Индира Меидова - 100+

• Название: 100+
• Автор: Индира Меидова
• Жанр: Драматургия

Можно ли изменить судьбу, как это сделать и следует ли вообще что-то исправлять? А если все мы участвуем в эксперименте? И насколько близко человечество к своему провалу? Ответы на эти и множество других вопросов автор попытался изложить в психологической драме, внедрив в сюжет немного приключений, мистики, использовав простые человеческие инстинкты и накопленную поколениями мудрость, которая зачастую остается за пределами нашего осознания, просто по недомыслию или нежеланию.

---

– Привет, мой котик! Как у тебя дела? Ты уже с кем-нибудь подружилась? – все ответы она знала заранее, тем не менее, надо было с чего-то начинать разговор. Не каждый ребенок станет изливать душу по первому требованию, особенно еще малознакомому человеку. Кто-то побоится огласки, другой – насмешки, а третий – просто испугается и замкнется только от того, что на него вообще обратили внимание.

Машенька была ребенком открытым, она, слава богу, не сталкивалась с издевками и осуждением, и потому, наверное, на первых же услышанных в ее адрес словах, вспыхнула румянцем, распрямилась как резвая кошечка перед прыжком и бросилась в объятия Лины. Не дав себе ни минуты для оценки сложившейся ситуации, и предотвращая дальнейшие расспросы, она извергла из себя громкие рыдания, прерываемые обрывками слов: «моя Маруська, семеро котят, я видела, она померла, во сне».

– Подожди, солнышко, ты так торопишься, чтобы ничего не забыть и все успеть рассказать, что мне не все понятно. Где ты это видела, когда, может быть, ты ошиблась? Давай-ка, сначала уйдем отсюда в какое-нибудь укромное местечко, а потом ты успокоишься и все мне поведаешь, – она взяла Машу на руки и унесла в нишу, создаваемую лестницей между двумя этажами, там располагались удобные диванчики, на которых детки обычно замышляли свои «коварные» замыслы.

У Маши был особенный случай прихода в школу. Ее благополучная когда-то семья растаяла в один миг. Сначала она утратила горячо любимого отца, ушедшего из жизни по собственной воле. А вслед за ним неутомимая сила разрушения, отобравшая бизнес у отца, настигла и ее мать. Потерявшая надежду и опору женщина, подверглась еще и физическому истязанию, дабы не воспрепятствовать своим правом наследования тем, кто уже считал себя единственным владельцем их капиталов. Реабилитационный центр, где она находилась, был основным и главным делом Лины. Именно так она и узнала о месте пребывания Машеньки и ее внезапно настигшем горе. Нисколько не сомневаясь в своей правоте, она нашла девочку в богом забытом интернате и оформила ее под свою опеку, давая тем самым маленькому созданию развить свой потенциал в правильной среде. Вот только ребенок, единомоментно лишенный всего, что ему было столь дорого, не мог принять, что все оставшееся позади больше не существует, и никакие страдания не в силах этого исправить. Даже если бы Лина нашла Маше ее кошку вместе со всем ее приплодом, завтра пришли бы новые причины истязать себя горестными мыслями с целью возвращения утраченного. А с ними непременно явились бы и слезы, и желание уединиться.

Тем не менее, выслушав сумбурную речь рыдающей девочки, прижимая ее и поглаживая, она пообещала, что обязательно узнает, куда пропала ее кошка, и расскажет сразу же Маше, чтобы решить, что делать дальше. Ребенок немного начал приходить в себя, почувствовав заботу и надежду. Казалось, вот сейчас она переведет дух, вздохнет еще разок поглубже и не останется малейших намеков на издаваемые телом судорожные сокращения, всхлипывания и безудержный водопад. Не тут-то было. Маша, ощутив, что решение ее проблем сейчас зависит от Лины, разразилась новым приступом выплескивания из себя одновременно и слез, и слов: «Элиночка Сергеевна! Пожалуйста, можно мне повидаться с мамой, я очень соскучилась». Вот в чем была основная причина ее боли и страданий. Вовсе не милое домашнее существо ввело ее в мучавшую сердце неопределенность, а с ней и отчаянье. Девочка осознавала свою потерю, но все еще искала возможность вернуть назад, пусть не все, пусть часть, но ей она была необходима.

– Конечно, Машенька! Что же ты никому не сказала, что так сильно скучаешь по маме? И мамочка по тебе соскучилась тоже. Только, радость моя, давай договоримся, мама не должна видеть твоих слез. Пойдем-ка, посмотрим в зеркало, как ты думаешь, мамочка обрадуется, увидев такую тебя? Или твое личико ее огорчит? А маме нужно поправляться, и волновать ее нельзя. Поэтому ты больше не плачешь, глазки не трешь, и как только станешь похожа на саму себя, а ни на царевну-несмеяну, так мы сразу же отправимся к маме. Ты согласна со мной?

– Да, – тихо, чуть слышно, произнесла Маша.

Конечно, в настоящий момент это была всего лишь отговорка, и для любой матери видеть свое дитя живым и невредимым, пусть и заплаканным, наивысшее блаженство. Но Лине нужно было подготовить их встречу, а для этого нужно было время. Слава богу, Маша поверила, она взяла Лину за руку и произнесла как своей подружке: «пойдем ужинать».

Лина любила детей за честность, открытость, непосредственность. При малейшей возможности старалась поприсутствовать на их уроках, пообщаться лично или выслушать серьезные проблемы, которые они пытались решать самостоятельно. И дети не переставали ее никогда удивлять. Иногда казалось, что им под силу любая глобальная человеческая трудность. Сколько таких случаев принятия ответственных решений разворачивалось на ее глазах. Однажды на уроке истории второклассники знакомились с летоисчислением. Учительница уже рассказала про юлианский и григорианский календари, разницу между ними и почему не все страны одновременно перешли на единое время. На доске были написаны несколько дат, а ученики должны были перевести их на наше время и пояснить, является ли это праздником. Дети так увлеклись процессом, что забыли про шмыганье носами, шушуканья и смешки, слышны были только поскрипывания пишущих ручек и кое-где похрустывания костяшками пальцев, загибаемых при счете. Кто-то уже завершил задание и, чтобы не отвлекать остальных, производил пересчет собственных дат. На какой-то момент тишина наступила идеальная, ребята закончили свои дела и внимательно проверяли, чтобы исключить ошибки. Вот в этот момент и раздался «глас народа»: «Вот это да! Как же жить то теперь дальше? Это что же такое делается то? Ведь непорядок!»

– Юра, что у тебя произошло? – подходя ближе к вопиющему отозвалась учительница.

– Вот это да! Татьяна Леонидовна, это что же в 2101 году новый год наступит 2-го января? А девчонок мы 9-го марта поздравлять будем? Ну как же так-то? Может быть, праздновать и по старому стилю и по-новому, так хоть не обидно будет. Да и президенту надо писать срочно, пусть придумает, как исправить эту ситуацию, пока не поздно.

Класс только что сидевший в идеальной тишине взорвался диким хохотом, писком и возгласами.

– Балда, ты доживи сначала!

– Точно, Юрасик, проблема!

– Ой, не могу, у тебя подарков на два дня поздравлений хватит?

Смеялись все, Лине же врезался первый произнесенный Юрой вопрос – «как же жить дальше», – вот так глубоко они столь малые своими возможностями, принимали к своему сердечку чужие грядущие неудобства.

***

Что такое десять лет жизни? Когда ты совсем мал, время тянется слишком долго, минуты следуют одна за другой, а изменений почти не наблюдается. Долгие штудирования и муштрования дисциплин изо дня в день доставляют не только массу неудобств, но и создают иллюзию, что это никогда не кончится, жизнь скучна, раз требует приложения таких усилий, и самым главным становится желание скорее вырасти. Как по мановению волшебной палочки перенестись из настоящего, обремененного необходимостью выполнять требования старших, в то прекрасное будущее, где сам себе хозяин и всегда есть выбор. Когда же безоблачное детство далеко за плечами, юность оставила неизгладимый отпечаток восторга от вовлеченности во что-то сокровенное, и будни надвигаются вместе с чередой нерешенных проблем, каким-то комом смешивая все воедино, ощущение времени становится безвозвратно ускользающим. Чувствуется катастрофическая его нехватка, редко, когда удается помечтать, пофилософствовать или просто предаться воспоминаниям. Вероятно, еще по этой причине ее так тянуло к детям, с ними можно было расслабиться, привести им примеры из своего детства, или предложить вместе придумать какие-нибудь идеи для решения того или иного вопроса. Вот и сейчас Маша ковырялась вилкой в тарелке, выуживая те кусочки, которые ей были особенно по нраву, а Лина вспомнила своих кошек. И если первые две оставили в ней только умиление, поскольку в обоих случаях она сама была мала, и интерес к ним был связан преимущественно с фактом наличия своего собственного питомца, то последняя стала для нее членом семьи. Это уже был особенный процесс и воспитания, и наблюдения за повадками, не говоря уже о заботе и переживаниях.

Лина жила тогда в общежитии, уже не студентка, но еще не вполне полноценный специалист, потому как полученные знания еще только предстояло использовать на практике, тем самым и зарекомендовав себя в качестве ценного сотрудника. Но отдельная малогабаритная квартирка, вселявшая тогда надежду на светлое будущее, была решающим фактором при выборе места работы. В коллектив сотрудников она влилась быстро, а поскольку работавшие с ней коллеги в основной своей массе и проживали в одном здании, то особо напрягаться с выстраиванием взаимоотношений не пришлось. Девчонки, чуть постарше ее, сами без каких-либо условий приняли в свой дружеский междусобойчик, а тети солидного возраста «взяли над ней шефство», буквально интересуясь каждым ее шагом и мыслью. Поначалу всегда так бывает, интерес прямо пропорционален количеству неизвестного, и обратно объему уже собранных фактов. Чтобы не быть излишне назойливой, Лина старалась не лезть туда, куда не зовут, и не раскрывать рта, когда не спрашивают. Чуть позже настало время «расплаты», и эта стадия отношений ей тоже была знакома, она была всегда наблюдательной, и замечала порой даже искусно спрятанные фальшивые нотки. Одной из таких обязанностей выручить подругу стала необходимость взять у нее последнего котенка, которого никак не могли пристроить. Лина не особо жаждала завести питомца, но и активных сопротивлений тоже не оказывала: «Ну и ладно, пусть будет», – рассуждала она, видимо, в тайне надеясь, что все рассосется само собой. Котята были еще маленькие, полуторамесячные, от обычной беспородной кошки, когда их начали раздавать, но при этом все правила этикета при раздаче соблюдались безукоризненно. Их хозяйка грозилась потенциальному новому владельцу не отдавать живое существо, если оно само не проявит своего, на-то согласия. Как-то перед уходом с работы, Лину окликнула эта соседка, будто укоряя ее в чем-то: «Ты передумала что-ли кошку забирать, я ведь так никому больше ее и не предлагала, для тебя берегла». Лина поняла, что деваться некуда, и, не заходя к себе домой, сразу прошла за маленьким созданием. Раздевшись и приготовив на откуп монетку, она села на выставленный для нее посреди комнаты стул и стала ждать. «Если не выйдет, уж извини, не отдам», – заранее предупредила ее соседка и ушла готовить чай. Лина не часто к ней захаживала, девушка была несколько дерзковата и славилась нелесными оценками по поводу умения посудачить. Переодевшись и приготовив чай, она вошла в комнату с ехидной фразой: «Хоть бы ради приличия сама поискала ее, не хочешь похоже брать, да и у нее не особо к тебе душа рвется». В этот момент откуда-то из-под дивана выскочил совсем крохотный черный комочек и покатился прямо Лине в ноги. Она не сразу сообразила, что это и есть ее будущий питомец, ей показалось, что котенок выкатил на нее мячик или игрушку. «Ну, вот и познакомились, ишь ты, услышала, что я тебя ругаю и защищать прискакала» – подытожила хозяйка дома, разливая чай. «Я не буду», – отозвалась Лина, – «я сначала поужинаю дома», – она подняла с пола уткнувшееся в ее ноги маленькое черное живое существо, прижала к груди и поспешила удалиться. Уже на выходе вспомнила о монетке, положив ее на тумбу, попрощалась и пошла к себе. Ее охватило какое-то непередаваемое чувство единства с этим котенком. В голове, будто тикали слова: «Боже, да я ее спасла!» Придя домой и, отпустив кошечку на пол, давая ей возможность познакомиться с новым домом, она продолжала находиться под оцепенением только что произошедшего и выполняла все свои обычные действия на полном автомате. В какой-то момент она услышала громкий писк и пошла на зов, ничего необычного не произошло, комочек лежал у самого порога и нещадно выдавливал из себя резкие звуки, никак не похожие на кошачье мяуканье. Как только Лина взяла его на руки, писк прекратился. Лина достала приготовленный пакетик корма и, выдавив в миску его содержимое, накормила питомца, налила заодно и водички, кошечка и ее попробовала. И только после этого опять подошла к Лине, уткнулась своим носом в ее ноги и затихла. Как только Лина перемещалась и пропадала из зоны видимости, истошный писк возобновлялся. Ближе к ночи, соорудив для маленькой бестии спальное местечко, она перенесла ее туда и, поглаживая, дождалась привыкания и засыпания. Но стоило ей выключить свет и лечь в постель, как писк вновь разнесся по квартире. Вставая, убаюкивая и ложась несколько раз подряд, она окончательно сдалась и положила свою новую подружку к себе в кровать, боясь только одного, не задавить бы подопечную во сне. А наутро не смела даже предположить, как эта крикунья проведет целый день без своей свежеиспеченной хозяйки.