Альберт Кессельринг - Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

• Название: Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947
• Автор: Альберт Кессельринг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003

Аннотация издательства: В книге представлены мемуары высокопоставленного германского военачальника периода Второй мировой войны. Блестящий командир, штабной офицер и талантливый военный администратор, он создал военно-воздушные силы своей страны (люфтваффе), командовал воздушными флотами в четырех наиболее крупных военных кампаниях, а впоследствии был назначен командующим фронтом, получив в свое распоряжение все силы и средства армии, ВВС и флота Германии и ее союзников.

Об авторе: Кессельринг, Альберт (Kesselring), (1885-1960), генерал-фельдмаршал Люфтваффе. Родился 20 ноября 1885 в Марктштефте, Бавария. В 1904 вступил в армию, служил в артиллерии. В течение двух лет воевал на Западном фронте во время 1-й мировой войны, после чего был приглашен в Генштаб. В 1936, после гибели в авиационной катастрофе генерала Вефера, Кессельринг был назначен начальником Генштаба Люфтваффе. С февраля 1938 командовал 1-м воздушным флотом, в 1939 участвовал в войне против Польши. В 1940 командовал 2-м воздушным флотом на Западном театре военных действий, принимавшим участие во Французской кампании и налетах на Англию. 19 июля 1940 ему было присвоено звание генерал-фельдмаршала. Со 2 декабря 1941 по 10 марта 1945 Кессельринг командовал германскими войсками Юго-запада (Средиземноморье – Италия). С 25 марта по 6 мая 1945 – главнокомандующий германскими войсками Запада. Сдался в плен американцам. 6 мая 1947 Кессельринг предстал перед британским военным трибуналом по обвинению в уничтожении 335 итальянских граждан в ответ на нападение итальянских партизан на немецкое подразделение. Был приговорен к смертной казни, однако в октябре 1947 она была заменена на пожизненное заключение. 23 октября 1952 Кессельринг был амнистирован. Он умер 16 июля 1960 в Бад-Наугейме.

Hoaxer: в «Центрполиграфе» ошибочно назвали Кессельринга Альбрехтом, на самом деле его звали Альберт.

---

Незадолго перед вылетом я успел побеседовать с представителями нижестоящих штабов и командирами подчиненных частей, и в результате у меня возникла убежденность, что мы, пожалуй, сделали все возможное для того, чтобы быстрый, внезапный и массированный удар принес успех. Люди, с которыми я разговаривал, пребывали в мрачном настроении, но были уверены в своих силах. Они знали, что им предстоит сразиться с сильным, фанатичным, безжалостным и хорошо обученным противником, который к тому же по меркам 1939 года был хорошо вооружен.

Истребительная авиация Польши внушала уважение как с точки зрения количества машин, так и с точки зрения их качества. В то же время польская бомбардировочная авиация существенно от нее отставала. Располагая «мессершмиттами» 109-й и 110-й модификации и имея в своем распоряжении 500 истребителей против 250 у Польши, мы предложили нанести мощный удар по наземным объектам ВВС противника (аэродромам и местам стоянки самолетов). Кроме того, это было необходимо сделать для того, чтобы предотвратить разрушительные удары польской бомбардировочной авиации по базам на нашей территории. В задачу люфтваффе не входила бомбардировка польских военных заводов, но некоторые аэродромы и прочие авиаобъекты, имевшиеся, например, в Варшаве, были внесены в списки целей для бомбометания. Мы могли позволить себе не рассматривать военные предприятия в качестве первоочередных целей, поскольку, если бы кампания завершилась так быстро, как мы рассчитывали, продукция этих предприятий перестала бы иметь для Польши какое-либо значение. С другой стороны, крайне важно было сразу же после начала боевых действий дезорганизовать действия польского командования путем нанесения мощных ударов по объектам связи, в том числе по передающим телеграфным станциям. Наконец, те части польской армии, которые могли быстро выдвинуться для оказания сопротивления нашему наступлению, следовало по возможности атаковать в местах их постоянной дислокации.

Задача оперативной воздушной разведки, которую осуществляли разведывательные подразделения 1-го воздушного флота и штаба сухопутных войск, состояла в том, чтобы как можно скорее представить командованию общую картину передвижений войск противника в районах до самой Вислы и даже за ней. Бомбардировочной авиации было дано специальное задание совместно с военно-морскими силами атаковать полуостров Хела, подготовив тем самым условия для высадки десанта с моря.

Силы нашей зенитной артиллерии, имевшей в своем составе приблизительно 10000 легких и тяжелых зенитных орудий, по приказу административного командования воздушных районов были сконцентрированы таким образом, чтобы обеспечить защиту от авиаударов аэродромов и других тактически важных объектов люфтваффе, а также железнодорожных объектов и путей, идущих с востока на запад, равно как и многочисленных заводов в центральной части страны. Армейским частям на полковом уровне были приданы зенитные подразделения для защиты от ударов с воздуха (в то время еще не было частей и соединений, в которых были бы объединены несколько родов войск). Однако так или иначе налицо было явное несоответствие между нашими задачами и теми силами и средствами, которые находились в нашем распоряжении{1}.

В этой ситуации можно было выйти из положения только благодаря гибкой стратегии и инициативности отдельных частей, подразделений и экипажей. Итоги первого дня боевых действий укрепили нас в наших надеждах на благоприятный исход. Данные аэрофотосъемки показали, что нам удалось нанести тяжелый удар по польским ВВС и приостановить общую мобилизацию сил. Мы стали вести наблюдение за уже атакованными объектами и через неравные промежутки времени проводить рейды по тылам противника. В течение нескольких следующих дней становилось все более очевидным, что нашей непосредственной задачей являются поддержка с воздуха действий сухопутных войск, рейды по местам концентрации сил противника и нанесение ударов по ним в момент их передвижения.

То, что польские вооруженные силы продемонстрировали невероятно высокий боевой дух и, несмотря на дезорганизацию связи и управления войсками, сумели оказать достаточно серьезное сопротивление там, где была сконцентрирована основная сила наших ударов, можно считать как заслугой польского командования, так и результатом наших промахов. Кризисные ситуации, такие, например, как прорыв поляков на Бзуре и в районе Варшавы, были преодолены благодаря образцовому взаимодействию ВВС и сухопутных войск и тому, что мы наносили массированные удары, бросая для этого в бой все без исключения самолеты непосредственной поддержки и все бомбардировщики, которые были в нашем распоряжении. Основная тяжесть боев легла на бомбардировщики «штукас» и истребители, ежедневно совершавшие множество боевых вылетов{2}.

На моем участке фронта почти все оперативные перемещения польских сил неизбежно осуществлялись через Варшаву. Это определило нашу стратегию, состоявшую прежде всего в нанесении ударов по узловым транспортным магистралям и их пересечениям. Чтобы предотвратить разрушение города, я приказал применять для решения этой задачи исключительно бомбардировщики «штукас», способные осуществлять бомбометание с предельно малой высоты. Они должны были действовать под прикрытием истребителей. Было сброшено большое количество 1000-килограммовых бомб. Результаты бомбардировок железнодорожных узлов были удовлетворительными, однако на совесть выстроенные мосты устояли, продемонстрировав тем самым, что есть задачи, которые с помощью авиаударов решить невозможно. К сожалению, мы усвоили этот урок лишь в последние годы войны.

В дни Польской кампании я нередко сам наблюдал за полем боя с воздуха. Приходилось мне летать и над Варшавой, которая была совсем неплохо защищена средствами противовоздушной обороны и прикрывалась с воздуха истребителями. Могу с гордостью сказать, что наши летчики, в соответствии с приказом, старались, и довольно успешно, атаковать лишь важные с военной точки зрения цели, хотя порой под удар, в соответствии с законами дисперсии, попадали и дома с гражданским населением, расположенные в непосредственной близости от этих целей. Я часто посещал эскадрильи «штукас» после возвращения боевых машин с бомбардировок Варшавы, расспрашивал экипажи об их впечатлениях и изучал повреждения, нанесенные самолетам огнем зенитной артиллерии. Некоторые из бомбардировщиков напоминали решето, и казалось чудом, что они смогли вернуться на базу. Серьезно поврежденные крылья, оторванные нижние плоскости, выпотрошенные фюзеляжи с держащимися буквально на честном слове элементами системы управления… Несомненно, доктор Коппенберг и его инженеры, создавшие такую машину, как «Ю-87», заслуживают самой глубокой благодарности.

В конце Польской кампании Варшава снова была подвергнута массированному удару с воздуха. При поддержке тяжелой артиллерии под командованием генерала Цукерторта командование ВВС попыталось подавить очаги сопротивления и таким образом закончить войну. Через несколько дней, 27 сентября, бомбардировки города в сочетании с артобстрелами позволили нам добиться желаемого результата. Командование ВВС в основном ставило перед летчиками задачу атаковать те объекты и районы, которые находились за пределами радиуса действия артиллерии, а также те, против которых артиллерийский огонь был недостаточно эффективен. Бласковиц, командующий войсками, осаждавшими польскую столицу, имел все основания для того, чтобы испытывать чувства гордости. Во время встречи с Гитлером 6 октября 1939 года он заявил, что успех был достигнут благодаря армейской артиллерии; я, однако, вынужден был от лица люфтваффе указать на то, что польские пленные до смерти напуганы бомбардировщиками «штукас» и что тот факт, что ряд целей в Варшаве поражен ударами с воздуха, наглядно доказывает, что ВВС внесли свою лепту в достижение победы. Состоявшаяся вскоре после этого поездка по городу сделала то, о чем я говорил, очевидным.

Случай, происшедший в день падения Варшавы, продемонстрировал нам особенности менталитета Гитлера. Он приказал накормить тех, кто собрался на аэродроме, из полевой кухни. Бласковиц, думая, что взятие Варшавы является поводом для празднества, распорядился расставить в ангарах дополнительные столы и скамьи. Столы по его распоряжению были накрыты бумажными скатертями и украшены цветами. Гитлер пришел в бешенство. Резко оборвав фон Браухича, пытавшегося заставить его изменить свое решение, фюрер, так и не притронувшись к еде, покинул Варшаву и улетел со своими помощниками в Берлин. С этого момента, как выяснилось впоследствии, Гитлер относился к Бласковицу с подозрением.

В то время мы считали вмешательство России в конце кампании совершенно излишним, не говоря уже о трениях, возникших вскоре между Россией и Германией в связи с обстрелом русскими истребителями самолетов, находившихся в моем подчинении. Никак не отреагировать на этот инцидент из уважения к русским было весьма непросто. Всех нас это особенно разозлило еще и потому, что русские вообще не проявляли особого дружелюбия и даже скрывали от нас жизненно необходимые метеорологические прогнозы. Все это впервые познакомило меня с тем, какой странной может быть коалиционная война.