Владлен Авинда - В поисках чаши Грааля в Крыму

• Название: В поисках чаши Грааля в Крыму
• Автор: Владлен Авинда
• Жанр: Русское современное

Автор двух повестей и романа в новеллах рассказывает об историческом времени Крыма. В первой повести события древнего мира, где раскрывается подвиг Росы и Меда из осады заградительной стены по раскопанным могилам в наши дни.

Второй рассказ о героической обороне Судакской цитадели от турецких захватчиков, когда несчастные искали спасение в христианском храме, но были заживо сожжены.

Действие романа тоже основано на подлинной истории шестимесячной защиты столицы Княжество Феодоро Мангуп-кале от мусульманских завоевателей. Любовь князя к «Белой розе» и жизни гóтов переплетаются с нашими днями. Кровавое солнце горящей крепости бросает отблеск на наши дни. Удивительное описание природы на страницах книги, отчаянное сражение гóтов с ненавистными врагами, трагедия любви и приключения героев воссоздают подлинные картины прошлого и современного Крыма.

«Потомок Митридата Понтийского» – романтическая быль о нашем современнике, совершившем плавание на одноместном каяке в память о знаменитом царе Боспора. Бури, штормы, штили, солнце, луна и ветер испытывают отважного и сильного искалеченного, становятся свидетелями плавания героя-инвалида.

Автор – крымчанин, участник многих археологических экспедиций, воспитанник известного археолога О. И. Домбровского написал большое количество книг по художественной истории полуострова, где сияет солнце с древних времён.

Книга издается в авторской редакции.

---

Но сегодня его мысли только о девушке Росе. Приблизить её к себе, чтобы она своим легким дыханием согревала его, чтобы его одиночество превратилось в счастье семейной жизни. Но почему вдруг короткой встречей она ярко и властно вошла в его жизнь? Пройдёт время и забудется незнакомка, будут новые встречи и переживания? Нет, он не хотел никого другого, а только быть с ней рядом. Он любил её, будто знал давно, ждал её и вот она встретилась. Но сомненья одолевали его тоже, а она как будет относиться к нему? Полюбит ли она охотника из соседнего стойбища? Отдаст ли её род в другую семью? Но всё отодвигалось в сторону, когда Мед вспоминал нежные черты Росы. Ему очень хотелось обнять её за плечи, приблизить лицо к своим губам и ловить её дыхание. Как пахнут её губы? Он наклонился и сорвал весенний цветок – подснежник, так похожий на Росу. И запах у белых лепестков разносился приятный, ароматный, будто с ним пробуждается земля, текут весенние ручьи и так хочется любить. Ах, как мил подснежник, очень подходящий для любования, размышления и мечтаний.

Крупный заяц-русак тяжело прыгнул перед Медом, он чуть не наступил на его лежбище. Тут же вскинул лук, натянул тетиву и точно послал стрелу в серое туловище расторопно уходящего зайца. Цель была поражена, стрела пронзила зайца, попав в живот, и он скрюченный завалился на бок.

«Есть чем угостить Росу и её брата!» – счастливо подумал меткий охотник.

Мед закинул зайца за спину, теперь его шаг стал тяжелее и медленнее. «Но надо ещё кого-нибудь подстрелить для пищи своих родителей и младших братьев и сестёр!» – вспомнил он свою родовую обязанность.

«Это моё уединенье просто вывело грядущее решенье – любить и быть рядом с Росой! Но почему я один решаю? А если у неё уже есть парень из её стойбища? Но почему она так пристально и чарующе смотрела на него? А если ему так показалось? Нет – судьба послала её ему! Ведь недаром шаман капища Подземного грота с головой козла на колонне обещал ему необыкновенную радостную встречу. Но откуда он узнал об этом? Наверное, Божество подсказало ему, нужно для него тоже принести свой дар!» Над нагорьем стлалось затухающее зелёное небо. Сумерки были медленными и гулкими. Глаза стали терять зоркость и цепкость. Но Мед опять набрёл на перепуганного зайца и сумел поразить его. «Теперь добычи хватит, ведь предстояла долгая обратная дорога, а с тяжёлым грузом не наносишься по горам. И я должен обязательно завернуть к Росе!» Она ждала его. Брат уснул на лежанке в гроте, а она жгла яркий костёр, благо сухих стволов мужчины собрали много.

Потом она подумала, что костёр находиться в низине и его далеко не видно. И будет Мед бродить по сторонам и не найдёт её. Девушка смастерила горящий факел и вылезла на верхушку скалы. Там она стала чертить темное небо огненными полосами, будто выписывая призывы, состоящие из замысловатых фигур: прямые и косые линии, кольца, сдвоенные кольца, крест и ещё набор необычных прочерков, подсмотренных у шамана во время молебна в пещерном святилище, когда он тоже горящим факелом манипулировал у каменного идола.

Розовые искры, как горящие слова, уносились в небо, далеко видимые за горизонт, рассыпались сердечным признаньем девушки, словно неслись к Меду и звали, звали его придти, вернуться и навестить влюблённую Росу.

– Я – солнце твоё! Я – луна твоя! Я – звезда твоя! Я – путь освещаю тебе! – шептала девушка в непроглядную ночь. Дикие звери вскидывали свои оскаленные морды, и со страхом поглядывали на танцующий огонь. И стороной обходили грозное предупрежденье. Ведь они не знали и не понимали, что это огненный призыв любви.

И Мед увидел издалека огонь любви, пылавший у него в сердце и в чёрном небе.

– Она ждёт меня! Она хочет нашей встречи! Она шлёт мне сигналы! – обрадовано заговорил счастливый Мед и громко закричал.

– Э-гей, Роса, я иду к тебе! – и звонкое эхо, разбрасывая тьму, плотность и дальность дороги, полетело к девушке с огнём в руках.

– Скорей шагай, мой охотник и победитель!

Разбуженные козы с удивлением и непониманием смотрели на вращающийся огонь над их головами, а Тих тоже не спал, улыбался, ворочался на нарах и радовался за сердечное счастье любимой сестры. Потом не выдержал и встал, смастерил свой факел, и вторая огненная комета запылала над скальной возвышенностью, более яркая и хвостастая, рассыпая золотой рой призывных слов, отгоняя тьму и опасность острых зубов хищников.

Наверное, ночная встреча оказалась радостнее и теплее, чем дневной обед. Теперь запекали зайчатину в углях, лакомились мягким и вкусным мясом, запивая кипячёной водой, заваренной сухими плодами шиповника, боярышника и свежими цветами кизила. И неотрывно любовались друг другом, точно у них состоялась долгая и вековая разлука. Эти взгляды теперь стали лучше, теплее, красноречивей, богаче и ближе, чем застрявшие слова.

За всех говорил Тих, объедаясь мясом, которое редко подавалось к столу в их стойбище.

– Молодец, Мед, ты удачливый охотник! Так быстро двух зайчишек поймал на стрелу! Я сколько хожу и никак не могу подстрелить убегающих зверюшек!

– А Меду далеко уходить нельзя, ведь я ждала его! – неожиданно Роса призналась в своём чувстве.

– Это правда? – вспыхнул Мед от давно заданного сердцем вопроса.

– Разве огонь факела тебе ничего не рассказал?

– Он стал моим призывным светом!

– А я твоей возлюбленной!

– Да здравствует наш славный костёр!

– Это весна виновата! – заметил Тих.

– А может это сон наяву? – вдруг испугалась Роса.

– Протяни руку ко мне, и ты почувствуешь горячий стук моёго сердца! – смущённый счастьем, застеснялся смелый охотник, прикрываясь пылкой тирадой.

А Длинное горное плато, самое низкое и доступное из всех плоскогорий Тавриды, испещрённое балками, руслами ручьёв и рек, скалистыми гребнями, воронками, котловинами, небольшими долинами, слабо облесённое и продуваемое ветрами каменистое пастбище для скота живущего здесь народа – тавров. Нагорье, словно «оспы», пронзили черные колодцы пещер, куда не раз проваливались любопытные и не осторожные звери. В обрывах скал, тянущихся на востоке и западе, довольно много хорошо обогреваемых солнцем и защищённых от колючих и хладных ветров, дождей и непогоды навесов и гротов. В них укрывались и находили убежища охотники и скотоводы, использовали для загона скота на ночёвку или спасались в сильный буран и непроглядный туман.

В зимний, весенний и осенний периоды на плоскогорье веют южные ветры, а летом западные и северо-западные ветры.

Через всё плато протекает река Суботхан, есть два небольших озера, и изливается много родников и источников. Встречаются голи – естественные понижения, замкнутые воронки, заполненные дождевой и снеговой водой. Дно таких углублений покрыты слоем красной глины, преграждающей утечке воды в подземные полости, иногда пастухи уплотняли дно голей глиной с соломой и навозом. Получались полуестественные водохранилища, утоляющие жажду выпасаемому скоту в жаркие дни лета.

На Длинном плато лежат черноземовидные щебенчатокаменистые почвы, сильно разрушенные от выпаса скота. Луговые низины с намывным слоем почвы тавры использовали для земледелия.

Глухая сторона, если внизу в долинах весело вились дымы над стойбищами, деревеньками и хуторами, то здесь замшелые камни, высокие и пахучие травы, дикая затерянность горного мира с хищниками и опасностями.

Травянистая растительность простиралась здесь из чабрецово-типчакового сообщества в восточной части, на северных отрогах и в центральной части состоит из дубравниково-типчакового сообщества, а на дне карстовых воронок и по пологим склонам – злаково-подмаренниковые. По краям плато высится лес из дуба, граба, клена, бука, а по балкам заросли кустарников из лещины, кизила, клёна полевого, липы, тёрна.

В сквозном весеннем свете отпечатывались рядом и пересекались лазурные следы Росы и Меда, которые так и не заснули в такую волшебную ночь, сладкое дыханье влюблённых словно застыло в белых лепестках подснежников, в горицветах весенних, в крокусах прекрасных. Точно живая и зрячая восходила, прорастала, зацветала и ступала любовь.

Святилище Красной пещеры

Жить в Красной пещере было неудобно, холодная, сырая, населённая необычными и жуткими звуками журчащей воды, где обитают души умерших людей.

Роса привела Меда к входу в пещеру. Здесь каменный красный панцирь скалы раскололся и гигантские глыбы раздвинулись, открывая широкий лаз в чрево земли. Скалистые острые и поломанные клыки торчали в оскаленном зеве зловещего ада. Здесь всегда ждали заблудшие редкие души. Там, в подземной глубине, мир опасный, ужасный, неясный. Необычное внутреннее предостережение остановило Меда перед чернотой, он замер и сразу ощутил дыхание пещеры, будто звериное, прерывистое, сиплое, с кашлем и мокротой. Потом послышался скрежет клыков, словно точили их о белую кость мертвеца. И непонятная дрожь воздуха сжала и пронзила тело Меда. Он чувствовал, как оплетают его невидимые щупальца кошмарных ходов под землёй. И влекут таинством первых робких, но смелых шагов.