Михаил Ромм - Скульптура сна

• Название: Скульптура сна
• Автор: Михаил Ромм
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-99062-230-2

Творчество Михаила Наумовича Ромма хорошо известно в современной русской поэзии. Волей судеб он не относится ни к одной литературной группировке, что его самого всегда огорчало, а его читателей – радовало, потому что основой его поэтики является интерес к человеку как таковому, к вечным вопросам бытия, а не литературная игра как таковая.

Где пролегает грань между «я мог бы сделать» и «я должен» – сомнение, глубоко занимающие автора. Поэзия Михаила Ромма открывает сложный, полный душевных мук и мятежей мир автора.

Это четвертая книга поэта, в которую вошли избранные стихотворения 2008–2016 годов, два венка сонетов и большая повесть в стихах «За золотым руном». Книга рассчитана на взрослых любителей поэзии.

---

Михаил Ромм Скульптура сна

Министерство абсорбции центр абсорбции новых репатриантов деятелей искусства и деятелей искусства, вернувшихся из-за рубежа

הטילקהו היילעה דרשמ

םירזוח םיבשותו םילוע םינמא תטילקל זכרמ

К читателю

Предлагаю вашему вниманию кое-что из написанного в 2008–2016 годах.

Самое важное для меня сочинение в этой книге – это повесть в стихах «За золотым руном», с этого я и рекомендую начинать чтение. Сразу хочу заметить, что суждения автора не всегда совпадают с мнением персонажей повести.

Лирическая часть представляет собой фактически несколько отдельных книг, где стихотворения собраны по принципу тематической близости.

Название некоторых разделов говорит само за себя. В подборке «Ладошки звёзд» собраны стихи о любви, «Бусинки слов» – стихи о творчестве как таковом, в разделе «Оранжевый шар» собраны экспериментальные опыты, «О Боге и людях» – философская лирика.

Гражданская поэзия в книгу практически не вошла. Вся гражданская нагрузка сосредоточена в повести «За золотым руном».

Прошу читателей отнестись с доверием к этой книге. Без доброжелательного настроя к автору чтение бесполезно. Так что все отобранные стихотворения выверены, и если в каких-то из них вы столкнётесь с ритмическими сбоями – это так и задумано. Я довольно часто использую неровности ритма для того, чтобы подчеркнуть прерывистость, взволнованность интонации.

Хочу сказать спасибо людям, принимавшим активное участие в редактировании и проверке текстов, вошедших в книгу: редактору Ирине Са, моим друзьям – Ольге Вин, Ольге Глухарёвой, Олегу Тимофееву, Андрею Урицкому и другим.

Их советы и поддержка помогли мне избавиться от многих ошибок и, как мне кажется, улучшить некоторые произведения.

Особенная благодарность автору оформления обложки, художнику Ольге Глухарёвой и верстальщице Инне Волковой за их работу и долготерпение.

Хочу поблагодарить всех, кто сделал возможным само это издание: Веру Горт, Михаила Польского, Эвелину Ракитскую, и, конечно же, сотрудников министерства абсорбции.

В заключениео заранее выражаю признательность всем читателям.

С уважением, Михаил Н. Ромм

Времена года

О мае

Написать бы о мае, о поздней весне,
О рисунках детей на асфальте,
О прогулках ночных и о чём-то извне:
Дескать, звёздные иглы, не жальте!

Только нет ничего необычного в том,
И ленивый об этом не пишет:
Крупный месяц застрял за ближайшим углом,
Зацепившись рогами за крышу.

Юн оранжевый свет фонарей-фонарят,
Где, синея в обманчивом мраке,
Номера на облезлых домах так горят,
Как пророчества тайные знаки.

Вот глотаю я воздух, как будто бегу…
Ну и пусть будут строки ничтожны,
Ну и пусть ничего передать не смогу,
Но молчать… но молчать невозможно!

Сладкий воздух

Сладкий воздух цветущего мая,
Влажный воздух прогулки ночной,
Смерть и боль я за это прощаю,
Я за это, мой Боже, с Тобой.

Потому атеистом и зверем,
Грязным циником, скептиком злым,
Боже, Боже мой, я в Тебя верю,
Признаю себя сыном Твоим.

Разъярённый, пустой и нервозный
Брошен в мире телесном, густом,
Но ведь эти далёкие звёзды —
Мой единственный дом.

Июнь

Благословен июнь в цветущих липах
Блаженной земляничною порой,
Весь в яблочных круглящихся полипах,
Налитых плотной белой кислотой.

Рвать яблоки уже я не рискую,
И всё-таки им радуюсь я вновь,
Июнь, как обещанье поцелуя,
Томит меня и будоражит кровь.

Приняв в объятья спального района,
Переполняет пряный аромат,
И смотрит город с каждого балкона,
Действительно преображённый в сад!

Неутомимый рост, не видный глазу,
Мой мегаполис бережно хранит,
И в тёмном парке юные проказы,
И тихий смех, и лёгкий жар ланит.

Светлояр

Озеро

Сияет озера покой —
Смиренный, ясный и покорный,
И облаков текучий строй
В воде недвижной перевёрнут.

Одеты свежею листвой,
Берёзы светятся как будто —
Росой осыпанное утро
В тени часовенки простой.

Привычный гомон не слыхать,
И тишиною колокольной
Чужое слово «благодать»
Вдруг вырывается невольно.

Невидимые жители земли

Невидимые жители земли,
Живущие в земле, вернее – в почве,
Они плывут внутри, как корабли,
Но звёздам не заглядывают в очи.

Тяжёл их труд, им отдых незнаком,
У них одна забота и стремленье.
Подумаешь о мире их живом —
И остро ощущаешь отвращенье.

Остановившись вдруг, они умрут
И станут для товарищей работой,
Продолжится неутомимый труд,
И новой жизнью станут нечистоты.

На огороде

Начинается гневно и грустно,
Неспособна на грусть и на гнев,
Песня мглы в ореоле капустном,
Запугав, заглотив, обнаглев.

Острый голод – и лист мягкотелый
Режет нёбо лохматых небес.
Комья глины сухой…
Каравеллы
Раздвигают бушпритами лес.

Память лжи в треске лопнувшей почки,
Ржавый трактор, давящий лягух,
Параллели, сведённые в точки,
Стоны трав, обагряющих слух.

Завтра здесь кабачки-ренегаты
Толстомордые вцепятся в грунт.
Рыжий пёс поглядит виновато.
Доллар ляжет, поднимется фунт.

Состояние

Мне спокойно и радостно жить,
Мне ничуть не тревожно,
И лучей золотая финифть
Оплела осторожно.

В летней капельке ясного дня
Отражается солнце беспечно.
Это всё, это всё – для меня,
И дано мне навечно.

Детский смех над водой, тишина,
И небес голубых глубина,
И не хочется думать о том,
Что же там – за холстом…

Зерно

Вы видели когда-нибудь зерно?
Положено на влажную бумагу,
Иссохшее от времени, оно
В себя вбирает жизненную влагу.

Разбухло, вид величия лишён,
Так мертвенно-белесо и ничтожно.
Проходит день, и острый корешок
Натягивает тоненькую кожу.

Проклюнулся. Нелеп и некрасив,
Как будто коготь выпускает хищник,
А на спине набух уже нарыв,
И коготь все растёт и влагу ищет.

И вот росток ладони смог открыть,
Рождённый покорять и покорить.

Земляника

Господь придумал землянику.
Ломаю голову – зачем?
Хотел ли, Господи великий,
Полюбоваться, как я ем?

Она сверкает алым бликом,
По сути, лишняя совсем —
Причуда силы многоликой,
Не понимаемой никем.

А может, в мире иллюзорном,
Предвидя летнюю жару,
Бог знал: под листиком узорным
Удобно будет комару

У лакомства меня встречать,
Чтобы за жадность наказать.

Начало осени

Ранняя осень – позднее лето.
Солнце в зелёных ветвях.
Но желтизна проступает. И это —
Как седина на висках.

Пышно колышется зелень живая,
День ещё зноём печёт,
Но вот уже в горы листья сгребает
Дворников хмурый народ.

Россыпь рябины – парад ежегодный,
Радостная круговерть.
И кажется выдумкой космос холодный,
И кажется выдумкой смерть.

У речки лесной

Здесь у речки лесной, где звенит тишина,
Ночью небо становится ближе,
И горошины-звёзды на ветви сосна,
Точно бусы алмазные, нижет.

Млечный купол, сверкая, в тиши вознесёнэх
Только изредка слышно из мрака,
Как в далёкой деревне облает свой сон,
Заскулит и затихнет собака.

Неожиданный плеск – лягушачий прыжок,
Вдруг посмотришь на воду, очнувшись,
Догорая, костёр затрепещет у ног,
Тёмным зверем уютно свернувшись.

Так искрится холодная осени вязь,
Насекомых народ усыпляя,
И опавшие листья, слегка серебрясь,
Кораблями в реке проплывают.

Ранний сентябрь

Сентябрь ранний – и не осень вовсе:
Деревья только думают желтеть,
Но всё-таки ты к худшему готовься —
Вот-вот наш мир закрутит круговерть.

На листьях солнце, как на фотоснимке,
Проступит, превратив их в образ свой,
А мне всё снятся чёрные ботинки,
Грохочущие в такт по мостовой.

Потом затянет тонкой коркой лужи,
Под инеем прогнутся провода.
И хоть я знаю: дальше будет хуже,
Парадоксально счастлив иногда.

Сентябрь 2012

Минотавр

Я блуждаю в лабиринте осени,
В тупиках кружит обманный путь,
Все улики преступлений косвенны,
Только боль опять стучится в грудь.

Для того ль меня ночами яркими
Одарял любвеобильный Бог,
Чтоб, засыпан щедрыми подарками,
Отдариться я уже не смог?

Небо клочковатое над крышами
Ловит взгляд в сплетение ветвей,
И теперь почти не слышно мне
Музыки в обители Твоей.

Оплетённый мелкими заботами,
Я запутал Ариадны нить.
И возможно, там, за поворотом тем,
Минотавр ждёт, чтобы убить.

Начинается дождь – получается снег