Татьяна Столбова - Отель «Прага»

• Название: Отель «Прага»
• Автор: Татьяна Столбова
• Жанр: Русское современное

Случайная встреча в пражском отеле стала поворотной точкой в судьбах главных героев. Но что будет дальше, какой вираж и какой финал, им не дано предугадать.

---

Одежду его жены она постирала, выгладила, аккуратно сложила в пакет и, дождавшись подходящего момента, попыталась ему отдать. Он не взял. И даже ничего не сказал. Только засмеялся, помотал головой и ушел.

Дважды она предприняла позорные попытки – как тогда с Гилем – якобы случайно пройтись по берегу реки там, где Алекс иной раз стоял с мольбертом, но подойти к нему не решилась: он был настолько погружен в работу, что Лина даже издалека явственно чувствовала его наглухо закрытое биополе.

Как наваждение преследовали ее долго-долго его голубые глаза, особенно почему-то в период после того, как вся семья Пулитцев эмигрировала в Германию. Случилось это зимой, в декабре, и для Лины было шоком. Она понятия не имела, что они собираются уезжать. Даже несмотря на то, что внимательно прислушивалась ко всем соседским разговорам, по крупицам вылавливая информацию об Алексе, – все равно самое главное как-то пропустила. Или Пулитцы скрывали свои намерения от посторонних?

Так что знакомство длилось всего-то четыре месяца, даже меньше. И можно ли тот короткий эпизод в сквере, чаепитие и последующие шаблонные «Привет» – «Привет» назвать знакомством? Вряд ли. И можно ли считать подвигом благородный, но, в сущности, ничем не выдающийся поступок Алекса? Вряд ли. Он не закрывал ее своим телом от пули, не спасал от хулиганов, не вытаскивал из проруби. Он всего лишь обратил на нее внимание, всего лишь не прошел мимо, всего лишь прервал сцену ее позора, ее унижения. Сцену, которая и без того скоро закончилась бы и забылась, не нанеся особого ущерба. И тем не менее ничто больше не оставило такого следа в душе Лины. Долгие годы она вспоминала это как единственное чудо в своей жизни и долгие годы грелась этим чудом, пока время не скрыло его под многочисленными слоями жизненных коллизий и череды обыкновенных, но все равно чем-то наполненных дней; пока оно не унесло с собой остроту чувств.

***

С момента отъезда Пулитцей в Германию Лина ничего больше не знала об Алексе. Живописью она никогда не интересовалась и поэтому понятия не имела, что он все-таки покорил свой Олимп. Да ей и в голову никогда не приходило размышлять о его профессии. Она существовала для нее отдельно от Алекса, от его голубых глаз, от его взгляда-голоса-рук-улыбки. Он был – только он. В мыслях Лины его ничто не сопровождало.

С годами воспоминания гасли. Последнее время Лина вообще очень редко думала об Алексе. Постепенно он перестал быть для нее живым человеком, превратившись в подобие героя романа или кинофильма. Образ его едва теплился в ее памяти. Возможно, еще через несколько лет он померк бы окончательно и вспомнился только под старость. Но в это Лина не верила. Этого быть не могло.

Вернувшись из ресторана в свой номер, Лина открыла ноутбук и набрала в поисковой строке «Алехандро Пулитц». Нашлось около сотни тысяч ответов. Лина знала, что это не так уж много, но, в конце концов, он был художником, а не артистом и не певцом. А участь художников, особенно в век шоу-бизнеса, – оставаться в тени представителей других, более эффектных и простых жанров.

Лина открыла первый же сайт. Там содержалось множество фотографий работ Алекса. Она сама не ожидала, что ее так увлечет просмотр картин. К живописи она была не то что совсем равнодушна, но понимала ее плохо, в музеях ходила по залам с умным видом, абсолютно не видя никакого различия между шедеврами и прочими полотнами, и лишь некоторые пейзажи заставляли ее замереть и увидеть вдруг за нарисованными деревьями – невидимые холмы, речку, рыбаков и маленькую деревушку, а в предгрозовом небе – наплывающую тучу, вот-вот взорвущуюся диким ливнем.

Работы Алекса выгодно – для такого профана как Лина – отличало наличие сюжета. Конечно, не везде. Значительная часть его картин в основе имела изображение человека. Женщины – разные, молодые и не очень, одетые и обнаженные, в разных позах и с разным выражением лица, смотрели вверх, или вбок, или внутрь себя, но нигде – прямо на зрителя. Почти все были красивы и имели необычный разрез глаз. В одной из женщин Лина увидела себя – или это ей почудилось. Овал Лининого лица был гораздо более узким, но в остальном дама в нежно-фиолетовом одеянии была очень похожа на нее. А может, Лина – на эту даму.

Скопировав фото в свой компьютер, Лина продолжила виртуальную экскурсию по виртуальной выставке Алекса. Все его работы на сайте были разбиты по периодам. Тот, что относился к девяностым годам, понравился ей меньше остальных, он был слишком темен, слишком мрачен. Она могла понять, почему. Или ей казалось, что могла. Как раз тогда он уехал из страны навсегда. Лина не знала, желал ли он этого, или желала его семья, а он – нет, она вообще не знала причины их отъезда, но сам факт уже мог привести к депрессии творческого человека. («И не творческого тоже», – продолжила Лина свою мысль, подумав уже о себе самой и о собственной скорой эмиграции в ту же Германию, где уже давно не было Алекса.)

Остальные периоды его творчества были пронизаны не то чтобы светом и теплом, но как бы надеждой на свет и тепло, а также жизненной силой. Только некоторые картины были словно по ту сторону света и от них исходило странное ощущение безнадежности. Но следующий клик мышки – следующая картина – снова возвращал к жизни.

Лина решила попозже еще раз вернуться на этот сайт и еще раз просмотреть все картины Алекса, а пока почитать о нем самом, о его жизни и его творчестве. Но только она открыла информационную страницу, как в дверь постучали.

***

– Я услышу наконец твой секрет? – осведомился Алехандро, с облегчением снимая и швыряя на пол сначала пиджак, затем носки, затем расстегивая брюки и заваливаясь на кровать.

Инма смутилась. Актрисой она была никакой, не умела играть даже в обычной жизни, не говоря уже о сцене, и Алехандро, увидев сейчас выражение ее лица, сразу понял, что тут что-то не так, насторожился, сел.

– Инма! В чем дело?

– Обещай, что не будешь орать.

– Как я могу это обещать? Я живой человек, а не мумия, черт возьми! Говори секрет!

– Ну вот, ты уже орешь.

– Еще нет. Хватит увиливать, Инма, говори!

– Я сдала билеты на самолет.

– Что? – Алехандро встал. – Что ты сделала?

– Сдала билеты на самолет, – повторила Инма, отступая. – Мы останемся здесь еще ненадолго. Я уже поговорила насчет нашего номера в отеле, все в порядке, мы можем…

– Это и есть твой идиотский секрет? Инма, ты за кого меня принимаешь?!!

– Ты же обещал не орать…

– Я не обещал! Я не слабоумный, чтобы обещать такую чушь! Зачем ты сдала билеты?

– Я поступила в театральную студию.

– Что?.. Что?!! Это такая шутка, что ли? Нет, я ничего не понимаю…

– Я объясню. Ты только не ори, пожалуйста, – быстро заговорила Инма, прижимая руки к груди. – Утром в поезде я познакомилась с двумя ребятами. Они чехи, их зовут Вацлав и Эва, они занимаются в театральной студии. Здесь, в Праге. Они рассказали мне, что у них просто необыкновенная система занятий!.. Помесь Станиславского и кого-то еще, забыла… Я попросила, чтобы меня записали, и Вацлав записал… Это совсем недорого, Алехандро, совсем-совсем…

– Инма, ты что, дура?

– Алехандро!

– Господи… Я не верю своим ушам!

В гневе Алехандро пнул свой валявшийся на полу пиджак. Глаза Инмы наполнились слезами. Она вряд ли понимала, что натворила. Он так хотел домой… Три последних дня эта мечта была для него путеводной звездой: поскорее вернуться в Эльче, в свою квартиру, запереться в мастерской, окунуться в тишину и привычный покой, встать перед мольбертом с чашкой кофе или крепкого чая и долго смотреть в пустой холст, постепенно начиная видеть то, что в скором времени появится на нем и будет называться картиной.

Мечта была вполне реальной и легко выполнимой, однако вот она рухнула, и Алехандро, стоя на жестком паласе босой, в расстегнутой до пупа рубашке, в перекошенном галстуке, ощущая отчаяние и бессилие, сверлил Инму своими голубыми глазами-алмазами, с трудом удерживаясь от дальнейшей реплики, поскольку в данный момент был способен сказать только какую-нибудь гадость.

Инма бросилась вон из комнаты. Алехандро услышал, как хлопнула дверь ванной и зашумела вода. Внезапно и разом все его эмоции исчезли – словно выдернули вилку из розетки. Алехандро почувствовал себя старым, опустошенным. Он опустился на кровать.

Выхода не было. Он не мог оставить ее и улететь один. Как надолго Инма была намерена задержаться в Праге? Алехандро не знал, каков срок обучения в театральной студии, но предполагал, что никак не меньше месяца. Все это выглядело довольно нелепо. Зачем учить актерскому мастерству человека, у которого таланта не более чем у заколки для волос?

И что скажет Эрнесто? Как он вообще это переживет?