Михаил Буканов - Наутро там нашли три трупа. Поэзия

• Название: Наутро там нашли три трупа. Поэзия
• Автор: Михаил Буканов
• Жанр: Поэзия

Итак, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!

---

Зима-зимушка

Тёмной ночью смытые,
Льдышки под ногами,
Словно чёрт с копытами,
Да ещё с рогами.

Ночь стоит сочельника,
Выпито и попето.
Под укрытьем ельника
Ночь святая пропита.

Всё давно смешалося,
Фрейлекс и Молдавская,
Пьянка не гнушалася,
Не царица Савская.

Кто сидел с горилкою-
Бабочкой залётною,
Кто с случайной милкою,
Что с косою модной.

Ночь с правами вечными,
Гойи лес офортами.
Вроде, человечными,
Сказкой с натюрмортами.

Стуки, веток трение,
Тень за тенью гонится,
Просто обострение
Сумасшедшей модницы.

Спят сугробы синие,
Снег лежит без пролаза.
А на насте инея
Блеск алмазов полоза!

Черти о смерти

Как-то раз собрались черти,
И давай судить о смерти.
Мол, чего ни наплетут,
Ну, а мы поверим тут.

Люди жили, не тужили,
Хрен на Ад они ложили.
А теперь у нас, бродяги,
В жутком мытарстве и тяге.

Но, напевы огневые,
Там, мол, были мы живые,
А теперь вот, после смерти,
В лапы к вам попали черти.

Ложь, конечно, говорят,
Столько лет уже подряд.
Мы, в Аду, живы и живы,
Абсолютно неполживы,

Хоть ты круть, а хоть ты верть,
Ну, откуда в мире смерть?
Нам предел не положили,
Черти с вечностью дружили.

Ад – он вечен наконец.
Как и ангельский венец!
Если ж, человек не вечен,
Век без смысла скоротечен,

Объясненье есть всему.
Перво-наперво, в тюрьму
Тела плоти человека
Разум помещён от века.

Он то, словно насекомый,
Кокон рвёт, всем нам знакомый.
Выбирает Ад иль Рай.
Февралюгу, или май!

Так, покончено с проблемой,
И с ошибочной дилеммой.
Жизнь вечна, а смерти нет.
Все толпою на обед!

Бабы и мужики

Бабам говорить с руки,
Что сволота мужики.
Лишь бы своего достичь
Не пугает даже ВИЧ.

Мужики, при этом ладе,
Знают точно, бабы – ****и!
Хоть ты целка, хоть давалка,
Баба – похабени свалка!

Сколько лет живут на свете
Оба пола на планете.
Хоть не могут друг без друга,
А меж них – не без испуга.

Видно первый человек
Еву испугал навек.
Может был размер велик,
Или приступ слишком лих!

Но, у той, гласит молва,
Заболела голова.
И пошло, и полетело,
Тьма столетий просвистела,

Старый воз и ныне там,
Хоть постель напополам.
Я к тебе, ты мордой к стенке,
Сколько позы в этой сценке.

Только секс – он нужен всем.
Я сторонник старых схем.
Ты ко мне, коль я грущу,
Я добычу в дом тащу.

Оба пола – больше ласки,
И, вперёд, не без опаски!
Поломаем все каноны,
Славься эрогена зоны,

Предисловье, чувств игра,
Остальное всё мура!

Летит время

Рычаговые весы
Нынче только для красы.
И весы пружинные,
Как бритвы перочинные.

Деловая вещь – безмен,
Ты при нём, как бизнесмен.
Взвешиваешь, крутишься,
От доходов пучишься.

Быстро время перемен,
Канул в прошлое безмен.
Да и чашки с гирьками
И ценники с цифирьками.

Ноне цену автомат
Выбивает с прочим в ряд.
Точен, до громулечки,
Пролетайте жулички!

Гулянка

Ходи в ригу, ходи в рай,
Ходи в дедушкин сарай,
С каблука, да на мысок,
И стопарик бьёт в висок.

Пьянка в хате началась,
Да во двор перебралась.
Гармонист гармонь терзает,
А народ вовсю дерзает.

Ах, тюх, тюх, тюх,
У меня милой потух.
Я его затрахала,
Лишь кроватка ахала!

У милёнка Сенечки
Молотила семечки.
Ступка я, а он толкач.
Так засунул, что хоть плач.

Приходи Маруся с гусем,
После секса и закусим.
А потом опять в кровать
До утра наподдавать.

Поднимай повыше ноги.
Скоро будет зверь в берлоге.
Я охотник, ты в охоте,
Остальное тёте Моте.

По какой причине пьянка
И не думает гулянка.
Ей же Богу, всё равно,
Новый день глядит в окно!

Фергюссон

Сирены душу рвали стервы,
Толпа ревела и орала,
На части рвали негры нервы,
Меч был внушительней орала.

Какие к чёрту пики-черви,
Под звон стекла берут добычу,
Подростки, гибкие как черви,
Внутри с бутылками химичут.

Убийство чёрного – злодейство,
Как «кап» был мерзко хладнокровен.
Тут всё сплошное лицедейство,
Зарезан был невинный овен!

Ну, что с того, что под два метра,
Что с грабежа пошёл до дому?
Слова влиятельного мэтра
Способны вызвать лишь истому.

Патока слов, венки елеем,
Убитый – слепок с эталона,
Замажут уши вязким клеем,
А по нему скучала зона.

И по нему петля скучала.
А вот недавно, в штате Юта
Толпа не пела, не кричала,
Стихийно не рождалась смута.

Подросток белый был застрелен
На выходе из ресторана.
Был полицейский преднамерен.
Всё было честно, без обмана.

И что с того, что цветом кожи
К калоше ближе страж закона?
Закон не различает рожи,
И так идёт с времён Солона.

В одно в России верят свято,
Святее негры зверя нету.
Моя семья не виновата,
Что вместе нам брести по свету.

Сейчас в США среди чёрных есть такая игра «Сбей с ног белого!» Подбегает такой вот подросток к старику, хлобысть сзади, да в бега. На мужиков даже не рыпаются. Огрести по полной могут! И на вооружённого нарваться!

Нет закона Омерты!

Где-то там, в Италии
Есть закон «Омерты!»
А у моей Наталии
Не слова, а ферты.

Острые, колючие,
Почитай, крапивушка,
В них иголки злючие.
Баба-кровопивушка.

И по мне отметится
Языком – лопатою,
Быть мне, если светится,
Шавкою горбатою.

Или просто козликом,
Да рога ветвистые.
И вот с этим обликом
Прямиком в нечистые.

Бабу злоязыкую,
Стерьву непритворную,
Для людей безликую,
Всем травою сорною,

Полюбили очиньки,
За застолья длинные,
За лихие ноченьки,
Зорьки соловьиные,

За объятья жаркие,
До меня столь падкие,
За засосы маркие,
Поцелуи сладкие.

Что с того что дурища,
Это перемелется.
Но, зато фигурища!
И кровать, вон, стелится!

Проводы на фронт

Вьётся в танце удалом
Девочка – попевочка,
Как ударенный колом
Мой знакомый, Севочка.

Ему в армию идти,
В Красную, советскую.
Что бы там приобрести
Гордость молодецкую.

Ну, а он не из бойцов,
Счетовод припыленный,
Здесь, из сельских молодцов,
Самый он намыленный.

В смысле только и мечтал
О районном городе,
И почти ведь усвистал,
В Карла Маркса бороде.

Был в селе секретарём,
Даже агитатором.
Как один, мол, все умрём, —
Вторил он ораторам.

А пришла пора ему
Умирать за Родину,
Стало хуже чем в тюрьму,
Клял судьбу – уродину!

Ну, так чёрт с тобой сиди,
Укрывайся юбками.
Мне пора на фронт идти,
Я девчонка с зубками.

И стреляю и вожу
Трактора с машинами.
Всё, милёнок, ухожу,
Лей слезу кувшинами!

Несчастный случай

Миджет, Гаджет и Бюджет
Раз собрались на обед.
Ясен пень, что иностранцы,
Не простые оборванцы.

Коли есть, так в ресторане,
По турецки, на диване.
Ну, и что бы – кабаре,
Вот, пожалуй, и харе!

Оседлали трости, щётку,
Гаджет был уже в умотку,
Этот половой прибор
Был, конечно, в перебор!

К сожаленью, на подлёте
Лётчик ёрзал в самолёте.
Понял, тут дела нечисты,
Подлетают террористы.

По команде «залп» с земли,
Все ракеты цель нашли.
Миджет, Гаджет и Бюджет
Не попали на обед!

Плачьте люди, плачьте дети,
Лучших нету на планете.
Как их можно убивать?
Будем слёзы проливать!

Письмо

Не дойдёт письмо из дома
До землянки маленькой.
Всё вокруг давно знакомо,
Не цветочек аленький.

На рассвете мы в «зелёнку»,
Отдыхаем вот пока.
Ну, а я, уйдя в сторонку,
Вверх смотрю на облака.

Нет для них ни пограничья,
Ни растяжек нет, ни мин.
Пролетает стая птичья,
Да и я тут не один.

Есть ребята с Украины,
И с России тоже здесь,
Громыхают где-то мины,
Все привыкли, опыт есть!

Утром дети соберутся,
На Ростов идёт конвой.
Повезёт, так проберутся,
У границы сильный бой.

Дам-ка я письмо водиле,
Пусть отправит весть родне.
Мол, живой, покуда в силе,
Ваш Григорий – на войне.

За славянскую свободу,
За российские дела,
Он в огне не ищет броду,
Лишь бы Родина была.

Дед шагал по Украине,
Прадед рушил Инкерман.
А на внуке и на сыне
Не прокатит слов обман.

Русский русскому протянет
Руку дружбы, автомат.
Да и сам с ним рядом встанет.
Он всегда страны солдат.

Ночь замолкла, ширь замкнуло,
Надо б ухо придавить,
И кричат лягушки снуло.
Завтра будем фарт ловить!

Дела, дела