Михаил Буканов - Наутро там нашли три трупа. Поэзия

• Название: Наутро там нашли три трупа. Поэзия
• Автор: Михаил Буканов
• Жанр: Поэзия

Итак, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!

---

Профессору

Поговори со мной, профессор,
Всю вешню ночку, до зари.
Нет, тут ты точно не агрессор,
Прочти мне лекцию, смори!

Я сдуру на тебя купилась,
На эспаньолку и усы.
Зачем, зачем, скажи на милость,
Надела стринги, не трусы?

Когда в пучине ресторана
Ты подошёл, я поняла,
Бездонность твоего кармана.
Я так давно тебя ждала!

Ну, сколько можно разговоров,
Пора бы сразу и за грудь.
Мускат наш был, конечно, розов,
Да может водки отхлебнуть?

Давай бери судьбину в руки,
Хоть что-нибудь, но сотвори.
Всю ночь мечты сменяют муки,
И так до скорой, до зари!

Август 1914

Здорово придумали в штабе генеральном,
Гвардия пакуется в бешенстве авральном.
Всё пойдет к Германии, прямо эшелонами,
Рельсы плачут, маются, стонут под вагонами!

А в Восточной Пруссии, на Берлин нацеляны,
Гвардии дивизии будут перемелены!
И потери тысячны, и в плену до матери,
Чем в Генштабе думали, тетери-потятери?

Лучшие, отборные, Государю преданы,
По всему, по-видному, в Петербурге преданы!
Далека задумочка, аукнётся всемеро,
Как придёт семнадцатый, с большевизма семенем.

Нету старой гвардии, сволочь тризну празднует,
Ожили б убитые, может было б разное!
Разное грядущее, разная история,
А на революцию – петля моратория!

Лихой

Лаптем всех я побиваху,
На груди рванув рубаху.
Первый парень, я такой,
Васька, с прозвищем «Лихой».

Вот вчера, подрался с мухой,
Съел на спор ведро с макухой,
Выпил граммов может двести,
И, теперь, иду к невесте!

Эй, Настёна, выходи,
На милого погляди.
Васька – русский богатырь!
Ты мне маслица притырь!

Ну, и хлебца караваху,
Сшей мне красную рубаху.
Что бы видел весь народ,
Твой милёнок – не урод!

Он вполне себе мужчина,
Не заблуда – дурачина,
А степенный человек,
И любовь твоя на век!

Ой, чего же ты дерёшься,
Да к Ондрюхе ближе жмёшься?
Понял, понял, ухожу,
Бить не надо, так дрожу!

Бродяга и писатель

В прошлом веке, в годы оны,
Были модны панталоны,
Как идёшь, так дохнут мухи.
К ним спинжак, жилет, галстухи!

И, «колёса», но, со скрипом,
А инача, дрип ты дрипом.
Чисто выпадешь из моды.
Не чувак, а враг природы!

Правда, были и другие,
Да, почти что, и нагие.
Босиком, рубахи вздутень,
Рвань порток, похмелья мутень!

Жил тогда Челкаш на свете,
Гордо ползал по планете.
Был частенько под хмелюгой.
Только волю звал подругой!

Был вором он из принципа,
Честно, мол, работать – липа.
Честно можно только красть,
И, во всем виновна власть!

Пил, бедняга, без просыпа.
Что и ждать нам всем от типа,
Что прославлен был в веках
И, отнюдь, не впопыхах.

И Онегин и Печорин
Не примеры, путь их вздорен.
А Челкаш народу близок,
Не высок он, и не низок!

Вышел трутень из народа,
Нам близка его природа.
Прирождённый, мол, бунтарь,
Словно Стенька Разин встарь!

Совесть нации, писатель,
Чувств и чаяний кромсатель,
Деньги жертвовал на хама,
И упорно, и упрямо!

Был на стороне толпы,
Чьи идеи не глупы,
Всё отнять и поделить,
А потом счастливо жить!

Только так не получилось,
И несчастье приключилось.
Челкаши порвали Русь,
С кличем: Хапай, и не трусь!

Ну, так что, писатель смылся,
В заграницах поселился.
А России не дано.
Развалилась и на дно!

Всюду масоны

Видим всюду мы масонов,
Точно штрипки от кальсонов,
Что среди бомонда бала
За ногой ползут устало!

Вон их уши – в Голливуде,
В Уолл-стрите, как на блюде,
Полон ими Пентагон,
И в Конгрессе их вагон!

Добрались и до России,
Так, на «Эхе», все витии
Любят долларовый билл.
Глаз масонский местным мил!

Всё бы ладно, это где-то,
Да ведь крутится планета.
И у нас в микрорайоне
Был силён пожар в промзоне.

Видно, в пляске ритуальной,
В честь семьи бисексуальной,
Кровь младенцев перелили,
Чем богов и разозлили.

Полыхнуло, боже ж мой,
Так масоны враз домой,
А пожарные два дня
Нас спасали от огня!

Масонья повсюду ковы,
Строги, гады и суровы.
Если где-то что не так,
Там ищи масонский знак!

Но, не путай жопу с носом,
Не мешай ответ с вопросом.
Знай, евреи и масоны-
Это разные персоны.

Если ты антисемит,
На тебя весь мир шумит.
При спокойно на масона,
Безопасная здесь зона!

На завалинке

Самолёт летит,
Пропеллер крутится,
Под хороший аппетит
Стакан замутится.

Полюбила я пилота,
В целом, даже, лётчика,
Поняла, люблю проглота,
Скокаря – налётчика.

У мово милёнка Пети,
Потаёнка есть в секрете.
Нелегки его шаги,
Коль она вокруг ноги.

Васька немцев смог дождаться,
Всё мечтал им быстро сдаться.
Расстреляли у амбара,
Был похож на комиссара.

Как плясать я пойду,
Разбегайтесь, фрицы,
Автомат на ходу,
Ламца-цаца-дрицы!

Ох, дед – пистолет,
А старуха – мина,
Начал дрючить дед в обед,
Выпив керосина!

Вот такие вот частушки
Васька слушал, вздёрнув ушки,
Позабыл он снять штаны,
Так теперь они полны!

Всё подруги, по домам,
Завтра день, обычный гам.
Нет в деревне мужиков,
Фронт забрал и был таков!

Для себя

Он памятник себе воздвиг,
Большой поэт.
Потом к стакану он приник.
Во цвете лет.

Спивался быстро и всерьёз.
Судьба такой.
А жизнь, как медный купорос,
Белит мукой.

И вот разрезана рука,
Петле задел,
Легла прощальная строка,
И нету дел.

Был пистолетик этот мал,
Шесть, тридцать пять.
Но, жизнь семьи он поломал,
Вломившись в власть.

Зачем дарить подарки той,
Чей дух в тоске?
В какой-то глупости пустой,
Дыру в виске?

Не знаю, может ты не враг,
Вождю страны.
Тогда ты истинный дурак,
Следы видны.

Тут надо б что-нибудь сказать,
Мораль прочесть.
Да видно здесь не мне дерзать,
Кто я? Бог весть.

Светлов и адмирал

Вдрызг Светлов-пиит был пьян,
Покидая ресторан.
Видит форма, галуны,
Человека у стены.

И кричит ему: Такси!
Или, на себе неси.
Быстро тачку отлови,
И домой благослови!

Ты – швейцар, а я – поэт,
Мы знакомы много лет,
Я домой, тебе деньга,
Ноги в руки, и пока.

Слышит возмущённый бас,
Я прошу, товарищ, вас
Осмотреться, оглянуться,
Протрезветь, на миг очнуться,

Что ж ты так залил глаза,
Что не видишь ни аза?
Не швейцар я, адмирал!
Так что зря ты и орал!

А Светлов: Даю на лапу!
Адмирал! Шли катер к трапу.
Ты моряк, я из Одессы,
Общи наши интересы.

Катер лучше чем такси.
Хошь кого пойди спроси.
Платим мы напополам,
Остальные мненья – хлам!

Сор

Не мети под лавку сор,
Там где грязь, там будет мор.
Сор метут из избы прочь,
Не жалея силы мочь!

Наши баловни судьбы
Получили на бобы.
Из продаж исчез хамон,
Тешить чем теперь мамон?

Кстати, с плесенью беда,
Ей закрыли ворота.
Нет, отдельно плесень есть,
Коли хочешь, можешь есть!

На Лубянке, в магазине,
Всё лежало на витрине,
Куропатка и глухарь,
Да медведевый косарь.

Вепри были и тетёрки,
Осетры, пуды икорки,
Сорок видов колбасы
Усмехалися в усы.

После страшных лет военных,
И несчастий несравненных
Сталин выправил дела,
И другая жизнь пошла.

Но, приплыл Хрущёв лукавый,
Палачок с судьбой кровавой.
Так поправил все дела,
Что еда совсем сплыла.

Даже хлебушка не стало,
Но, гадюке было мало.
Поднял цены на спиртное,
При народа дружном вое.

А теперь Руси крестьяне
Кажут весту хрен в кармане.
Накормить страны народ
Может свой крестьянский род.

Не пустеют магазины,
Так же, в срок, идут путины,
Рыба царская к столу,
Не забыли и икру.

Мяса вдосталь, и любого.
Подешевле, дорогого,
Ну, про фрукты – я молчу,
От количества – торчу!

А за многих, мне обидно,
Не клевал петух их видно.
Позабыли Горбачёва,
Акробатику Хрущёва.

Так вопить из-за харчей-
Страсть вселенских сволочей.
Словно общую избу
Они видели в гробу.

Гога с Магогой