Джеймс Кервуд - Девушка на скале

• Название: Девушка на скале
• Автор: Джеймс Кервуд
• Жанр: Прочие приключения

---

Сквозь полузакрытые глаза отец Ролан видел, как склонилась голова Рэна и суровая складка залегла у его рта. Когда он снова заговорил, его голос изменился и казался почти бесстрастным.

— Иногда судьба творит с людьми любопытные штуки, не правда ли? Путь впереди оказался не в порядке, и мой друг вернулся с дороги. Его не ждали. Поздно ночью он приехал домой и, открыв дверь своим ключом, бесшумно вошел, боясь разбудить ее. В доме было тихо, только проходя мимо ее комнаты, в которой горел свет, он услышал приглушенные голоса. Он прислушался, затем вошел.

Наступило напряженное молчание, нарушавшееся только громким тиканьем часов отца Ролана.

— Что случилось затем, Дэвид?

— Мой друг вошел, — повторил Дэвид. Он посмотрел прямо в глаза отцу Ролану и увидел в них немой вопрос. — Нет, он не убил их. Он и сам не знал, что удержало его от убийства… мужчины. Он был трус — этот господин. Он отполз, точно червяк. Быть может, именно поэтому мой друг пощадил его. Но удивительней всего было то, что женщина, его жена, не испугалась. Она встала — золотистый поток ее рассыпавшихся волос, которые он так любил, покрыл ее до колен — она смеялась! Да, она смеялась сумасшедшим смехом; быть может, испуганным смехом, но смеялась. Он никого не убил. Ее смех, трусость мужчины спасли обоих. Он повернулся, закрыл дверь и ушел из дому.

Дэвид Рэн остановился, словно его рассказ был окончен.

— И это конец? — мягко спросил отец Ролан.

— Его мечтам, надеждам, радости жизни — да, это был конец.

— А что же затем случилось с вашим другом?

— Мой друг не отличался нерешительностью. Я всегда считал его способным выйти из любого положения. Он был настоящим атлетом, увлекался боксом, фехтованием, плаванием. Если бы когда-нибудь прежде ему пришла в голову мысль о возможности того, что предстало его взору в комнате жены, он не раздумывал бы, как ему следует поступить; он счел бы себя вправе убить. А в ту ночь он ушел, оставив их не только безнаказанными, но вместе. Вероятно, он был слишком потрясен для того, чтобы что-либо предпринять. Я думаю, что смех — ее смех — подействовал на него, как сильное наркотическое средство. Вместо того чтобы вызвать в нем кровожадные инстинкты, порыв ярости, этот смех каким-то странным образом притупил все его чувства. Долго еще слышался ему этот смех. Мне кажется, он никогда его не забудет.

Всю ночь бродил мой друг по улицам Нью-Йорка, не замечая прохожих, попадавшихся ему навстречу. Наступившее утро застало его на Пятой авеню, на расстоянии многих миль от дома. Шум пробудившейся жизни, поток людей, запрудивший улицы, вернули его к действительности.

Он не пошел домой. Он не встретился больше с этой женщиной, своей женой. Он ни разу не видел ее с той ночи, когда она стояла перед ним с распущенными волосами и смеялась ему в лицо. Даже приступив к разводу, он уклонился от личных переговоров. Мне кажется, что он поступил с ней благородно: через своих поверенных он перевел на ее имя половину своего состояния. Потом он уехал. С тех пор прошел год. Я знаю, с каким отчаянием боролся он этот год, стараясь воскресить в себе прежнего человека, и я твердо убежден, что это ему не удалось.

Дэвид Рэн замолчал, надвинул шляпу ниже на лоб и встал. Он был строен, хорошо сложен, довольно высокого роста, дюйма на четыре выше отца Ролана. Его одежда казалась на нем слишком широкой. Руки были неестественно тонки, а лицо носило отпечаток болезни и душевных страданий.

В глазах отца Ролана, тоже поднявшегося и стоявшего рядом с Дэвидом, светилось глубокое понимание. Мужчины пожали друг другу руки, и пожатие маленького отца Ролана казалось железным.

— Дэвид, уже много лет я живу в дикой стране, — заговорил он и в его голосе звучало сильное волнение. — Все эти годы там, в лесах, я помогал хоронить умерших и ухаживать за больными. Может быть, одному я научился лучше, чем большинство из вас, живущих в цивилизованной стране: как найти дорогу заблудившемуся в жизни человеку. Не отправитесь ли вы со мной, мой мальчик?

Их глаза встретились. Буря с новой силой накинулась на окно. Слышно было, как между деревьями стонал ветер.

— Вы рассказывали мне свою историю, — сказал отец Ролан почти шепотом. — Это была ваша история, Дэвид?

— Да, это моя история.

— А она была вашей женой?

— Да, моей женой.

Внезапно Дэвид освободил свою руку. С его губ едва не сорвался крик. Он еще ниже надвинул шляпу и вышел из купе.

Отец Ролан не последовал за ним. Он стоял, устремив взор на дверь, за которой исчез Дэвид, и в глубине его глаз зажегся огонь. Через несколько мгновений этот огонь погас, и с сумрачным, суровым лицом отец Ролан снова уселся в свой угол. Глубоко вздохнув, он опустил голову на грудь — и так сидел долго и неподвижно.

Глава II. «НЕ ОТПРАВИТЕСЬ ЛИ ВЫ СО МНОЙ?»

В эту ночь Дэвид несколько раз прошел из конца в конец пять занесенных снегом вагонов трансконтинентального экспресса. Он думал о том, каким счастьем оказалась для него задержка поезда. Если бы не это, спальный вагон был бы отцеплен на ближайшей узловой станции, и он не излил бы свою душу отцу Ролану. Они не засиделись бы до такого позднего часа вдвоем в купе, и этот странный маленький отец Ролан не рассказал бы ему историю одинокой хижины, находившейся там, на краю незаселенной полярной страны, — историю, полную необыкновенного величия и человеческой трагедии, каким-то таинственным образом побудившую и его самого к откровенности. Дэвид никогда не упоминал о своем позоре и несчастье с того дня, когда ему пришлось спокойно, внешне хладнокровно рассказать о случившемся для того, чтобы получить развод. Он не предполагал, что когда-нибудь повторит свой рассказ. И вдруг — он сам выдал свою печальную тайну. Но это его не только не огорчило, но даже обрадовало. Он сам поразился происшедшей в нем перемене. Этот день был для него ужасным. Он не мог выбросить ее из головы. А сейчас горькие воспоминания перестали терзать его душу. Он встретил человека, вдохнувшего в него новые силы.

В третьем вагоне Дэвид сел на свободное место. Впервые за много месяцев он испытывал какое-то возбуждение, причин которого сам не понимал. Что подразумевал отец Ролан, когда, крепко сжимая его руку, произнес: «Одному я научился лучше, чем большинство из вас, живущих в цивилизованной стране: как найти дорогу заблудившемуся в жизни человеку»? И что он хотел сказать, прибавив: «Не отправитесь ли вы со мной?» Отправиться с ним? Куда?

Новый внезапный порыв бури налетел на окно вагона. Дэвид внимательно вглядывался в темноту ночи, но ничего не мог различить. Там царил абсолютный мрак. Только слышны были плач и стоны ветра между деревьями.

Что же хотел сказать отец Ролан, приглашая его отправиться с ним туда?

Дэвид прижался лицом к холодному стеклу и стал еще пристальней всматриваться. Этим утром отец Ролан сел на поезд на пустынной маленькой станции и занял место рядом с ним. Они познакомились. Отец Ролан рассказал ему об этих огромных лесах, которые тянутся беспрерывно на сотни миль по направлению к таинственному Северу. Он любил их даже теперь, когда они, холодные, белые, лежали по обе стороны дороги. В его голосе чувствовалась радость, когда он говорил, что возвращается к ним. Они составляли частицу его мира — мира «тайн и дикого величия», как он его называл, мира, простиравшегося на тысячу миль от Гудзонова залива до Западных гор. А вечером отец Ролан спросил: «Не отправитесь ли вы со мной?»

Сердце Дэвида забилось сильнее. Тысячи маленьких снежинок ударялись в окно, как бы бросая вызов его мужеству. С бешеной яростью ветер разметал сугробы, и снежные вихри один за другим налетали на Дэвида. Только темное стекло защищало его. Казалось, буря, точно существо, угрожала ему, приглашала его выйти наружу, напоминая забияку, с бранью показывающего кулаки. Дэвид всегда немного боялся зимы. Он не любил холода, ненавидел снег. Но эта буря, набрасывавшаяся на него через окно, вызывала в нем какое-то странное возмущение. В нем зародилось желание, вначале капризное и нерешительное, подставить свое открытое лицо под уколы ветра и снега. Это был мир отца Ролана. Отец Ролан звал его туда, а ночь насмешливо угрожала. Словно забывшись, Дэвид рассмеялся странным прерывистым смехом. Впервые за год он издавал звуки, напоминавшие смех. Он быстро обернулся, как будто встретился со взглядом женщины, сидевшей по ту сторону прохода.

Сначала Дэвид увидел только глаза — большие темные вопрошающие глаза, смотревшие на него как бы в надежде найти ответ на какой-то важный вопрос. Никогда в жизни он не видел в глазах такого выражения беспокойства и печали. Затем он разглядел и лицо — уже немолодое. Женщине было за сорок лет. Но годы мало отразились на ее внешности, напоминавшей своей красотой цветок с поникшими лепестками. Прежде чем Дэвид успел ее лучше разглядеть, женщина медленно, нерешительно отвела свой взор, словно не совсем уверенная в том, что нашла то, чего искала.