Михаил Буканов - Хочешь – жни, а хочешь – куй, всё равно получишь! Поэзия

• Название: Хочешь – жни, а хочешь – куй, всё равно получишь! Поэзия
• Автор: Михаил Буканов
• Жанр: Поэзия

Уважаемый читатель, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!

---

Леприкан

В заповедном раз бору леприкан отрыл нору,
Этот самый сикофант вёл себя как эмигрант.
Тайно золото копил, водки капельки не пил,
Кто не знает, это гном, порождённый жутким сном.
Он и страшен и жесток, правда, знает свой шесток.
Не обидит лишний раз, лишь не тронь его припас!
Встретил как-то леприкан деву из далёких стран,
Та Снегурочкой назвалась, у него и жить осталась.
А ему чего? Живи! И гелду домой греби!
Мол, такие вот дела мне как рюмка для стола.
Грозно разевает пасть, девке хоть ваще пропасть!
Но, срослося, стали жить. Вот приходит час родить!
Леприкан – он не дурак, всё решил без всяких врак.
Говорит, давай, рожай, и меня не обижай.
Я приму дитё в семью, и заботой обовью!
Коль родится леприкан, закачу такой канкан,
Всех я в гости приглашу, для начала сам спляшу.
Пусть валяется народ в стельку пьяный у ворот.
Можешь ты родить и бабу, мне в семью подкинуть жабу.
Охладить рожденья пыл, леприкан что б бабой был!
Лучше без экспериментов и слюнявых сантиментов,
Подари мне леприкашу, укрепим семейку нашу!
Родила Снегурка в ночь и не сына, и не дочь.
Санта Клаус родился, под младенца закося!
Спился с горя леприкан, с бабкой Ёжкой свёл роман,
И, от злобы всё тощея, удлинял рога Кащея.
Тот в ответку и не ахнет, с златом леприкана чахнет.
Подрядился сторожить, не могёт без злата жить.
Санта Клаус и олень, одолев и стыд и лень,
Тоже создали семью, я закончил песнь свою!
Всё пошло по-европейски, мульткультура прёт житейски,
Нонче в доме все равны, что евреи, что слоны!
Мало ль, что Рудольф – олень? Все равны, кому не лень!

Истина нужна?

Жутко русский прям народ, всё выносит из ворот.
Что в башке, на языке, нету шлюзов на реке!
Чешет, прямо по Христу, как чрез речку по мосту.
Правду речь приятно мне, а неправду, так вдвойне!

Дипломатию – на дно, наша правда, как вино.
И искрится и пьянит, и, приятная на вид.
Только вот отведав зелья, ожидай, мой друг, похмелья.
Коль наступишь на мозоль, схватишь головную боль.

Не один ты правдолюб, среди Ваничек и Люб.
Люди скажут про тебя, тоже правду возлюбя,
Что-нибудь совсем такое, что лишит тебя покоя.
Дети мы одной страны, век под властью сатаны.

Сколько нас, так столько ж мнений, каждый Тицерон и гений.
Всё мы знаем обо всём, локти лишь потом грызём.
Вот вопросик для завтравки, пусть послужит вместо вставки.
Скажем: Симонов – поэт, а Шагал – художник? Нет!

Не найти консенсус здесь, хоть на стенки будем лезть.
И дойдём до рукопашной мы в словесной схватке страшной!

Богиня

Она сказала мне: Не надо! Вам не дано меня любить.
Нёс ветер брызги с водопада, толкал нас вниз, хотел убить.
Мы с нею встретились случайно в тени запутанных аллей,
Печали шлейф, чужая тайна, богиня леса и полей.

Я тут проездом и под вечер почтовый поезд унесёт,
Искал себе приятной встречи, глядишь, от мук моих спасёт.
Кричали зяблики в овраге, печально пели про своё,
Стихи чернели на бумаге, и продолжалось бытиё.

Она прошла как отраженье, сама Афина средь полей,
И я отринул прочь сомненье, коль пить решил, так и налей!
Я предложил смешную сумму, бакшиш размером в четвертак.
Чем разъярил лесную пуму, чего-то сделал я не так.

Затем я объяснил резоны, привёл в пример свою нужду.
Мол, я откинулся из зоны и восемь лет богиню жду!
Судьбою ввергнут в состоянья, терпеть которые нет сил.
Желанья выше ожиданья, короче, был резов и мил.

Она сперва сопротивлялась, а после жарко обняла,
И два часа со мной валялась, пока неслись любви дела.
Её я оборвал как липку и взял несчётно сколько раз
Она встречала всё улыбкой, слезами радости из глаз!

А напоследок тихо, мирно в бочину сунула стилет.
Я здесь теперь валяюсь смирно, четыре сбоку, ваших нет.

Гражданская

Забегаю раз в буфет, ни копейки денег нет,
Разменяйте десять миллионов.
Шла гражданская война, в муках корчилась страна.
Ну-ка, шкеты, геть из под вагонов!

Сам я из Ростова на Дону, прочесал огромную страну,
От Одессы нашей, мамы, все сыны её упрямы,
Я поехал, братцы, на войну.

Белые и красные дерутся, урки в стороне сидят, смеются.
Бейте больше и сильнее, по-возможности, больнее.
А с делами воры разберутся.

Так случайно к красным я пристал, в Бога верить вовсе перестал.
Грыз марксовые науки, подыхал порой от скуки,
Голодать и холодать устал.

Когти подорвал и к белым шасть, поменять решил и власть и масть.
Здесь хотя б кормили вволю, но свою свободы долю
Потерял, а без неё пропасть.

Тут разбил нас Нестор сам Махно, сердцем чую, самое оно.
Вижу – правда, есть свобода для российского народа.
И пошёл со всеми заодно.

А теперь стою и жду расстрела, залп – душа к Престолу отлетела.
И предстал я перед Богом в положение убогом,
Не нужна душа, коль нету тела!

Невенчанные

Шли солдаты гарнизонные, уходили на войну,
Провожали незаконные, заменившие жену.
Под оркестра звуки медные, прошагал за взводом взвод,
В дали дальние бесследные, где их смерть с удачей ждёт.

Сколько лет с поры той минуло, дождь кровавый не идёт.
Лихолетье нас покинуло, что же милый не идёт?
Полегли солдаты, сгинули, не вернулися с войны.
Навсегда, видать, покинули баб своих страны сыны.

Сколько с жизнью бы ни маяться, долог век, но есть и срок.
Не в чем старым этим каяться, для других их жизнь урок.
«Пейте, пойте с молоду, бейте в жизнь без промаха.
Всё равно, любимая, отцветёт черёмуха!»

Коли не повенчаны, значит и не вдовушки.
Жизнью круто перчены старенькие совушки.
Только где-то в памяти время довоенное,
Из туманной замяти снится им нетленное.

Паренёк с погонами, тот, что первым был,
Прибыл с эшелонами, с ними и убыл.
Что же тут вспомянется, в целом, ничего.
Боль в душе останется, до си ждёт его!

Смерть

Как-то шёл в разведку я, на дело, но в ответку пуля просвистела.
Двадцать метров пред окопом, я валяюсь кверху жопом,
И душа моя простилась с телом.

Раздался вокруг вселенский вой, мёртвых формируется конвой.
Всех, мол, в Рай без пересадки, знать такие здесь порядки.
Встал и я с пробитой головой.

Очередь пред райскими вратами, поле всё украшено цветами.
Посмотрел в глаза мне ангел, тут же враз пришёл архангел,
Зря ты, – говорит, – между братами.

Понимаешь, ты пока что жив! Коль ты здесь, так есть основ подрыв.
Рано ты явился к Богу, на-ка, выпей на дорогу.
И вали, да будь не суетлив.

Всё, опять валяюсь на земле, и один, как мушка на стволе.
Хоть прострелен был насквозь, всё ж надеюсь на авось.
Буду я когда-нибудь в седле.

Смерть моя выходит не в зачёт, чую – жизнь меж пальцами течёт.
Скоро адская прожарка, глядь, за мною санитарка.
Я и Аду поломал учёт!

Так вот и остался, на земле, знать молилась мамка, что в селе.
Может, выйдет, довоюю, всю войну перебедую.
Не сварюся в чёртовом котле!

Печальная песенка

Ты не уходишь, нет, не уходишь.
Меня ночами всё хороводишь.
То сгинешь вовсе в тумане сна,
То крупным планом, сидишь одна.

Я точно знаю, почти без света,
Во снах глубоких лежит планета.
И там есть место, где ты жива.
Мне недобросить туда слова.

А как хотелось, давно хотелось,
Сказать что жизнь мне уже приелась.
Я за тобою прибуду вскоре,
Тебе на счастье, жене на горе.

Не существуешь ты наяву,
Воспоминаньем рвёшь сна канву.
А верю всё же свершатся сны.
Уж больно жизнью они полны!

Финская

Тишина в лесу заснеженном, на снегу следы петлёй.
Воздух кажется разреженным между небом и землёй.
Сны приходят мне смертельные, сею кровь, да всё в снега.
Руки тянутся пастельные неизвестного врага.

Тихо мирно пробирается меж сугробами обоз,
Словно нищий побирается, не жалея горьких слёз.
Скрип полозьев, волны снежные, быстро наступает ночь..
Ждут зверей глаза прилежные, с обещанием помочь.

И лежит солдат пораненый, то ли мёртвый, толь живой.
Всеми ветрами ограненный, и с разбитой головой.
Вроде и недолго тянется наша Финская война.
Только в памяти останется этот снег и тишина!

Баба Яга

Как-то бабушка Яга сдуру ли, спросонок,
Но, включила дурака, – говорит бесёнок.
Стала старая летать в местном окоёме,
И давай себе хватать рыбу в водоёме.

Словно гордый птиц орлан, так вот и сигает.
Исполняя видно план, цели достигает.
Наберёт корзины три и с собой, в избушку.
Жуть, хоть больше не смотри, жалко мне старушку!

Ну, а ларчик, между тем, просто открывался.
Нет Годзиллы среди тем, да сынок остался.
И растёт приёмыш тот, рыбу пожирает.
С ним играет вещий кот, кости прибирает.

Скоро уж настанет срок выпускать дракона.
Над землёй нависнет рок, как во время оно.
А несчастная Яга смысла не всосала.
Змей Горыныча дитя от беды спасала.

Непобедимая