Михаил Буканов - А у жирафа шея длиная! Поэзия

• Название: А у жирафа шея длиная! Поэзия
• Автор: Михаил Буканов
• Жанр: Поэзия

Временами, перечитывая ту или иную книгу, мы получаем ощущение де жа вю, то есть повторение происходившего ранее, видимого нами в реальной жизни, или данного нам во сне. Подчас реальности книжного бытия бывают настолько острые, совпадение ситуаций столь ярки и выпуклы, что стирается призрачная грань, отделяющая повседневную нашу жизнь от мира книжного, мира, вызванного к жизни фантазиями автора.

---

А у жирафа шея длиная! Поэзия Михаил Буканов

© Михаил Буканов, 2017

ISBN 978-5-4485-5840-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабки у подъезда

Есть же бабки на Руси,
Их ты хоть о чём спроси,
И получишь враз до дна,
Не видали, мол, говна!

Ты их хочешь удивить,
Только легче удавить,
Коль на всё один припев,
Но, во весь беззубый зев!

В целом, тот ещё народ,
Мечут камни в огород,
Просто мимо не пройти,
Всё обскажут по пути!

Им про жизнь известно всё,
Мимо всех поток несёт,
Всем по сергам, по ушам,
Взрослым, юным, малышам!

Все закутавшись в платок,
Рта сломавши вороток,
В стужу, в лужи, или в зной,
У подъезда зла стеной!

Может быть придёт хана,
Вдруг не хватит им гавна?
И начнут струить елей,
Становясь добрей, не злей!

В сказке – сказочный конец,
На добро одет венец.
Только жизнь для сказки враг,
Бабки скажут: Верь, дурак!

Жизнь прекрасней чем вчера,
Бабки примут на ура!
Есть конфеты, чая пар,
Но, заешь тебя комар!

Что там в мире, всё равно,
Мерят жизнь в одно гавно!
Коль лишь это за душой,
И, притом, в цене большой!

Скоро зима придёт

На просёлочной дороге,
Что размыта донельзя,
Где сам чёрт сломает ноги,
По ухабинам скользя,

Где дорожные кюветы
Полны грязи и воды,
Через летних гроз наветы
Проложил октябрь следы!

Утром серебристой дымкой
Закуржавилась трава,
Погашённой недоимкой,
В серебре, хоть чуть жива!

Багровеет ситец неба,
Ситом светит через ржу,
Нет зверям и птицам хлеба,
Трактор вышел на межу.

Выйдет поутру хозяйка,
Плесканёт ведро в кювет,
Телогрей, на теле майка,
И галоши метят след.

Ветер – тот ещё охальник,
Так и лезет между ног!
Он над всем теперь начальник,
Старший местных всех дорог!

Скучно, тяжело и грустно,
Небо сыпет склизь в низы!
И гласит преданье устно,
Смертность множится в разы!

Гимназист в ситуации

Ох, мальчишечка-чиграш,
Зря ты кажешь свой кураж,
Не на ту ты, блин, попал,
Не расплатишься – пропал!

Что с того, что ты хорошь?
Не на мне молотишь рожь.
Не с меня тебе мука,
Расплатися, и пока!

И, давай, не гоношись,
А оденься, причешишь,
К маме быстренько домой,
Да лицо своё умой!

Вижу, крепенько подпил,
Ночьку ты со мной купил,
Только утро на дворе,
День встаёт в своей поре.

С чаевыми? Молодец,
Просто ухарь – удалец,
Деньги будут, заходи,
И со мной, иль с кем, гуди!

Не забудь сходить к врачу,
Я нисколько не шучу.
Или, всё же, шутка тут,
Пусть врачи её сметут.

Вот подхватишь два креста,
Станет жизнь твоя проста,
Нос в провал, иль пуля в лоб!
Люэс – он тебе не клоп,

Не раздавишь, не сбежишь,
Сделку с ним не совершишь.
Только, может, я шутю,
До свиданья, и тю-тю!

Слон

Слон над ослами был куратор,
И славный был в собраниях оратор!

Такие разведёт турусы на колёсах,
Такое нагнетёт и напряжёт,
Чижи внимали даже с дальних плёсов,
Мол, лучше даже Троцкий не солжёт!

Сереет слон среди холмов столицы,
И что ни речь, « на голубом глазу,»
А за еду из местной чечевицы,
Ослов разит, им делая козу!

Привычка в жизни – дело индивида,
Сперва она, затем характер в рост,
Наш слон отверг соузие аида,
Ему был ближе мусульманский пост!

Посланцы мира – избраные люди,
Оливы ветвь, да Нобеля клеймо,
В ушко иголки лезут на верблюде,
И к ним не липнут лесть или дерьмо!

И слон в его столице величавой,
Что прослыла сияньем на холме,
По миру слыл почти бессмертной павой,
Но, с долей прагматизма на уме!

Вот потому слова, оно словами,
А интересы дела впереди,
Пускай твой путь усеян головами,
Во имя мира смело в путь иди!

И ничего, не будет трибуналов,
Ну, кто там лично выйдет супротив?
Давно известно среди все анналов,
Рожон не пряник, даже коль ретив!

Восславим же слона во имя мира,
Речам внимать – зачем нам этот труд,
У нас ТиВи рокочет словно лира,
А слон тяжёл, да и по-жизни крут!

Живи же, слон, во имя всяких целей,
Тебя избрали нонешним царём!
Жаль нету мавзолея среди елей,
Помрёшь, и с лона мира уберём!

Одинокая

Слава Богу – от порогу,
Красный угол, образа,
Дом выходит на дорогу,
Из животных лишь коза!

Да убогая старуха,
В этой старенькой избе,
Ночевала здесь разруха,
Вон конёк в глухой мольбе.

Нет ни сына, нет и мужа,
Сколько ж лет с войны прошло?
Велика у дома лужа,
Видно дождь провёл коло!

Керосинка, свет коптящий,
Печка с ситцевой канвой,
И в неведомье летящий
Вместе с печкой домовой.

Не готовит, не кухарит,
Силы нет на рубку дров,
Вечерами самоварит,
Есть чаёк, так будь здоров.

Существо родное – Манька,
Так и трётся под рукой,
Да будильник – Ванька-встанька-
Не даёт уйти в покой.

Застарелые обиды
В пропасть время унесло,
У седой Семирамиды
Взгляда мутное стекло!

Гость у Владимира Соловьёва

Птичка пела и порхала,
Ясно, что не соловей,
Но, в приятствии вокала,
Только слушай и совей!

И ложились лыки в строки,
Были смыслы и напев,
В меру боли и упрёки,
Да ещё и в срок успев!

Там где надо, указала,
Подчеркнула что не так,
Птичка в словесах дерзала,
Средь искусов и атак!

И внимали ей угрюмо
Седовласые коты,
Вон что вылезло из трюма
Селюков и мутаты.

Почему тебя не съели? —
В настороженных глазах.
До тебя другие пели,
И не путались в азах.

По субботам с Украины
Косяки залётных к нам.
Пожелать Руси руины,
А Украйне светлый храм.

Дребездят, поют, регочут,
Птицы цвета ореоль,
И над русскими хохочут,
Наслажденьем наша боль!

На хрена их слушать речи?
Мелкой дробью, и в ягтдаш!
Посреди вселенской сечи
Надо б делать дашь на дашь!

Литва

Как огромная фаланга,
Что свернулась на песке,
Жёлто-серая Паланга
Летом в соснах и тоске.

Хороши пески и дюны,
Сосен ветряной простор,
Рвёт Перунас моря струны,
И грохочет в небе Тор.

Гедиминас, Ольгерд, битвы,
Той Литвы пропал и след,
Есть костёлы и молитвы,
В небо готики стилет!

Только если разобраться,
Вильнюс польский городок.
Не пришлось литовцам драться,
Немцы драли без порток.

Мемель – Клайпеда и порты-
Это русская земля,
Князь Курляндский строил форты
На деньжонки от Кремля!

А Паланга – кус латвийский,
Тоже с барского плеча,
Тот песочек аравийский,
Хапанули вы молча!

Место же Литвы в болотах,
Там, откуда родом жмудь!
При вселенских поворотах,
Как бы в бучу не свернуть!

На смерть

Это просто ошибка,
Нам бы с неба, да вниз!
Опуститься, где сшибка,
Где воюй и не гнись.

Мы ж направлены в небо
Предночною порой,
Рюмка с корочкой хлеба,
Да могила горой!

А ведь где-то живые,
Те кто всех нас убил,
Все дельцы центровые,
Что на дело забил.

Раздербанили долю,
А ремонт как всегда,
Наши души на волю,
В семьях боль на года!

Табуреткин с командой,
Смех Васильевой тут,
Столько сделано бандой,
А срока подождут?

Отмените законы,
Снова смертную казнь,
Иль ворюги иконы,
Положили на власть?

Дела телевизионные

Вижу я в телеокне,
Старичок сидит на пне.
Шёл, устал, да и присел,
А может с ханки окосел.

Не, видать он всё ж устал,
Отдохнул, спокойно встал,
Рядом заяц толк ведёт,
Видом бодр, не пропадёт!

На меня вдруг звук напал,
Я всю ночь спокойно спал,
Но, работал наш экран,
По мозгам он как таран!

Я беду преодолел,
А потом с вина сомлел,
Сон глубокий – в цвет и масть,
Кайфу не даёт пропасть!

Да, ещё жевал грибы,
Мы ж водяры не рабы.
Деду дал и зайцу дал,
Знаю толк, я ж срок мотал!

Утром, или может днём,
Дед опять припёрся с пнём.
Заяц ел мои цветы,
Жрал, урча от простоты!

Я потом махнул стакан,
Деда скушал таракан,
Заяц стал пеньком, а я
Вижу баба шасть моя!

С нею Змей Горыныч шасть,
Жуть, огнём разила пасть,
И с собою мне прикид.
Очень странненький на вид.

Страшно длинны рукава,
Есть прорез, где голова,
На меня прикид как раз,
Только вширь он как Камаз!

Уезжаю я в ТиВи,
Средь программ меня лови!
Персональный мой Змей Гор,
Вон, уже завёл мотор!

Царь Боян