Любовь Паршина - Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра]

• Название: Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра]
• Автор: Любовь Паршина
• Жанр: Ужасы и Мистика

В Париже XIX века счастливо жила со своим маркизом балерина, мечтавшая о славе… А потом умерла. Во Флоренции эпохи Медичи жила девушка, мечтавшая выйти замуж только по любви. И вышла. И умерла. В Толедо жил молодой монашек, бастард знатного идальго, который мечтал попасть в Рай и увидеть Пресвятую Деву. Он тоже умер, но в Рай так и не попал. В Нью-Йорке тридцатых годов XX века жил молодой злой журналист. Очень неосторожный и наглый. Он тоже умер. Но на этом их истории не закончились…

---

Сильфиды, виллисы и прочая нежить [История чёрного серебра] Любовь {Leo} Паршина

© Любовь {Leo} Паршина, 2017

ISBN 978-5-4485-3996-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сильфиды, виллисы и прочая нежить

1

Выпорхнув единожды сильфидой в теплый газовый свет и прожив короткую жизнь длиною в вечер, Корделия Дево отступила в полумрак закулисья и, кажется, растворилась в нем навеки.

Ее запомнили – запомнили по паре огромных голубых глаз, по паре опавших легких крылышек и по россыпи сверкающих бриллиантов, подаренных ей маркизом Анри де Венсеном.

Справедливо будет заметить, что до появления этого маркиза, милого молодого человека – одного из самых завидных женихов Парижа – мадемуазель Дево прозябала в безвестности в последнем ряду кордебалета. Навеки осталось загадкой, как маркиз заметил ее там. Вероятно, впрочем, что их встреча произошла в одном из кафе, где коротали вечера артисты Оперы.

Их стали видеть вместе. Делия съехала из квартиры на границе с Монмартром, которую снимала вместе с двумя другими танцовщицами из труппы, и обосновалась в просторных апартаментах, снятых для нее маркизом, неподалеку от улицы ле Пелетье.

Затем маркиз несколько раз побеседовал с директором Оперы и Делия переместилась из последнего в первый ряд кордебалета. Так маркизу стало проще ею любоваться.

Маркиз с директором с тех пор сделались добрыми друзьями, у директора появилось множество крайне полезных связей, у его жены – новые колье и серьги. А Делия станцевала па-де-де и пару небольших, но уже не безликих ролей, а когда вторая дублерша примы, итальянка Сорелли, внезапно покинула театр, сославшись на болезнь, Делия заняла ее место.

А затем, в один теплый октябрьский вечер произошло целых три судьбоносных события, которые уже не зависели ни от юной мадемуазель Дево, ни от ее милого маркиза.

Во-первых, первая дублерша примы слегла со скарлатиной; во-вторых, сама прима подвернула лодыжку; в-третьих, билет в одну из лож первого яруса купила некая таинственная итальянка, приехавшая в Париж пару недель назад. Но о последнем событии, как и о возможной его роли в своей судьбе, Делия не имела представления. Первые же два привели ее в совершеннейший восторг. Досадно было только, что на этот судьбоносный вечер был назначен чересчур короткий балетный спектакль – «Сильфида».

Но она решила не унывать – ведь это было лишь началом, лишь зарницей ее блистательной славы.

Делия искренне жалела тех ханжей и скучных глупцов, которые ушли прочь из зала, когда узнали о замене.

Завтра – уже завтра! – они пожалеют, что не захотели быть здесь сегодня.

Зал остался на треть пустым – Делия видела это через отверстие в кулисах. «Ну и пусть! – подумала она. – Блесну в камерном, узком кругу. Они еще будут кусать себе локти…»

И тут она заметила закутанную в черный бархат и густую вуаль фигуру в одной из лож первого яруса по соседству с ложей ее возлюбленного маркиза.

Эта фигура – это существо – напоминало статую под вуалью. Только черную. Да, это, казалось, была статуя или окаменевший призрак, но не человек – не женщина.

Из-за нее Делии стало неуютно и жутко, как бывает в присутствии тяжело больного, отчаянно бедного или мертвого человека.

«Зачем только эта старуха пришла?» – сердито подумала она. Женщина под вуалью представилась ей непременно старухой.

Вскоре подняли занавес.

«И вот, я – богиня!» – подумала Делия, прежде чем выступить из-за кулис.

По сюжету Сильфида появляется в жилище возлюбленного, впорхнув через окно. И Делия вошла через окно изысканно, величаво и с достоинством.

Роль она знала на зубок – идеально. Но знала она и где можно и нужно добавить тонкий штрих – наклонить головку, повести ножкой, бедром. И как нужно красиво умереть из-за любви, чтобы любимый в зале остался доволен.

Справедливо будет сказать, что Делия Дево действительно обладала талантом к танцу, но, увы!, к финалу представления число зрителей в зале еще немного уменьшилось. Оставшиеся хлопали – старательно и очень вежливо, но без особой страсти.

Наконец, аплодисменты смолкли и занавес опустился. Перед тем, как его половинки сомкнулись, Делия подняла глаза на маркиза, но ее тут же отвлекла странная женщина в соседней ложе. Сидящая в глубине ложи, она почти полностью была скрыта тенью, а с концом представления, плавно поднимаясь со своего кресла, словно черный призрак, женщина опустила на лицо кружевную черную вуаль. Лицо женщины Делия так и не разглядела, но заметила, что плечи ее вздрагивали, будто она смеялась.

В гримерной Делия оказалась одна. Раньше она делила ее с другой танцовщицей, которая теперь скоропостижно покинула театр, став содержанкой у немолодого барона и забеременев.

На туалетном столике ждала корзина розовых роз от маркиза де Венсена. Еще пара букетов лежала рядом.

Служанка помогла Делии снять опостылевший костюм. Шум в коридорах вскоре затих.

– Я в восторге, – вздохнула Делия, опускаясь в кресло. – Подай мне воды.

Ей отчего-то казалось обязательным сказать, что она в восторге от сегодняшнего вечера, хотя на самом деле от усталости уже не чувствовала ничего.

Через четверть часа маркиз де Венсен умчал свою возлюбленную в роскошный, сверкающий золотыми огнями ресторан, в отдельный кабинет. К ним присоединился пожилой граф с очаровательной юной спутницей. Юная спутница была остроносой, разговорчивой и действительно очень юной. И почему-то все это вкупе страшно раздражало Делию. Особенно – ее юность и меленький, очень высокий смех. Мужчин же этот смех очень забавлял, а потому Делии не оставалось ничего иного, как смеяться вместе с этой девицей, хотя после минувшего вечера она не вполне понимала смысл шуток. Ее утешало лишь то, что по словам маркиза она была сегодня «особенно очаровательна».

Затем маркиз умчал ее в роскошные апартаменты неподалеку от улицы ле Пелетье.

Оказавшись, наконец, на шелковых простынях в объятиях маркиза, Делия подумала, что, похоже, смертельно устала и почему-то не ощущает восторга от своего триумфа.

2

Во сне ноги у Делии заплетались – она плясала и плясала, уже лишилась сил, но никак не могла остановиться. Никого, кроме нее на сцене не было, никого не было ни за кулисами, ни в зале. Только в одной ложе первого яруса сидела черная-черная тень – та самая отвратительная старуха. В какой-то момент она поднялась и стала спускаться в зал, сползая вниз по колонне, словно гигантский паук. Затем, так и не поднявшись на ноги, она двинулась к сцене, по лестнице в углу вползла на подмостки и стала приближаться к Делии. Та замерла, оцепенела, как статуэтка, а старуха, напротив, поднялась и зашагала вперед. Шла она, правда, тяжело, переваливаясь, кряхтя. «Как бабушка в свои последние дни», – подумала Делия с ужасом и тут же ощутила отвратительный старческий запах.

Все ближе и ближе подбиралась карга, тянула к ней свои бледные скрюченные руки с воспаленными суставами. Когда она приблизилась уже вплотную, Делия завизжала и вцепилась в ее черную густую вуаль – и сорвала ее с головы чудовища.

О, старуха оказалась еще ужаснее, чем можно было представить! В глазах не осталось ни капли цвета, в лице не осталось ни капли крови, нос почти провалился, рот стал зловонной черной ямой, жалкие остатки волос напоминали клочья паутины. Тем ужаснее смотрелись в ушах этого чудовища сережки – бриллиантовые сережки, что подарил Делии маркиз де Венсен.

Делия задыхалась, рвала ткань вуали, не в силах отойти, отпрянуть от ужасного лица старухи. Что-то держало ее, давило на самый затылок! Ах да, это ведь подушка.

Делия проснулась, но еще несколько мгновений нервно мяла край одеяла.

Рядом похрапывал маркиз.

В Париже светало.

***

За завтраком у Делии совсем не было аппетита – она лишь выпила кофе и съела сахарную корочку со слоеной булочки. Маркиз, напротив, поел с большим аппетитом и тут же стал излагать планы на день.

– Сейчас мне нужно домой – уладить кое-какие дела, – а потом заберу тебя и вечером мы поедем к старине Мишелю и Мадлен.

Делия кивнула и поводила ложечкой по дну чашки, размазывая остатки кофейной гущи.

– Что с тобой? – поинтересовался маркиз.

– Извини, – улыбнулась Делия. – Я знаю, что сейчас сама не своя. Немного утомилась вчера вечером. К тому же, мне до сих пор не по себе от того, как на меня смотрела та старуха в черном…

– Что за старуха?

– Та, что сидела в соседней с тобой ложе. Под вуалью.

– Она не старуха. С чего ты это взяла?

Делия несколько растерялась.

– Не знаю. Она выглядела, словно призрак.

– Да, одета старомодно. Она, кажется, носит траур по мужу. Один мой приятель вчера навел справки – заглянул в пару нужных лож, побеседовал. Ее зовут Кьяра Безаччо, она из Венеции. Уехала вчера из театра незадолго до нас вместе с вашим Жюлем Серро.