Вероника Мелан - Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина

• Название: Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина
• Автор: Вероника Мелан
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Своровала деньги? Потому что говорил «наши». А еще говорил «люблю», вот только любовь со временем тускнеет, но жажда мести никогда. Пойманная и избитая своим «бывшим» за воровство, Белинда Гейл обнаруживает себя на странном этапе жизни – ни денег, ни идей, куда податься, ни особенного более желания жить. Странная беседа с незнакомцами на мосту; слова «Иди в монастырь» – пойдет ли? Пойдет, если не побоится принять вызов судьбы и пройти «Путь Воина». Пойдет, если желает обрести мир в голове и в сердце. Пойдет, если не устрашится неразговорчивых монахов, узкоглазых учеников, неизбежных ссадин и синяков, а так же двух судьбоносных встреч – с Джоном Сиблингом и Уорреном Бойдом

---

– О, вы, наверное, приехали посмотреть достопримечательности? Если так, я дам вам карту пеших троп и несколько брошюр – они сориентируют вас в том, чем именно славен наш город.

– Благодарю.

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности?

Ей хотелось сматериться – стоило подумать об этом раньше. Заказать где-нибудь фальшивый паспорт на чужое имя и использовать его для передвижений, но – Создатель-свидетель – она не думала, что уедет так скоро…

«Тогда не стоило пи.ть деньги…»

«Заткнись!»

Вечный спор Белинды-один и Белинды-два. Да, она много о чем не подумала заранее, и что теперь – повеситься на люстре в этом зачуханном холле?

Мужчина за стойкой, наблюдая за тем, как меняются выражения на лице посетительницы, пояснил:

– Я всего лишь взгляну – это для заполнения формы. Даже ксерокопировать не буду.

Черт, нужно было настоять на чужом имени. Соврать, что потеряла документы, что при себе ни паспорта, ни водительского удостоверения, но Лин вдруг почему-то сдулась. Растерялась, поняла, что чертовски устала и уже не способна ни на правдоподобную ложь, ни на то, чтобы предложить администратору взятку. Просто потянулась к рюкзаку и достала документы.

– Спасибо, мисс.

«Пожалуйста, говнюк. Теперь ты, а, значит, и все остальные, знаешь мое настоящее имя».

И, значит, задерживаться здесь точно нельзя. Завтра. Она уедет отсюда на рассвете, доберется до населенного пункта побольше, а там позаботится о том, чтобы заполучить поддельные документы.

Администратор неторопливо заполнял бумажную форму, а Лин в ожидании переминалась с ноги на ногу. И уже тогда, когда она была готова рыкнуть: «Ну, долго мне еще здесь стоять?», ей протянули обратно паспорт и ключ от номера.

– Ваша комната номер шесть, мисс Гейл.

– Спасибо.

– И вам. Чудесного денька в Ринт-Круке.

– Благодарю.

Дверь наружу выпустила ее с мелодичным звоном колокольчика, прикрепленного над дверью.

* * *

(Cody Crump – Burn)

Комнату Белинда невзлюбила с первого взгляда – узкую, полутемную, отделанную, как шлюшачий будуар, в бордовых и персиковых тонах.

В Ринт-Круке не нашлось дизайнера интерьеров? Конечно, не нашлось. Скорее всего, апартаменты обставляла по собственному вкусу жена или любовница администратора. А еще более вероятно – он сам.

– Тьфу.

И здесь ей предстояло коротать вечерние часы и ночь.

Похер. Всего одна ночь, а утром женщины по имени Белинда Гейл и след простынет. Тот самый след, который унюхает и по которому понесется, как поганая адская гончая, Джордан.

Или уже понесся.

Болела голова, настроение упрямо продолжало крениться к отметке «рвотно-болотное» – пришлось вывернуть рюкзак наизнанку, высыпать все его содержимое на покрытую шелковым и оттого скользким оранжевым покрывалом кровать и отыскать таблетки. Слишком жесткий блистер оцарапал палец; пластиковый стакан нашелся в ванной – Лин разжевала таблетку, запила ее глотком проточной воды и посмотрелась в зеркало.

Лучше бы не смотрелась: почти лысая голова, темные круги под глазами, затравленное и жестко-упрямое выражение лица – не женщина, а угрюмый звереныш-подросток, едва унесший ноги от своих же, норовящих его покусать дружков.

Ну и жизнь.

Комната на ночь, незнакомый город за окном; куда идти, чтобы купить продуктов? Полная неизвестность. Ей хотелось свернуться на кровати клубком, крепко-крепко обнять себя за колени, уснуть и проснуться где-нибудь еще – в чужом теле, в чужой жизни – там, где светло и солнечно. Где не нужно никуда бежать, где кто-то любит, где хорошо, где известность…

Но есть то, что есть.

Отвернувшись от зеркала с выражением отвращения на лице, Лин вернулась в комнату и присела рядом с кучей барахла, которую минуту назад извлекла из рюкзака. Сверху, прикрытая капроновым носком, лежала перетянутая тонкой резинкой, пачка денег – ее куш. Интересно, сколько здесь? Она вытащила ее из стола Килли, но не пересчитала купюры.

Носок в сторону, резинка на пол – зашелестели в пальцах мятые долларовые банкноты. Спустя какое-то время раздался облегченный и одновременно разочарованный вздох.

Сто сорок пять тысяч.

Много. И мало.

Много, потому что эту сумму она ни в жизнь не заработала бы сама. Мало, потому что ее хватит лишь на билеты, фальшивые документы, а после на то, чтобы какое-то время снимать или же купить простенькое жилье на окраине какого-нибудь города. Крохотную однокомнатную квартирку с сомнительными удобствами – комнатушку. И на еду.

И вновь – что есть, то есть. Выбирать не приходилось: вокруг не солнечная жизнь в теле какой-нибудь красавицы Элоизы Мидлтон, у которой изумительной красоты любящий мужчина, великолепный особняк в центре столицы и на счету миллионы. Она – Белинда, вокруг сраная бордовая комната, в запасе сто сорок пять штук, а желудок сводит от голода. И не свернешься клубком, чтобы отдохнуть, потому что, если свернешься, заколебет или желудок, или собственная голова – неизвестно, что хуже. И пока упомянутая недобрым словом «херня» не включилась, Лин быстро запихала вещи обратно в рюкзак, бросила сверху деньги – помедлила, зачем-то вытащила из пачки тысячу долларов, долго мозговала, куда ее припрятать, затем, осененная идеей, сунула за плоский экран приделанного к стене телевизора. Осталась довольна – деньги крепко сидели за крепежным механизмом.

«Незачем держать все яйца в одной корзине» – дурацкое выражение, но верное. Остальное здесь оставлять опасно – лучше взять с собой.

И да, когда-нибудь, когда она достигнет конечной точки своего путешествия и обустроится на новом месте, то положит деньги в банк. Чтобы никакой ловкий пройдоха не спер, чтобы уже наверняка.

Все, теперь за дверь, чтобы отыскать что-нибудь съестное и закинуть в «топку».

Для побега нужны силы, для размышлений нужны силы, для отдыха тоже нужны силы. Для всего, сучье вымя, на этом свете нужны силы.

* * *

Холодильника в номере не оказалось, и потому взять в тесном, похожем на утыканный полками с провизией склад, магазине пришлось лишь то, что не испортилось бы за сутки: хлеб, сыр, банку с куриным паштетом, небольшую упаковку сока, бутыль с питьевой водой и слоеные крекеры. Когда в пластиковую корзину отправилась и маленькая шоколадка, кудрявая немолодая женщина на кассе одобрительно кивнула:

– Эти хорошие. Вон те, в коричневой упаковке горьковатые, хоть и с орехом, а эти – хорошие. Сладенькие.

Как будто Лин нуждалась в чужом мнении по поводу шоколада.

«Экспертша, блин».

Как вообще можно навязывать свое мнение, когда вкусы разные? Может Белинда любила все исключительно горькое и совершенно «несладенькое»? А если бы она взяла другую – ту, что в коричневой упаковке, – тоже бы получила льстивое одобрение? Или же скрытый в глазах упрек?

Хреновы люди. Всегда лезут.

– С вас десять долларов и двенадцать центов.

Центов в кошельке не нашлось, пришлось менять сотню.

В ресторан ей хотелось больше, чем в магазин, но рассиживаться над горячим, пусть и вкусным стейком на глазах у жителей Ринт-Крука не хотелось – поползут слухи. Возможно, кто-то пристанет с расспросами, пожелает завести новое знакомство; маленькие города – они такие. Липучие. Конечно, на мягком стуле, с нормальными столовыми приборами в руках и с бокалом вина ужинать куда приятнее, но придется снова – не в первый и не в последний раз – потерпеть.

Не страшно, обойдется сухим пайком. Вернется в номер, посмотрит телевизор, поваляется на кровати, поспит, в конце концов. А утром первым же рейсом выдвинется прочь отсюда – зря только не посмотрела на расписание, пока курила у здания вокзала.

На пожелания «доброго вечера» Белинда лишь кивнула, плотнее сжала губы, подхватила пакет за шуршащие ручки и отбыла обратно на улицу – в сырой синеватый вечер, в очередной раз мочить неоднократно уже промоченную за долгий день кофту.

Немой и невкусный ужин.

Бубнящий о пользе лосьонов для рук телевизор. Тупой спортивный матч с обилием рекламы на одном, сопливый сериал на другом и нудный диктор на третьем – всего три канала. При нажатии на кнопку пульта «четыре» экран мельтешил – что за дыра?

Датчика дыма она не нашла и потому перед сном закурила прямо в номере – лишь приоткрыла окно. От вида занавешенной пеленой дождя улицы воротило. Снова мокнуть, смотреть на горы и как льет с крыши, чувствовать себя подгнившим листом, упавшим в холодную стремительную реку? Нет, спасибо. До утра вонь из номера выветрится, а, если не выветрится, то пусть администратор сам проветривает «будуар» – с него станется.

За сорок три-то доллара.

И не забыть бы утром про заначку.

Лин хотела, было, встать, чтобы достать банкноты из-за телевизора, но поленилась – заберет утром. Забудет? Никогда. Забыть можно обо всем: собственной гордости и чести, о желаниях, мечтах, друзьях, о том, кем когда-то был и кем хотел стать. Обо всем. Но только не о деньгах.