Том Клэнси - Политика

• Название: Политика
• Автор: Том Клэнси
• Жанр: Триллер

---

– Могла бы и постучать, – послышался голос Ника из динамиков. Сейчас на экране был виден только его затылок.

– Да. Могла бы. – Стукнула закрывшаяся дверь.

– Рядом с тобой на стене выключатель.

– Прокрути запись до того места, где мы не могли разобрать их разговор, – произнес Барнхарт, не отрывая взгляда от экрана.

– Сейчас, – отозвался Джефф. Его палец нажал на кнопку с двумя стрелочками, означающими быструю перемотку вперед. – Правда, мне лично нравится их стимулирующий диалог, перед тем как они приступили к делу, – хотя вам это может показаться избитым.

Видеоизображение стремительно замелькало, пока Гролин снова не нажал на кнопку «воспроизведение». Теперь женщина стояла гораздо ближе к столу, ее пальто было расстегнуто, а лицо выражало очевидное желание.

– Зачем ты пришла? – спросил Ник и замолчал. Его голос сделался хриплым и почти перешел в шепот.

– Точно. Создается впечатление, будто он действительно не догадывается об этом, – заметил Гролин. – Парень буквально захлебывается соплями…

– Тише, вот оно… – прервала его Норико.

– Тзнншшь… чзххр… вищкммннт… ззвтрр… ззштс… ппрщттс.

– Я все равно ни черта не понимаю, – произнес Барнхарт.

– Это потому, что я еще не продемонстрировал вам свое электронное волшебство. – Гролин остановил воспроизведение и повернулся к маленькой консоли, на которой было множество контрольных рукояток и движков, а также с дюжину клавишей, как на компьютерной клавиатуре. Его умелые пальцы забегали по ним, и в верхней части экрана появилась полоса с символами инструментальной корректировки. Видеоизображение съежилось и превратилось в окно, справа от которого виднелись графические указатели уровней и редакционных поправок.

– А сейчас попробуем снова, прибавив средний уровень коэффициента усиления и устранив лишние шумы.

Гролин нажал поочередно на кнопки «перемотка», «пауза» и «воспроизведение».

– Зачем ты пришла? – донесся голос Ника из динамиков. Пауза.

Гролин быстро повернул сначала один лимб, потом второй. Его глаза сузились за очками в нарочито безобразной роговой оправе.

Рома произнес:

– Ты ведь знаешь… ззхрр… прргввт… ваши… дцккнт… только завтра.

Гролин остановил движение виртуального изображения, прокрутил запись обратно до той точки, в которой голос Ника стал тише, и снова нажал на кнопку «воспроизведение». Его пальцы забегали по кнопкам на консоли. Графические линии и полосы текущего состояния поднимались и падали в окне корректировки.

– Зачем ты пришла? – прохрипел Ник. – Ты ведь знаешь, что ззхрр прригввт ваши документы только завтра. Не думаю, что ты зашла, чтобы ппрощттса.

– Ты слышал? – Барнхарт повернул голову к Нимецу и поморщился от боли, вызванной этим резким движением. – Он говорит ей о подготовке документов. По-видимому, речь идет о документах для выезда из страны.

– Это уж точно, – кивнул Нимец. – Сукин сын имел прямое отношение к операции с начала до конца.

– Между прочим, – вмешался Гролин, – давайте пройдемся по записи еще раз, и вы услышите все, что они говорят ясно и отчетливо!

Пальцы Норико нетерпеливо забарабанили по спинке стула, на котором сидел Барнхарт.

– Действуй, – сказала она и подумала – вот ведь противный тип!

Гролин снова вернул запись к началу разговора и принялся играть с клавишами, лимбами и движками, стараясь улучшить воспроизведение звука.

– Зачем ты пришла? – сказал Ник Рома, обращаясь к женщине, расстегивающей перед ним свое пальто. – Ты ведь знаешь, что Захар приготовит ваши документы только завтра. Не думаю, что ты зашла, чтобы попрощаться.

– Клянусь Господом, теперь качество экстра-люкс, теперь все понятно, – торжествующе произнес Гролин. – Между прочим, кто этот Захар?

Нимец повернулся к Барнхарту.

– Как ты думаешь, это имя или фамилия? – Барнхарт покачал головой.

– Не знаю, но наведу справки. Думаю, это один из специалистов Ромы, занимающийся изготовлением поддельных документов. А может, кто-то, кто работает для одного из них. Самый надежный и самый отвратительный источник дохода у Ника Ромы – это торговля женщинами. Он провозит по поддельным документам в Америку из России девушек, отчаянно нуждающихся в деньгах, и заставляет их работать здесь в качестве проституток. Фактически он занимается белой работорговлей. Таким же образом русский преступный мир провозит в Америку наемных киллеров и террористов.

– Мерзавцы, те, что организовали бойню на Таймс-сквер, захотят выехать из страны как можно быстрее, – заметила Норико. – Если мы найдем этого Захара, логично предположить, что он сможет помочь нам напасть на их следы.

– Или, по крайней мере, дать какие-нибудь сведения, которые укажут, где их искать, – добавил Барнхарт. – Если мы найдем его и убедим заговорить…

– Этим я займусь сам, – произнес Нимец пристально глядя на Барнхарта, – Сколько времени понадобится, чтобы раздобыть нужную нам информацию?

– Немного, если мы правы относительно его специальности и связи с Ромой. У меня есть знакомые в ФБР, в нью-йоркской полиции и даже в следственном управлении Министерства юстиции, которые следят за всеми, кто занимает сколько-нибудь важное положение в организации Ромы. И они готовы ответить на все мои вопросы, не спрашивая, зачем мне нужна эта информация.

– Только не привлекай к себе внимания, – предостерег его Нимец. – Мне понадобилось пустить в ход все свои связи, да и то два дня ушло, прежде чем удалось устранить все следы твоего лечения от огнестрельной раны и скрыть это от полиции. Не хочу, чтобы кто-нибудь пронюхал, что мы ведем расследование.

Барнхарт кивнул, попытался встать и тут же опустился обратно на стул, морщась от боли.

– Если кто-нибудь поможет мне подняться, я пойду к себе в кабинет и начну звонить, – сказал он.

– И упустишь шанс посмотреть до конца этот фильм? – удивился Гролин. – Я собираюсь повторить просмотр во всей его похотливой откровенности.

Норико взглянула на него, не скрывая раздражения.

– Джефф, поверь мне, – бросила она, – ты получишь гораздо большее удовольствие, если будешь смотреть на это в одиночестве.

***

Роджер Гордиан сидел один в своем домашнем кабинете, держа в руке трубку сотового телефона. Вокруг царил беспорядок. Критическое положение требует, чтобы он принимал самые срочные меры, а его семейная жизнь катится под откос. Он любит свою жену, но жена оставила его. Прошло уже почти три недели. Она не вернулась домой и не позвонила. Иногда он думал о том, что семейная жизнь – это игра, в которой женщины создают правила, а бедным мужчинам, женившимся на них, приходится разбираться в этих правилах с завязанными глазами.

Гордиан все еще не мог понять, в чем заключается его ошибка. Чувства к женщине, ставшей его женой, ничуть не поколебались с того момента, как он увидел ее. Да, они изменились, но стали только богаче и глубже. Чем лучше он узнавал свою жену, тем больше любил ее. И при этом ему становилось все яснее и яснее, что он никогда не сможет разгадать тайну женщины.

За все годы, которые они провели вместе, Гордиан ни разу не испытывал ничего, кроме мимолетного интереса к прелестным женщинам, которых встречал в коридорах власти. Как и у любого мужчины, при виде красивой женщины и у него тут же проявлялся его основной инстинкт. Но не больше. Воплощение этого инстинкта на практике полностью исключалось. Неважно, насколько красивыми они были, – все остальные женщины не походили на Эшли. Она казалась ему прекрасной не только внешне, но и притягивала к себе своими душевными качествами.

Гордиан не был новичком в сексе – он пережил больше чем достаточно любовных приключений, особенно в то время, когда служил в авиации и летал на боевых самолетах, так что понимал разницу между мимолетным влечением и настоящей любовью.

Любовь. Преданность. Семья. Было время, когда он смертельно боялся всего этого, опасался, что упустит все сказочное разнообразие бесчисленного множества женщин в мире, – до того дня, пока он не встретил Эшли. Он понял разницу в тот момент, когда они впервые коснулись друг друга. Гордиан не мог понять, почему она не верит в его любовь, которая только усилилась с момента, когда они стали мужем и женой. Неужели ей это не ясно?

Все так несправедливо. Но в глубине души он понимал, в чем дело.

Во времени.

В первые годы он проводил с ней больше времени. Его деловые интересы не были тогда столь всеобъемлющими, и он легко преодолевал трудности.

Теперь ему казалось, что судьба свободного мира меняется всякий раз, когда он принимает решение. Ему трудно найти оправдание, если в конце рабочего дня он все бросит и уедет домой, не доведя дела до конца, в то время как русские дети голодают.

Но почему он никогда не объяснил ей причины своего частого отсутствия дома? Настало время сделать это.