Нежина Александровна - Ирина

• Название: Ирина
• Автор: Нежина Александровна
• Жанр: Самиздат

Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.

---

После осмотра Наталья Борисовна сказала, что никаких противопоказаний нет и можно поставить спираль, лучше золотую, разъяснив все тонкости и последствия этой несложной процедуры.

Услышав, сколько это стоит, я замялась в нерешительности… Но, когда она уточнила, что в эту сумму входят регулярные осмотры и консультации – согласилась. Дома рассказала об этом мужу, и он, услышав, что можно будет обходиться без презервативов, не стал возражать.

В дальнейшем у нас с Натальей Борисовной сложились хорошие отношения, и я могла даже по телефону получить от нее необходимую консультацию.

Слава, с подачи врача, ушел в поиски литературы эротического содержания. Находя что-то интересное, пытался просвещать меня, вовлекая в практические занятия. Я не очень-то противилась – все-таки муж, а иногда заражалась его страстью и, помня наставления сексопатолога, становилась активной участницей… Однако это давалось мне с трудом.

Накачанная «железяками», атлетическая фигура мужа должна была, наверное, вызывать у меня восхищение и желание. Но почему-то не вызывала…

Я мучилась, не понимая, что же мне нужно.

* * *

В воскресенье, гуляя по городу, мы встретили компанию во главе с Виталиком. Они направлялись во Дворец искусств на выставку местного художника и уговорили нас присоединиться. Выставка мне понравилась, особенно выразительными казались эскизы и наброски, я подолгу вглядывалась в них, чувствуя живую натуру.

Позже, в кафе, обсуждая увиденное, мы, наверное, по-дилетантски, горячо спорили… Слава чувствовал себя явно не в своей тарелке: пытаясь что-то сказать, говорил глупости, вызывавшие общее недоумение. Мне было жаль его, и я старалась перевести разговор на другие темы, более житейские.

Расставаясь, Виталик выбрал момент и за колонной, где нас не было видно, приобнял меня чуть ниже талии – я не отстранилась…

– Позвони, – шепнул он, опуская в карман моего плаща записку.

Попрощавшись с ними, мы шли к остановке… Внезапно вернувшееся ощущение руки Виталика на моих бедрах затруднило дыхание, и, сжимая в кулаке записку, я уже точно знала, что позвоню.

Два дня, глядя на телефон, мучилась, не решаясь…

Он словно ждал моего звонка, и голос, умолявший: «В любой день, в любое время, пожалуйста…» – привел меня в смятение.

– Хорошо, завтра в тринадцать десять на остановке возле института, – не справившись с волнением, я выронила трубку.

Вечером, сказавшись больной, попросила мужа лечь отдельно: мне не хотелось ощущать его рядом. Спала очень беспокойно, то забываясь в сладком томлении, то просыпаясь в тревоге… На работе, как ни старалась, из-за накатывающей временами нервозности так и не смогла ни на чем сосредоточиться, а после обеда, с разрешения начальства, ушла.

Возле остановки, открыв дверцу притормозившего такси, меня окликнул Виталик. Плавное покачивание машины, горячая рука, тихо перебиравшая мои пальцы, лишали остатков воли и последних сомнений.

В квартире, помогая снять плащ, он мягко привлек меня к себе – я задохнулась, ощутив под его ладонями полную свою обнаженность…

– Вино, коньяк? – он подошел к мини-бару.

От волнения я не могла говорить, только глядела в глаза, отрицательно качая головой. Он бережно обнял меня и, медленно раздевая, шептал что-то ласковое… я обмирала в ожидании… Ласки становились откровеннее, губы и руки, то нежные, то грубые, принуждали к подчинению, а переплетенность горячих тел сводила с ума, и сквозь сладостную дрожь слышалось благодарно-восхищенное: «Какая ты…»

Приятно щекочущие грудь влажные теплые губы вернули меня в успокоенность полутемной комнаты.

– Когда мы встретимся? – нарушил тишину его голос.

– Не знаю… Вечерами и в выходные я не могу, а с работы не отпустят.

– Ладно, у меня есть хороший доктор – мы что-нибудь придумаем.

Прощаясь, он гладил мои волосы и так нежно целовал, что я, слабея, через силу оторвалась от него…

Через день он вручил мне врачебное направление на длительный комплекс сложных процедур по растяжке позвоночника. Начальник, внимательно прочитав его, с явным неудовольствием разрешил каждую среду после обеда уходить на лечение.

Проблемами со здоровьем я поделилась с мужем, показала направление и позволила близость только по воскресеньям, очень аккуратно.

По воскресеньям, стараясь не чувствовать его прикосновений, я грезила о Виталике… А по средам грезы превращались в реальность.

Что он делал со мной! Казалось, на моем теле не было места, которого бы он не ласкал нежно и страстно. Без стыда и запретов, в комнате с зашторенными окнами, на широкой кровати я, умирая и воскресая, отдавалась ему вся… Как он желал…

* * *

К концу второго месяца наступило легкое пресыщение. Мы уже не сплетались жадно в беспамятстве страсти, а больше дурачились и забавлялись, изобретая новые способы эротического наслаждения. Если вначале я иногда с тоской думала, что скоро всё закончится, то сейчас это воспринималось спокойно, и даже в постели, обнаженные, мы разговаривали уже не как любовники, а как хорошие друзья.

Зная Виталика, я предполагала, что он поглядывает на новые объекты, но почему-то меня это не задевало, и в душе я отпускала его, благодарная за то, что было. Наверное, и он, чувствуя что-то похожее, завел разговор о Диме, который, узнав, что мы встречаемся, завидует другу.

В институте на меня многие обращали внимание, и Дима в том числе, но в отличие от других, старавшихся реализовать намерения, он даже не пытался… Девчонок, желающих охмурить этого парня, завидного и по внешности, и по статусу, было предостаточно, но ни у кого с ним не ладилось. И я удивилась, услышав, что он уже год близко встречается с Верой – нашей однокурсницей.

Очень посредственная во всём, она никогда ни на что не претендовала, зная свое место «на галерке».

– Как это случилось? – полюбопытствовала я, но Виталик и сам был в недоумении.

По его словам, из всех, с кем он не против бы переспать, Вера не была даже последней.

Мы продолжали обсуждать эту тему, пока не прозвучало:

– Ира, а ты понимаешь, что у нас нет никаких перспектив?

Он испытующе смотрел на меня, явно не ожидая истерики и упреков, но в его взгляде промелькнула настороженность. Утопив ладони в каштановых кудрях, я притянула его к себе.

– Не беспокойся, всё хорошо…

Теплые руки опустили меня навзничь, медленно скользя по груди, животу, раздвинули бедра, и я закрыла глаза …

Ему нравилось наблюдать за тем, как я одеваюсь, натягивая сначала чулки, потом, перед большим зеркалом трусики и остальное. Зная это, я специально затягивала процесс, принимая соблазнительные позы.

Загоревшись, он опять тащил меня в постель, и, повернув голову к зеркалу, я с нарастающей приятностью видела свои покачивающиеся ноги и утонувшую между ними кудрявую шевелюру…

В очередную встречу опять зашел разговор о Диме. Чувствуя, что это неспроста, я не могла понять, к чему он клонит. И вдруг осенило – да он просто хочет подложить меня под него.

Стало обидно до слез, и я, запинаясь, спросила.

– Тебе надо, чтобы я переспала с Рогачевым?

– Ира, мне тебя очень жаль, – осушая губами слезы, он усадил меня в кресло, – я видел твоего дубоватого Славика и не понимаю, что между вами общего?

Я вскочила.

– Оставь Славика в покое, он мой муж.

– Хорошо, хорошо… – Виталик примирительно поднял руки. – Вы с ним прекрасно ладите, он очень умный: всё понимает, только сказать не может, и тебе в приличном обществе за него совсем не стыдно, а я просто ошибаюсь.

Он ехидно ухмыльнулся.

– А скажи мне, Ирочка, на первом году супружества ты завела любовника, наверное, потому, что просто ненасытная, а муж у тебя золотой и любимый? Или по другой причине?

Я сидела, сжавшись в кресле, и слезы обиды на всех и на всё застилали глаза… Он обнял меня за плечи.

– Прости, пожалуйста, я совсем не хотел тебя обидеть, я люблю тебя.

– Как же, любишь, а собираешься подложить под друга, – сбросила я с плеч его руки…

– Вы с Димой – идеальная пара, ты всегда ему нравилась, а Вера ограниченная и злобная, она его погубит. Она терпеть не может его друзей, а меня особенно.

– И ты решил, что мы прекрасно будем жить втроем, – я говорила уже спокойно.

Он рассердился.

– Ты ведь признаешь, что у нас всё заканчивается, а Дима – мой друг, и, если вы будете вместе, я никогда ничего себе не позволю.

Его возмущение вызвало у меня улыбку.

– Ой ли? А как Дима будет ко мне относиться, вытащив из-под тебя? Давай закончим этот бред.

Я оделась, и мы первый раз попрощались без поцелуев.

* * *

Весь вечер я была не в себе, но, заметив, что муж с тревогой посматривает на меня, почему-то не чувствовала перед ним никакой вины. Почему?

Ответы напрашивались настолько неутешительные, что не хотелось в них вдумываться…

На следующий день мои метания только усилились. Сознавая, что отношения с Виталиком закончились, я даже не расстроилась, а, подумав о Диме, разозлилась на себя: «Что, так и будешь прыгать из койки в койку?!».