Татьяна Столбова - Отель «Прага»

• Название: Отель «Прага»
• Автор: Татьяна Столбова
• Жанр: Русское современное

Случайная встреча в пражском отеле стала поворотной точкой в судьбах главных героев. Но что будет дальше, какой вираж и какой финал, им не дано предугадать.

---

А потом она рассорилась и подралась с Марго. И в последний день, перед самым отъездом, думала только об этой ссоре, переживала ее заново, строила планы мести сестре, а о Гиле и этом мальчике забыла. Вспомнила на минутку, когда уже были на полпути к вокзалу, и тут же снова забыла.

Но этот интерес к временному соседу тоже лег в ее копилку первого опыта отношений.

Дождь внезапно перестал, небо прояснилось. Похоже, план все-таки удастся претворить в жизнь. Лина еще раз бросила взгляд на свое отражение в витрине и пошла домой. Мокрый асфальт блестел перед ней, вдалеке переливаясь и словно плавясь. С деревьев капала вода. Зато воздух стал таким свежим, что дыхание перехватывало, и почему-то хотелось радости, восторга, хотелось жить.

Настроение у Лины заметно поднялось. Она прибавила шаг. На другой стороне улицы стояли и болтали две ее одноклассницы. Лина не видела их с конца мая, и в другой раз с удовольствием перешла бы дорогу и задержалась с ними минут на двадцать, обсудила бы прелести длинных летних каникул и небольшие, но приятные приключения, а заодно выслушала рассказы девочек. Но только не теперь. Они заметили ее, окликнули. Лина сделала вид, что не видит и не слышит их, быстро прошла мимо и свернула на соседнюю улицу.

***

Ее собственный велосипед от частых поездок и небрежного обращения давно стал какого-то дешевого, затрапезного вида. Да к тому же он был мальчишеский, Лина сама в позапрошлом году просила у родителей именно такой. Модница Марго всегда была сообразительнее в бытовом плане, и у нее велосипед был дамский, а краска на нем, в отличие от Лининого, нисколько не облезла. Вот почему Лина кроме одежды решила позаимствовать у сестры и велосипед. Марго, считающая себя уже взрослой, давно им не пользовалась, но и Лине не позволяла к нему даже прикасаться.

Вообще все вещи Марго считались (она сама их таковыми считала) исключительно ее личной собственностью, а вот на вещи Лины, по ее мнению, распространялись принципы коммунизма. Они были «наши», «общие». Бесполезно было отнимать у нее заколку, или пояс, или тушь, или браслет, если Марго решила их взять. Сестра была выше, крупнее, сильнее, и не стесняясь отталкивала младшую, когда та пыталась отстаивать свое право на личную собственность. Также бесполезно было жаловаться родителям. Отец старался никогда не вмешиваться в женские склоки, а мама увещевала не ссориться, не жадничать, помириться и поцеловать друг друга. Лина скорее поцеловала бы жабу, чем родную сестру. И она давно уже привыкла никому не жаловаться, а либо терпеть, либо давать сдачи.

Сегодня Марго предстояло ответить за весь ее многолетний бандитизм. Правда, в план Лины не входило, чтобы сестра узнала о возмездии. Потому что возмездие сие было лишь побочным эффектом, а истинная суть хищения собственности Марго состояла, все-таки, совсем в ином.

По дороге домой Лина вспомнила, что вчера в город должна была вернуться Вера, ее давняя и единственная подруга. И она решила зайти к ней. Конечно, обсуждать с Верой свои безумства Лина не собиралась, зато собиралась рассказать про поездку на Алтай, про мальчика-соседа, про рыбалку на озере, про подлое убийство зайца, совершенное охотником из их деревни, про ссоры с сестрой и жестокую драку с ней же.

Вера была дома, визиту Лины очень обрадовалась. Они вытащили на балкон стулья и маленькую табуретку вместо стола, который тут не поместился бы; принесли чай и вазочку карамели; включили магнитофон. Весь этот ритуал они проделывали и прежде. Так хорошо было в хорошую погоду сидеть на балконе, болтать о разном и с высоты пятого этажа смотреть на окрестности – все вокруг казалось таким небольшим, незначительным и словно игрушечным: низкие дома, крыши или стены которых проглядывали меж буйно-кудрявых зеленых крон деревьев, маленькие машины и люди, серые ряды приземистых гаражей.

Вера рассказала, как провела лето. Две смены в лагере и три недели у бабушки в Архангельске – это было здорово. Она показала Лине тетрадочку, куда записала адреса новых друзей. Четыре страницы, аккуратно заполненные именами и фамилиями не только девочек, но и мальчиков, украшенные сердечками, нарисованными вместо их подписей, неожиданно вызвали в Лине не то чтобы черную, но близкую к этому цвету зависть. После такого неудобно было и рассказывать про какого-то алтайского мальчика, одного-единственного, да и то не ставшего не то что другом, но даже знакомым. Они ведь, вспомнила Лина, даже и парой слов не перебросились. Только взглядами. А что можно рассказать подруге про взгляды, если та уже успела дважды поцеловаться с каким-то душкой Артуром, зеленоглазым блондином из старшего отряда.

Конечно, Вера могла и приврать. Может, он и не был зеленоглазым блондином. Может, он был кривоногим брюнетом с такими крошечными глазками, что цвета и не разберешь. Может, и звали его не красивым именем Артур, а, к примеру, Титом или Емельяном.

Это говорила зависть, Лине хватило ума признаться себе. Вера не была склонна к лжи, и к преувеличению тоже. Разве что чуть-чуть. Но, слушая оживленный рассказ подруги, Лина все равно не могла заставить себя забыть о собственных скучных каникулах и невольно все сравнивала – своего алтайского мальчика и Вериного блондина из старшего отряда, свою ужасную сестру и Вериных подружек из разных городов. Потом вдруг вспомнила невероятную красоту Алтая, серебристую большую рыбу, медленно проплывающую у самого борта лодки, над темной глубокой водой, гулкую тишину, необозримый простор неба, мутно-белый туман и многое другое, что, оказывается, оставило в ее душе след, и зависть ее прошла сама собой.

Лина улыбнулась Вере. Она любила подругу. С ней было интересно и довольно комфортно, она редко обижалась, не была назойлива. И все же даже с ней Лина почти всегда чувствовала себя одинокой и непонятой. Тогда, да и гораздо позже, она и сама не знала, какого понимания хотела. Что в ней было такого особенного? Ничего. Она ничем не отличалась от всех других сверстниц. Но то ли отличаться хотелось, то ли действительно в ней, в душе ее или в натуре, содержалось что-то, жаждущее открытия и триумфа, однако неудовлетворенность собой и своим положением в окружающем обществе Лина чувствовала с ранних лет. Поначалу это было неосознанно, ее постоянно что-то не устраивало, что-то ей мешало, а что – она понятия не имела. То хотела мороженое, то игрушку, а получив и то, и другое, не ощущала ничего, кроме разочарования в жизни.

Затем стало проясняться: того внимания, которое она получала от родных и знакомых, было ей недостаточно. Хотелось большего. Хотелось также любви. Сильной, яркой, огромной, всепоглощающей. Лина мечтала, чтобы ее любили так, словно кроме нее вокруг никого больше нет. И, главное условие, чтобы это продолжалось всю жизнь, вплоть до смерти ее или того, кто любит. Сама она готова была в ответ полюбить точно так же, а пока в сердце ее не было никакого подобного чувства ни к кому. Родители и две бабушки любили ее, но спокойно, порой ей даже казалось, были к ней равнодушны, хотя неизменно приветливы. Сестра вообще ее не любила. Одноклассники, учителя – все относились к ней ровно, не хорошо и не плохо, и никак не выделяли среди остальных. И Лина всем отвечала тем же. Но мечта о любви была, сильная, яркая, огромная и всепоглощающая.

Когда Лина попалась в ловушку карих глаз Антона Гиля, она начала мечтать, что именно он полюбит ее так, как она хочет. И уже появлялись мысли о том, как прекрасна будет эта любовь. Как все вокруг будут им завидовать. Как Антон тяжело заболеет и соберется умирать, а она, не в силах помочь ему, пойдет и утопится в речке. А он вдруг чудом поправится и будет всю оставшуюся жизнь рыдать на ее могиле и, конечно же, никогда не женится. Эта и подобная чушь, спустя годы вспоминала Лина, все летние каникулы после восьмого класса занимала ее мысли, развлекала, будоражила фантазию и даже вызывала какие-то эмоции и чувства, не испытываемые прежде. Порой она туда же приплетала алтайского мальчика, и уже он в фантазиях ее умирал от страшной болезни, а она бежала топиться на речку.

Если бы она могла поделиться всем этим с кем-нибудь, но никто не был ей настолько близок, даже Вера, так что приходилось все держать в себе и лишь надеяться на то, что когда-нибудь судьба сделает ей подарок в виде совершенно особенной, яркой и неповторимой любви.

Когда Лина вернулась домой, Марго, ярко накрашенная, с Лининой заколкой в волосах, примеряла у зеркала в коридоре легкий короткий плащ. Лина не решилась спрашивать, куда она уходит, да это было и неважно. Главное – надолго ли. Судя по тщательному макияжу и туфлям на высоком каблуке, сестра собиралась на очередное свидание. Это еще ни о чем не говорило. Характер Марго был не сахар, и со свиданий она нередко возвращалась уже через полчаса. Но рискнуть стоило.