Михаил Буканов - К фее, что зовут Драже, шёл Щелкунчик в неглиже. Поэзия

• Название: К фее, что зовут Драже, шёл Щелкунчик в неглиже. Поэзия
• Автор: Михаил Буканов
• Жанр: Поэзия

Временами, перечитывая ту или иную книгу, мы получаем ощущение де жа вю, то есть повторение происходившего ранее, видимого нами в реальной жизни, или данного нам во сне. Подчас реальности книжного бытия бывают настолько острые, совпадение ситуаций столь ярки и выпуклы, что стирается призрачная грань, отделяющая повседневную нашу жизнь от мира книжного, мира, вызванного к жизни фантазиями автора.

---

Покушение на негодный объект

Мы взломали банкомат,
Ищем денег аромат,
Там записка, босяки,
Получайте косяки!
Взрыв, летучей краски слой,
Рожа печкою с золой.
Жжёт, в глазах стоит слеза,
Ну, не видно ни аза!
Повязали нас тут враз,
Дали для порядка в глаз,
Слышу трёк, а деньги где?
Все на утро мы в суде!
Оказалось взяли мы
Денег там на две сумы,
Не рубли, валюты куш,
И свезли куда-то в глушь!
Я пытался следаку
Объяснить чрез не могу,
Что не брали тех башлей,
Только он на нас всё злей!
Тычет в харю, что, мол, банк
Подал в органы свой бланк,
Там и сумма и расклад,
Очень ценен был их вклад!
Банку прибыль, нам срока,
Это уж наверняка.
И за что на кичу плыть,
У братвы придурком слыть?

Памяти матросов и офицеров крейсера «Варяг»!

Господа! «Варяг» сражался,
Сколько смог он продержался,
Гибли люди, наши вои
Умирали как герои!
Затопили у Кореи,
Жаль что мелко, видны реи!
Крейсер был тогда без хода,
Так и породилась шкода.
После Портсмутского мира
Время было не для пира,
Русь с колен едва вставала.
Не впервой, уже бывало!
Поднят был «Варяг» врагами,
Был под вражьими ногами,
Только это ненадолго,
Устарел, в нём мало толка,
И пошёл он на булавки
После личной переплавки!
В критике, в литературе
Карлы встали на ходули.
Мол, они последний писк,
Что ни скажут, то изыск!
Тянут в жизнь пургу уныло,
Им болото жизни мило,
Там «панфиловцы» – враньё,
А «Варяг» совсем смитьё!
Зря, мол, только погибали,
Вон Чемульпо, там их ждали,
Отстоялись год иль два,
Вот и цела голова!
Песни врут, народ коварен,
Глуповат, неблагодарен,
Ну, короче, мёртвый лев
Был запихнут в грязный хлев.
Карлам нужен пуделёк,
Трусоват и недалёк,
Не страны своей сыны,
А подачки из казны.
Люди гибли за Расею?
Это чуждо рукосею,
«Матка, курки, ахтунг, пиво»,
Вот где смысл, а жизнь красива.
Не предай, умри за друга,
Не для их блатного круга.
Время мелет, время судит,
Так пускай судьёй и будет.
Коли помним мы те страсти,
Значит память не в напасти!
Коль погиб ты за Отчизну,
То народ придёт на тризну.
Вспоминаем о «Варяге»,
Если смертный час в напряге,
Деды бились, биться нам,
Внукам, правнукам, сынам!

Плюс сменяется на минус

Какие нужные слова
Мы говорим взбодрясь едва.
В любви Онегина основа,
Всё повторяется и ново.

«Чем меньше женщину мы любим…»
Тем больше для неё и значим,
Легко мы сук любовный рубим,
В час расставания не плачем.

Но, время прёт в природе буром,
И вот уже сменились знаки!
Теперь лишь женщина Амуром,
Сама решает что и паки.

Легко поманит и отбросит,
Ты как дурак плетёшься ноя,
А от любви аж крышу сносит,
Причём в грязюку перегноя!

Так минуэт сменило танго,
Потом шансон и джерк вприсядку,
И не нужна бабуля Ванга,
Что б прояснить кто полет грядку.

Матриархат стучится властно,
Патриархат скулит в загоне,
Сугубо, дерзко и опасно
В новины века время кони!

Хорошо нам

Хорошо нам графоманам
Утопать в угаре пьяном,
Пишем души в стих вложив,
Мысль одна, коль пишешь-жив!
Прочитал стихи супруге.
Та вздохнула на досуге,
Говорит: Высокий штиль!
Банки отнеси в утиль.
Да, зайди-ка в хоз. товары,
Краны наши вот кошмары,
Молока потом купи,
Да по-быстрому, не спи!
А стихи, ну просто Нобель,
Ты могуч как гонобобель,
О, ещё зайди в аптеку,
Клизма в радость человеку!
Эта вещь нужней стихов,
Говорю без дураков.
Знаю, ты поэт от Бога,
Только с тернием дорога,
Написал, и в папку, в папку.
Кстати, взял бы в руки тряпку,
Да прошёлся бы по пыли,
И полы давно не мыли.
А потом уж, на досуге,
Не забудь и о супруге,
Я же Муза, смысл горенья,
Мне спасать тебя от тленья!
Так реши проблемы тела,
Что бы я осоловела,
Да продрыхла до утра.
Всё, иди, поэт, пора!

Эпитеты

Мой кабанок, ну, ты свинюшка, —
Проговорила хряку хрюшка,
Побыть с тобой, моя отрада,
Всегда и полностью я рада!
Ты поросёнок и шалун,
Игрок на домбре женских струн,
Могуч, красив, велик тоннаж,
Ты суперсвин, а не муляж!

А коль эпитеты вы эти
Да к мужику и на рассвете?
Вот будет бедный удивлён,
Хотя в хожденьях закалён!
Такое, утром, от подруги,
С которой отпустил подпруги?
Почти оплёван, в униженьи,
И интересном положеньи.

Не то что он ежа родит,
Опаслив, постоянно бдит,
Но, хряком грязным в жизни стать?
Уж лучше пыл пообуздать!

Гроза в Керченском проливе

За тучами гремело, день в полночь уходил,
Побрякивал несмело звон грозовых удил.
Пустынно в небе сером, сермяжность простоты,
Пыль водная карьером, да Функа зла холсты.

На миг затихло тускло, волна шипит во зле,
Кнутом избита Тузла, пошла за Ги Молле.
Свирепые потоки, свиреп и странен суд,
Турецкие истоки для русских месть несут.

Болты из арбалетов, и кондотьеры тьмы
Соткут из брызг куплетов сень Кафы и тюрьмы.
Прекрасен величавый венецианский дож,
Гроза небесной павой и серебрянкой дождь.

Где кесарь Беотийский, там и побед войска,
На море и на суше свирепствует тоска.
Умчались вдаль славяне, османы, ширь ясна,
На море-окияне пирует тишина.

Но, вот в седом просторе как провести черту,
Душе, сгоревшей в горе, заполнить пустоту?
На Эльтигене тени могилы теребят,
Идут в ничто по сцене, в безмолвный рог трубят.

Там те кто были ране забыты в века жесть,
Чужие пальцы в ране, не им покой и честь!

Нечто эфемерное

Не любил бы, не страдал бы,
На ромашках не гадал бы,
Нет в любви задач Эвклида
Тут Эйнштейн для индивида!

Места нет изящным мерам,
Хорошо миллионерам,
Не клюёт, так прикупи,
Масть «капустой» залепи»!

А тебе с твоей зарплатой
Только перегной лопатой,
Сколько надо забирай,
Создавай назёмный рай.

О романтики младые
Вам мечты одни пустые.
Даже если подфартит,
Случай мимо пролетит.

Впрочем, что ж я о пороке?
Всё у нас имеет сроки,
Жизни срок, тюремный срок,
Не случилось, значит рок!

Говорят что после смерти
Всё дадут нам, лишь поверьте,
Бог – он вовсе не Никишка!
Коли врежет – сразу шишка!

Русский – сложный язычок,
Нас на шарике пучок,
Шишку понимай как знаешь,
Что имеешь, то и маешь!

Как прорвусь в небесны дали,
Пока руки не устали,
Опишу, пошлю письмишко,
До видзенья, автор Мишка!

П.С.

На ровном месте шишка, шишка в смысле не впадина, ну, и технический термин, обозначающий русский конец. Но, это не тот конец, который кирдык, и не тот конец, который всему делу венец, и даже не тот, который «слезайте, граждане, приехали, конец», а тот который имеет разные степени длины, но не в математическом, а чисто житейском понимании!

Правильные в СССР были книги

Были в СССР романы,
Правда жизни, не обманы,
Ну, Корчагины, чекисты,
Краснодонцы и танкисты.

Шли писатели с полками,
Оратали с мужиками,
Про заводы и деревни
Молодой писал и древний.

Их герои громко жили,
По сомненьям не тужили,
Создавали миф из тлена,
Рвались из рутины плена.

Люди Родину любили,
За измену в морду били,
Да под танки шли с гранатой,
Нет гранат так штык с лопатой!

От Москвы и до Берлина
Путь лежал кроваво-длинный,
Для фанерных обелисков
Нет красот и нет изысков.

Там солдаты брали доты
И сбивали самолёты,
От шестнадцати и выше
Нахлебались, аж, до крыши.

Ладно, стороны Гражданской
Бились в битве окаянской.
Брат на брата, дед на внука,
Правы все, такая штука!

А когда враги напали,
Были те кто в плен сбежали,
Были хильфи, помощь тылу,
Плен хватали прямо с пылу.

Полицаи палачами
К партизанам шли ночами,
Поджигая вески, хаты,
Душегубы, не солдаты.

В пересчёте – миллионы.
Что страны презрев законы,
Предпочли тепло измены,
И в судьбине перемены.

Нет сейчас литературы,
Так, отдельные фигуры,
Остальные к верху мехом,
Льют на нас назём со смехом.

Пал Гайдар за пулемётом,
Уткин с неба с самолётом,
Пал Петров, ещё десятки,
Смерти на войне не сладки.

Но, остались стих и проза,
Хоть бы «Белая берёза».
Или Шолохова книги,
Где идут страданий миги.

Сикофант вранья пригубит,
Всё уложит и углубит.
Кто герои, где злодеи?
Смысл – предательства идеи!

Когда горела Калифорния