Вадим Пряхин - История в лицах: портреты в стихах

• Название: История в лицах: портреты в стихах
• Автор: Вадим Пряхин
• Жанр: Поэзия

Автор этой книги на протяжении многих лет занимается составлением литературных портретов знаменитостей всех времён и народов. В данном издании представлено более 500 персоналий. Задача – познакомить читателя с великими и знаменитыми людьми, проявившими себя в самых разных областях (наука, литература, политика, изобретательство, военное дело, искусство). Книга призвана помочь молодёжи при выборе профессии и становлении личности, чтобы приносить обществу в дальнейшем максимальную пользу.

---

Радость и муки творчества

Посвящается Марине Ивановне Цветаевой

Вдохновенье приходит нечасто.
Так, если по Райкину, лови момент!
Дабы удачно провести эксперимент,
Усилия должны быть не напрасны.
Однако в наши чудо-времена
Чтоб писаниной народ удивить,
За публикацию надо платить,
И чашу творчества тогда вкусишь до дна…
Вот так и получается всегда —
Создал шедевр, но кушать тоже надо.
Когда придёт теперь печатная награда?
Скорей всего, на склоне лет!
Иль с голоду когда уйдёшь в небесный лазарет.
Но виршам после смерти жить да жить года!

Вариации на тему любви

Посвящается Александру Ивановичу Герцену

Однажды скромненький и хиленький пацан
Увидел зрелую и пышную матрону…
Не стал бы он, конечно, отрицать,
Что кванты чувств летели, как патроны…
Кому-то должен был доверить он
Секреты сердца своего, конечно.
Решать обязан был вопрос извечный —
В кого же будет (хоть и временно) влюблён:
«Вот эта тётенька меня согреет
И успокоит лаской и заботой,
О сокровенном, знать, она трепаться не умеет,
В объятья может заключить не без охоты?»
Коль девственность решил утратить,
Точнее выбирай, пацан, кого потрафить…

Триумф и трагедия

Посвящается Ги де Мопассану

О, Франции великой славный сын!
Как много воспевал ты женских тел…
И лишь свободы драгоценный апельсин
Ты, вечный холостяк, отдать не захотел.
Твои произведенья потрясают
Умы пытливые, и души, и сердца!
Ребёнком ты переживал уход отца.
Однако матери любовь тебя спасает…
В наследство получил ты страшную болезнь,
Которая свела-таки в могилу!
Как многим были твои строки милы,
Слились которые в божественную песнь…
Но помнят дамы, как ты мог в любой момент
Наполнить силой свой любовный инструмент!

Президент-мученик

Посвящается Джону Фицджеральду Кеннеди

Привык быть первым с детских лет.
Недуги этому мешали сильно.
Природы строго выполнял завет —
Он был всю жизнь любвеобильным.
Опасно было с Джоном оставлять
Любую девушку иль даму тет-а-тет.
Будь то жена, сестра иль даже чья-то мать —
Любой из них он мог послать «интим-привет»…
При жизни Джона его страсти
Сокрыты прочно были для людей.
Однако после – те, кто был у власти,
Откинули покров с его «интим-идей»…
Но самой пламенной из них
Была с Монро – великой страсти стих!

Неаполитанский самородок

Посвящается Энрико Карузо

В трущобах Неаполя вырос Энрико.
Он начал петь в церковном хоре
И стал певцом воистину великим,
Имея голос золотой и обаянья море…
Невысок, довольно даже коренаст;
Усы всегда носил и был подвижен.
На удивленье гибок, как гимнаст;
Куреньем зверским зубы словно выжег…
Поклонницы его сопровождали
На всех концертах по Америке, Европе…
Их заводил Энрико голос в сладостные дали.
Однако сколько денежек Карузо в них ухлопал!
На склоне лет с трудом превозмогал недуги —
Под пятьдесят навечно снизились надбровий дуги…

Дин – это легенда!

Посвящается Джеймсу Дину

Он танцы страстно изучал, скульптуру;
Поэзию любил, а также автогонки…
Он совершенствовал, как мог, свою натуру:
Характер сложный был его и ломкий…
На съёмках был неистовым и страстным.
Противоречий ком раскручивал умело.
Для женщин был всегда опасным —
Он делал мастерски своё мужское дело!
Ходили слухи, Дин, мол, мазохист —
Об его тело тушат сигареты…
И даже, будто, любит плётки свист —
Он часто отдаёт досуг привычке этой!
Джеймс Дин погиб в двадцать четыре.
Однако всё ж успел раскрыться в киномире…

Король Голливуда

Посвящается Кларку Гейблу

Был рыцарем без страха и упрёка
И в «Унесённых ветром» был прекрасен!
Секс-магнетизм его киношного урока
Для женщин был волнующе опасен.
Любая дама, коей подавал он знак,
Была, как правило, на всё готова…
Для Кларка связь – почти всегда пустяк.
Однако дам к нему всегда тянуло снова…
Он был охотником и рыболовом.
Особенно любил стрелять он в уток.
Без напряженья находил он слово,
Чтоб ранить светских львиц иль проституток.
Всех женщин Кларк безумно волновал.
Лишь только труп сразить не смог бы наповал…

Странная романистка

Посвящается Вирджинии Вулф

Ты сама говорила, и даже не раз:
«Я и не женщина и не мужчина»…
Фригидность ты не выставляла напоказ,
Но лишь пред женщинами выгибала спину.
Припадки случались с тобой постоянно.
И редкий год ты обходилась без больницы.
Не все подруги оставались безымянны,
Хоть Вита, Вайолет и Мэдж к тебе тянулись вереницей…
Однако страсть твоя к литературе
Легко преодолела все преграды.
И ты внесла в английскую культуру
И страсть, и жизни шарм, и даже муки ада…
К шестидесяти годам ты приняла решенье —
Найти конец пути в речном забвенье…

Превозмогший себя

Посвящается Джорджу Байрону

Ты в десять лет страдал ужасно —
Нога болит, спасенья вроде нет.
Однако спортом начал заниматься страстно,
Чтобы на все вопросы получить ответ:
Как быстро сбросить лишние кило,
Что делать, чтобы ногу не свело…
Ты много плавал, боксом увлекался.
И, наконец, поэзии всерьёз отдался…
На путешествия и дам часов не было жалко!
И всё-таки права была гадалка —
Ты умер в тридцать шесть от малярии…
Оплакивала тебя точно вся Европа!
И яства на столе твоём остыли —
Картошечка с грудинкой и укропом…

Вариация мечты

Посвящается Дженис Джоплин

Ты стоишь спокойно (в силе!),
Мощная и славная Рябина…
Голову чуть-чуть склонила
(Больше шея не пустила)…
Трудно мне, поверь, Рябине
Дуб найти себе по нраву —
Чтоб опорой всегда был мне,
Не сломавшись (жалко будет, право!).
Я к тебе, родной, стремлюся
Всеми фибрами моей души.
Больше смерти я боюся,
Ласки будут слишком хороши.
Рассчитать смогу ли свою силу я?
Чтоб не смять тебя, усиленно любя!

Любимец Америки

Посвящается Бенджамину Франклину

Ты был десятым из семнадцати детей
Бостонского простого мыловара.
Печатник, клерк, почтарь округи всей,
Ты стал Америки послом – носитель славы.
И женщины не раз тебя спасли,
Любимца философии Платона…
А репутация и состояние росли
В стенах Филадельфии и Бостона.
Ты солнечные ванны на балконе принимал.
И обнажён был, как Адам пред Евой.
Когда же секс-советы раздавал,
То воспевал отнюдь не молодую королеву.
Людское море провожало тебя в последний земной путь.
И слёзы очи застилали, мешая на тебя взглянуть…

Жизнь в борьбе

Посвящается Карлу Марксу

Потомок поколения раввинов, он крещён
Шести лет от роду в евангелической церквушке.
Однако позже был раскрепощён,
Освободившись от религии – людской ловушки…
Был изгнан после ряда публикаций
Он из Парижа, Кёльна и Брюсселя,
Не ожидая похвалы, оваций
И в Лондоне, где справил новоселье.
За смуглость Мавром прозван был,
А бородой он походил на Зевса.
И мифом этим путь свой освятил,
Но лишь в мученьях жизнь проходит вся…
Больным и желчным в конце жизни стал.
Однако всё же завершил свой «Капитал»!

Великая

Посвящается Екатерине Великой

Смешалось всё в персоне страстной этой:
Пытливый ум и сластолюбия порок,
Великие дела, любовников приветы —
За длительный правления Россией срок
Политик тонкий и она же литератор
Меняла фаворитов аж тринадцать раз!
Прославившись как неплохой оратор,
В свет выносила море кружев напоказ…
А в шестьдесят любовью воспылала
К совсем младому Зубову Платону.
И поцелуями гвардейца осыпала,
И до конца верна была любви закону…
Непросто было этакой лихой натуре
Порядок наводить в стране и развивать культуру!

Джазовый виртуоз

Посвящается Эдварду Кеннеди (Дюку) Эллингтону

Дюк – герцог (перевод с английского),
Такую кличку заработал как-то он,
Когда, как денди, в окруженье близких
В одежды щёголя был вечно наряжён.
Сначала увлечён был рисованьем.
Затем рэг-тайма признан виртуозом —
Ночные клубы одарил вниманьем,
А публика ему в ответ бросала розы…
Мерсер, сын Дюка, скажет об отце,
Узнав об его раком вызванном конце:
«Пошёл отец и в шоу, видно, потому,
Что стоит сесть ему за пианино,
Десятки, сотни глаз уж улыбаются ему,
Казалось бы, без видимой причины»…

Любимица молодёжи