Саймон Ван Бой - Все прекрасное началось потом

• Название: Все прекрасное началось потом
• Автор: Саймон Ван Бой
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Зарубежное современное

Афины издавна слыли местом, куда стекаются одиночки.

Ребекка, Джордж и Генри встретились в Афинах.

Их эмоциональная связь – то ли дружба, то ли роман – стала отправной точкой истории.

Истории о жарком городе и неумелых попытках обрести себя, о внутренней красоте и о пронзительных воспоминаниях, берущих начало еще в детстве. Отчасти – но только отчасти! – о любви.

Потому что она была, конечно. Но все прекрасное началось потом.

---

Она открыла глаза, лишь когда перестала чувствовать груз его тела. Он был крепкий и тяжеловесный. Слабое чувство, зародившееся в тот день на рынке, переросло в сильную страсть. Что-то тянуло ее издалека туда, где она мгновенно погрузилась в свои грезы. Она крепко уткнулась носом в его плечо и яростно укусила. Он не отпрянул, а, все так же нависая над нею, только крепче напряг мышцы, натянув их, точно струны. Ее тут же закружило в водовороте собственной жизни, где ощущение самое себя оказалось настолько условным и чуждым, что его легко смело силой необыкновенного желания.

Она вцепилась в его черные волосы, порывисто дыша…

Потом они лежали на спине, сцепившись руками. Двое, разделенные обманом чувственного опыта. Кругом была тишина.

Она, точно одинокая капля, повисла на краю бездны сна.

Он держал ее за руку во тьме, и они вдвоем, покинув этот мир, провалились в другой.

Глава восьмая

Когда Ребекка открыла глаза, было все еще темно. Генри уже не спал – он стоял у закрытого жалюзи окна. В спальню струился прохладный воздух. Она сбросила с себя простыню.

– Чудесно! – проговорила она.

Он обернулся.

– Ты удивишься – еще такая рань.

Сквозь открытые жалюзи Ребекка видела ярко освещенную квартиру напротив через улицу. Какой-то мужчина, без рубахи, стоял там, склонившись над кипящей кастрюлей. Генри пошел на кухню, принес пару стаканов апельсинового сока и поставил их на ночной столик.

– Видишь его? – спросил он.

Мужчина погрузил кучу белых полотенец в клубы пара.

– Чего это он? – полюбопытствовала Ребекка.

– Кипятит полотенца.

– Он, кажется, такой несчастный, – заметила она.

Ребекка оторвала голову от подушки и широко распахнула глаза.

– Этот тот самый малый, который оставил рыбу у меня под дверью.

– А почему он такой несчастный?

– Пять лет назад такси, выскочившее из-за поворота, сбило его жену с ребенком.

Ребекка тяжело вздохнула.

– Малыш погиб, а жена, когда выписалась из больницы, бросила его – уехала к предкам в деревню. Соседка снизу рассказала, – объяснил Генри.

– А ты как с ним познакомился?

– Еще не успел… но, кажется, уже все соседи знают, что здесь живет иностранец.

– Значит, он знает, что ты живешь один?

– Ну да, как и все остальные.

– Тогда почему он оставил тебе две рыбины?

– Не знаю – может, думает, я тут голодаю.

– А может, ему хотелось отужинать вместе с тобой?

– Ты правда так думаешь?

– Просто, думаю, ему очень одиноко, – сказала Ребекка.

– Но на улице, у него под балконом, всегда полно народу…

– Это еще ни о чем не говорит, – прервала его Ребекка. – Одиночество – это словно бы тебя, совсем одного, бросили в космосе, а рядом нет ни души.

– Красиво, – заметил Генри. – Красиво сказано, правда.

Затем Генри поделился с нею грустными воспоминаниями из своего детства.

Ребекка неотрывно наблюдала за мужчиной с голой грудью. Тот стоял, сгорбленный, словно под тяжестью непосильной ноши – бремени прошлого, которое определило его горькую участь, перечеркнув жизнь.

Глава девятая

– Ну бывай, Генри, – сказал папа.

– Ты же не будешь бояться, правда, родной? – сказала мама. – Если что, мы тут рядом, у соседей.

Генри кивнул.

– Хорошо, мам.

– Если братишка проснется, беги к нам и скажи, ты ведь смышленый мальчик.

– Мам, я все знаю, я смогу.

– Ты правда не будешь бояться? – ласково переспросила она.

– Он же у нас молодчина, Гарриетта, – сказал папа. – Мы опаздываем.

В доме было довольно тихо – только где-то поскрипывало, а в кухне потрескивало, и кот Дункан шуршал лапами, занимаясь своими кошачьими делами. Телевизор работал. Генри сел. Перед ним стояла тарелка печенья с сухофруктами, а рядом – большой стакан оранжада. За окном было еще светло. Под проливным дождем мимо проносились машины.

Когда мультфильм закончился, Генри подумал – они должны вот-вот вернуться. Он встал перед телевизором, ожидая, что будет дальше.

У него на майке были картинки Человека-Паука. Он видел свое отражение в телевизоре. Мальчик в очках застыл в неподвижности. Они оба ждали, что будет дальше.

Потом Генри решил проверить, как там его братишка. В конце концов, это была его главная забота. Когда они куда-нибудь уходили, дом оставался на нем.

Генри был на пять лет старше брата, но они походили друг на дружку как две капли воды. Брат всюду совал свой нос – тыкал пальцами куда ни попадя и хватался за все подряд, кривя рожицу в неуемном упрямстве. Весь такой слюнявый. В вонючих подгузниках, тяжелых и теплых, как пакеты с рыбой или чипсами. А эти его ужасные вопли! И волосики-пушинки, такие невесомые, что упорхнут, только дунь. Генри вспомнил и эти черные глазенки, когда брата привезли домой из больницы. Мамуля дала Малышу пососать пальцы Генри.

«Прямо как я, когда уплетаю крыжовник», – заметил тогда Генри. И все рассмеялись.

На головке у Малыша сейчас не было ни волосинки. И сейчас он был почти один. Генри нравилось подбрасывать его на кровати. На нем был мягкий синий комбине-зончик. На молнии. С вышитой рыбкой. Она улыбалась, подмигивая одним глазом.

Генри стоял в комнате брата. Запах дезинфицирующего средства и детской присыпки приводил в отчаяние. Жалюзи были опущены. Свет, хоть и мягкий, горел ярко – было все хорошо видно.

Брат дышал быстро. Ручонки совсем малюсенькие, в складках там, где надо.

За окном вдруг залаяла собака.

Брат тут же открыл глаза. И, моргая, повернул голову. Заметил Генри – и улыбнулся, а потом расплакался.

– Не реви, – сказал Генри. – Мама тут, рядом.

Генри просунул руку сквозь прутья его кроватки – не помогло.

Тогда он сплясал и спел песенку про медвежат, у которых был учителем в школе.

– Тебя я тоже буду учить, когда станешь взрослым, как я, – сказал Генри.

Мордашка у брата вся раскраснелась от слез. Глазенки припухли.

Только бы перестал реветь! Мама с папой с ума сойдут, узнав, что он проснулся, и будут ругать за это его, Генри.

Генри уже было собрался бежать к соседям, и тут вдруг ему пришло в голову сунуть малышу игрушку.

На пеленальном столе, возле стопки пеленок, лежал мобильный телефон, который когда-то висел над кроваткой Генри. Отец сказал – может, брату он тоже понравится, и обещал завтра же его подвесить.

Генри схватил мобильник и покачал им над кроваткой.

– Когда-то он был мой, – сказал Генри. – Так что хватит реветь.

Брат перестал плакать и потянулся ручонками вверх.

– Хочешь поиграться?

Малыш рассмеялся. Генри опустил мобильник ниже.

Малыш как будто обрадовался. И своими пухленькими пальчиками принялся ощупывать каждую штучку, что попадалась под руку. Сунул в рот маленькую пластмассовую зверушку – вытащил и стал разглядывать. Потом потянул за веревки, силясь погрызть деревянного болванчика.

– А теперь, братишка, давай баиньки, – сказал Генри. – Приятных тебе сновидений.

Когда Генри вышел из детской, его переполняло чувство гордости. Надо будет непременно похвастаться маме – сказать, как он угомонил братишку, когда залаяла собака.

Родители вернулись, когда уже почти стемнело. По телевизору не было ничего интересного, зато у Генри в каждом углу были игрушки. Дом превратился в царство теней, и Генри боялся отлучиться от мерцающего телевизора – пойти и включить свет.

– Какой большой мальчик! – сказала мамуля.

– Ну, юноша, – сказал отец, – пора на боковую.

Генри зевнул.

– Братишка просыпался?

– Да, – признался Генри, – но я сходил проверить, и он снова заснул.

– Ты мое золотко! – сказала мама. – Я знала, я верила – на тебя можно оставить дом.

– Хотя мы были тут рядом, у соседей, – прибавил отец.

Генри залез в пижаму под бдительным отцовским оком, и тут вдруг раздался пронзительный вопль, который, казалось, никогда не смолкнет. Отца как ветром сдуло.

Из братишкиной комнаты снова послышался крик.

Генри подглядывал в дверную щелку.

Им пришлось использовать ножницы… Генри обмочился в штаны, но этого никто не заметил.

Потом приехали полиция и «Скорая помощь».

У дверей топтались соседи в домашних халатах.

Генри разрешили не ложиться и поговорить с полицейским.

Глава десятая

Когда Генри еще был маленький, братишкина комната большую часть времени служила кладовкой. О том случае у них в семье никогда не говорили. Мать иногда плакала в ванной. Иногда Генри видел, как отец сидел у себя в гараже, уставившись в одну точку.

Став постарше, Генри просыпался оттого, что задыхался во сне. Все знали, что у нет больше нет братишки. В супермаркете люди часто подходили к матери.

«Ну как, справляетесь?»

Даже спустя годы – все тот же вопрос, все то же сочувствие на лицах. Мягкое прикосновение к руке – в знак всеобщей поддержки и ободрения.

Во всем винили игрушку – ни о чем другом никто и подумать не мог.