Илья Рейдерман - Из глубины. Избранные стихотворения

• Название: Из глубины. Избранные стихотворения
• Автор: Илья Рейдерман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906910-64-6

Илья Рейдерман – один из последних с корабля великой русской поэзии, дливших традиции золотого и серебряного века. Себя он называет поэтом-нелауреатом: несуетную жизнь в «провинции у моря» и сосредоточенную работу мысли и души он предпочёл мельканию в литературных кругах столицы. И полагает, что иначе он не смог бы написать многих своих стихотворений. В возможном выигрыше – будущий читатель, но сам «окунувшийся в неизвестность» автор – в некотором проигрыше. Его ранним произведениям сочувственно внимали Павел Антокольский, Анна Ахматова, Анастасия Цветаева, Андрей Сергеев, теперь же издатели в поисках автора предисловия к книге избранного, подготовленной к 80-летию поэта, решили дать целых три небольших отзыва – Писателя, Литературоведа, Философа. Завершает книгу большое «интервью с самим собой», в котором интересующиеся найдут сведения о творческой позиции и пути поэта. Прежде с терпящего крушение корабля бросали в море бутылку. Теперь в этой роли выступает Книга. Автор этой книги, филолог и журналист, философ и музыкальный критик, ещё в юности вместо того, чтобы увлечься чем-то авангардным, понял, что его дело – длить традицию. В его книге – множество стихотворений под эпиграфами, особенно из любимого им Мандельштама. Эпиграф – тема, а стихотворение – вариация.

---

25.07.97

«Затем и ищем слово, чтоб сейчас…»

Затем и ищем слово, чтоб сейчас
сказать. Сегодня. До летейской стужи.
Но эта жизнь, что бьёт не в бровь, а в глаз
и, не пуская к морю, топит в луже!
Пророков нет. И лишь корявый слог
ещё правдив. И ждать ли криков «браво»?
И я коплю молчанье между строк,
но всё же говорить – имею право.

3.09.2000

«Беда, что новый день – не нов…»

Беда, что новый день – не нов,
что бессловесен стыд.
Тряси в кармане мелочь слов,
пускай она звенит.
Ведь если нечто не назвать,
не поименовать,
грядущее придёт, как тать,
беды – не миновать.
Стихи кропай, слезой кропи
и над строкой корпи,
и старой рифмою скрипи,
и звуком – мысль скрепи.

1.03.01

80

«И на затоптанный пол…»

И на затоптанный пол
тихо, безропотно пал
смятый тобою листок,
стихотворенья исток.
Творчество втоптано в быт?
Мир не приемлет даров?
Ветер над нами кружит
мусор ненайденных слов.
Нет, говори, говори,
хоть от зари до зари!
Ты ничего не сказал?
В жизни – разруха, развал.
Ткань смысловую твори,
выверив каждый шаг.
Правду скажи, хоть умри!
Ибо без правды – никак…

22.03.01

Памяти Андрея Сергеева

Какая глупость – смерть! Придумать ли глупей?
Душа летает, словно воробей,
и Заболоцкий прав, и стебли трав
всё шепчутся о жизни, не о смерти.
Ты так приветливо встречал минуту,
что в ней как будто открывалась дверца:
войдёшь вовнутрь и встретишь бытие.
На деле всё так просто: врать не надо.
О, ты терпеть не мог фальшивых нот!
Как ты смеялся, вечный футурист,
и как учил меня ты видеть дальше,
и делать дело точно и толково,
всё закруглять – жест, мысль, поступок, слово.
Чеканить нужно, как монету, жизнь,
чтобы, сияя круглой правотой,
нам говорил металл о благородстве,
о связи с прошлым, о былых веках.
Как жалок всякий фальшивомонетчик!
Так вот твоя коллекция, Андрей!
Всё подлинно. Всё, знавшее свой час,
пересекло черту, избегло смерти.
Вот род бессмертия! Как жизнь кругла,
и как легла на краешек стола!

7.03.01

«Рифмуется осень со мной, наконец…»

Рифмуется осень со мной, наконец.
Прохладное солнце сияет.
Я с деревом схож, что одето в багрец,
и листья неспешно роняет.
И пристально вглядываюсь в небеса,
пью жизни последнее диво…
О, Господи, дай мне ещё полчаса
дышать упоённо-счастливо.
Побыть в этом воздухе нежно-пустом
последней букашкою мне бы,
быть птицей в полёте, багряным листом,
окном, отражающим небо.
Как дереву, дай мне дышать не спеша,
глаголы природы спрягая,
чтоб рифмы роняла на землю душа,
как ветка, почти что нагая…

8.09.2000

«Зыбь ты великая, зыбь ты морская…»

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
чей это праздник так празднуешь ты?»

Фёдор Тютчев

Зная ответы на наши вопросы,
море, до нашей унизишься ль прозы,
речью своей ты умеришь ли блеск?
Плеск и молчанье. Молчанье и плеск.
Как солона ты, морская вода!
Может, тебя подсолила беда?
Небо наплакало целую чашу?
О, как прекрасно! О, как горчайше!
Волны несутся, их шаг одинаков.
Радуйся, отгоревав и отплакав.
Всё позабуду. За что мне сие
даром дающееся бытие?
Чем я отвечу морю и миру?
Чем я отвечу миру и морю?
Нет, я не спорю с далью и ширью.
С замыслом господа Бога – не спорю.
С тайной ночною! С ширью дневною!
И повторяю на все лады:
как я согласен с каждой волною!
С радостной вестью горькой воды…

Июнь 2001 г.

Из книги «Земная тяжесть», Одесса, студия «Негоциант», 2007

1. Ещё шажок, что приближает к краю…

«Ещё шажок, что приближает к краю…»

Ещё шажок, что приближает к краю…
Но злобу дня в себе одолеваю.
Не знаю, весь умру, или не весь —
бессмертным нужно быть сейчас и здесь,
частицу вечности в руке держа,
как будто соль на кончике ножа…

1.04.02

«Как страшно, Господи, как трудно!..»

Как страшно, Господи, как трудно!
Всё – словно страшный сон иль бред.
Всё – алогично, безрассудно,
безумной тьмою застит свет.
Полёт во тьму – и миг паденья,
и рушится всё то, чем жил,
и, не надеясь на спасенье,
в последнем напряженье сил,
не в рифму ли бормочешь что-то,
чтобы заговорить беду…
Так вот – последняя свобода.
А что бормочешь? Ерунду…

1.09.04

«Какой великой нежностью полна…»

Какой великой нежностью полна
душа того, кто к смерти – прочих ближе.
Он как ныряльщик, что, достигнув дна
и вынырнув, – взахлёб, всей грудью дышит.
Он знает, как там холодна вода,
какая тьма. Что делать зренью, слуху?
О, радость жить, давая волю духу,
и всё любить – без страха и стыда.
Нет ничего ничтожного, такого,
что при внезапной мысли о конце
не изменилось чудом бы в лице,
не стало б частью мира дорогого.
Так любит он – как в юности не мог,
(душа была глухая и немая…)
Так любит он – когда исчерпан срок,
всё нежно обнимая, понимая.

23.12.03

«Ах, да, сегодня понедельник…»

Ах, да, сегодня понедельник,
тяжёлый день… О, жизнь моя!
Мели, мели, безумный мельник,
зерно немого бытия.
Покуда жернова грохочут,
пока шумят, пока орут —
душа тишайшей ноты хочет,
на свой настраиваясь труд.
Она страдала и любила,
она жива, она права.
Чтоб бытие – заговорило.
Нашло тишайшие слова.

16.05.05

«Весёлое выдалось лето!..»

Весёлое выдалось лето!
Ни ночи, ни дня, ни просвета.
Хоть белый вывешивай флаг,
завидев клубящийся мрак.
Душа в отупенье дичает.
Жара, разъярившись, крепчает.
Всё раскалено добела.
Где жизнь, что недавно была?
Как будто идёшь по пустыне.
О, Господи, тяжко мне ныне.
И книзу беда меня гнёт.
И слишком высок небосвод.

15.06.04

«Когда и жизнь – сойдёт с ума…»

Когда и жизнь – сойдёт с ума,
когда возьмёт за горло старость,
когда холодная зима —
всё, что тебе ещё осталось,
ты одинок и боль остра, —
тогда пришла твоя пора.
Пора быть тем, кто есть – нагим
и беззащитным, быть собою,
самим собою – не другим,
и, не вступая в спор с судьбою,
влачить беду и верить в чудо,
надежду смутную тая,
что из вселенского сосуда
прольётся капля бытия.

2.10.04

«Лежу я на земле, почти убит, без сил…»

Лежу я на земле, почти убит, без сил,
и в небеса гляжу – в тот голубой провал
меж хмурых туч. О, я б туда упал,
когда б свою беду перехитрил!
Лежу – бедой придавлен, как плитой.
Пусть тяжело, но суть совсем не в этом.
Смеюсь над глуповатою тщетой,
и всё же упиваюсь тихим светом…
Беде спасибо! – если б не она,
как все б рыл землю до седьмого пота.
Но вот как будто рухнула стена —
и даль! И высь! И тяжкая свобода.

4.10.04

«Не говорю из суеверья…»

Не говорю из суеверья
последних слов, и не кляну,
всем существом своим измерив
горчайшей бездны глубину,
беду, в которой захлебнулся…
Последний трачу кислород
и в три погибели согнулся,
ну а душа – ещё живёт.
Ещё – живёт. И мир вмещает,
и до конца в себе хранит.
Клочок пространства освещает.
Не проклинает. Не бранит.

18.10.04

«Почувствовал ли я землетрясенье…»

Почувствовал ли я землетрясенье,
иль сердца собственного сильные толчки, —
но вдруг проснулся полночью осенней,
с внезапным чувством страха и тоски.
Как строить дом, коль прежней нет опоры?
Жизнь – на любви стоит, но вдруг – толчок,
разверзлись трещины, пошли раздоры, ссоры,
сам сатана поймал нас на крючок…
И то, что подлинным казалось – ложно.
И чувства – безответны, ночь – глуха.
И ты, любовь, увы – так ненадёжна.
И время всё крушит, крошит: труха!
Испытывают нас на растяженье
и на излом. Не каменные мы!
Всё мнёт и гнет волна землетрясенья,
и в пропасти разверстой – клочья тьмы…

28.10.04

«Вот я и дожил до этих годин…»

Вот я и дожил до этих годин.
Я остаюсь совершенно один.
Нету ни сына уже, ни жены.
Горечь кладбищенской тишины.
Воздух колючий застрянет в груди.
Дверь приоткрыта – туда не гляди,
в даль, что покуда ещё не твоя,
в тайну последнюю бытия.

30.04.06

«Нет, Господи – живу не так уж плохо…»

Нет, Господи – живу не так уж плохо,
коль есть хотя бы пять секунд для вдоха,
а выдохну уж как-нибудь и сам
(как – не замечу в судороге спешки).
Я понимаю – это всё орешки.
Молчу. И палец приложил к устам.
Не жаловаться и не обижаться,
от своего – бесстрашно отрешаться…
Не я страдаю – мир! Во мне. Со мной.
Его частица я – больная клетка,
листок на древе мировом иль ветка
(её шатает ветер ледяной!)
Смирись. Стань деревом или травою —
постигнешь, как страдает всё живое!
И сам свой груз тащи как муравей.
Вдохни – и выдохни в пространство мировое,
и тихо в нём тоску свою развей.

3.11.04