата-радиста с ящиком мощной полевой радиостанции и батареями. Один из них молча размотал дополнительную антенну и выбросил ее конец за окно — на раскидистый куст, усыпанный крупными желтыми цветами. Второй надел наушники, занялся настройкой.

— Есть! — наконец сказал он и щелкнул переключателем. И сейчас же Мохамед услышал голос майора Нзеку:

— Говорит «Лев», говорит «Лев». «Акула», отзовитесь! «Акула» — это был сам Мохамед.

Солдат протянул ему стальное полукольцо, на концах которого были укреплены два маленьких микрофона. Мохамед привычно надел его себе на шею.

— «Акула» слушает. Докладывайте!

— Я — «Лев».

Голос майора был бесстрастен.

— Улица у ворот Нассарава нами перекрыта. Вперед выслано отделение под командованием лейтенанта Ония. Лейтенант предложит демонстрантам разойтись.

— Мятежникам, — поправил Мохамед. — Хорошо. В случае неповиновения — стреляйте. Жду дальнейших донесений.

3

Если из университета студенческие колонны вышли организованно, то по мере приближения к Каруне демонстрация все больше и больше стала походить на беспорядочную толпу. С каждой милей в нее вливались все новые и новые сотни людей, возбужденных, жаждущих крови и разрушений.

И вот в первые лавчонки южан полетели камни — в стены, в вывески, в поспешно закрываемые ставни. Потом, когда эти толпы ворвались в город, в ход пошли мачете, ломы, дубины. Жидкие двери срывали с петель, и толпа жадно хватала все, что попадалось под руку, — рулоны пестрых тканей, коробки с рубашками, обувь, посуду.

Владельцы в ужасе прятались во внутренних двориках. До них пока дело не доходило.

Студенты пытались еще придать толпе организованность. Кое-где даже удавалось не допустить или прекратить грабежи. Да и сама толпа все еще не осознала своей силы. Многие в ужасе отворачивались при виде начинающегося погрома: ведь такое случалось» в Каруне не впервые, и каждый раз дело кончалось кровопролитием.