Нелли Мартова - ДЫР

• Название: ДЫР
• Автор: Нелли Мартова
• Жанр: Городская фантастика

Слава Добролюбов – очень хороший человек. Профессионал своего дела, любит семью и никогда не отказывает бомжам и пьяницам в просьбе подать копеечку. И жизнь его за это вознаграждает – необыкновенными способностями, о которых многие бы мечтали. Вот только дар это или проклятие? Герою не дано этого узнать, пока он не окажется на тонкой грани между жизнью и смертью.

Этот роман – удивительная, щемящая душу история о возвращении утраченной части души.

---

– Вы не подумайте, тут в поселке тоже хорошая поликлиника есть, и даже узкие специалисты. Просто маме с ее болезнью нужен особенный уход, но вам еще рано о таком думать, вы еще молодые.

– А сами не хотите жить здесь? – не унимала свое любопытство Гуля.

– Я ведь журналист, чистый, знаете ли, гуманитарий – ни гвоздя забить, ни за руль сесть, – хихикнул Хомин. – Не для меня это, не приспособлен я для хозяйства.

Закрапал мелкий противный дождик. Слава еще раз оглядел дом сверху донизу. Водостоки хорошо сделаны, правильно, ничего мимо не течет, фундамент размывать не будет. Да и сам фундамент, по крайней мере, снаружи целый и ровный, без трещин.

– Внутри посмотрим? – спросил Слава.

– Конечно, – кивнул Хомин.

Толстяк вкатился в дом, бережно неся впереди себя живот. Гуля со Славой последовали за ним под завистливое блеяние мокрого козла. Заходя, Слава несколько раз открыл и закрыл дверь, убедился, что закрывается легко – значит, повешена ровно, и проем не перекосило после усадки фундамента.

Пока они осматривали дом внутри, Слава не без удовольствия наблюдал за Гулей – вид у нее был такой, словно он привез ее в большой торговый центр выбирать новое платье. Гуля придирчиво разглядывала комнаты, но он уже чувствовал, что ей нравится. Отделка в коттедже была черновая – голые стены, уже выровненные и оштукатуренные, радиаторы отопления на месте, но дверей еще не было, с потолка свисали на проводах лампочки, на полу стяжка. Слава слазил на чердак, убедился, что крыша не течет, и стропила крепкие, а строители не стали экономить на утеплителе. Окна открывались ровно, стены возле окон не были холоднее, чем в остальных местах – это уже хорошо. Похоже, мама-архитектор свое дело знала. Он тщательно простучал стены – пустоты не слышно, значит, и штукатуры не халтурили. Да, придется еще вложить в ремонт, но это уже не так много, зато они смогут все сделать по своему вкусу.

– Сделай скидку, – сказал Слава Хомину, когда они осмотрели оба этажа и подвал. – Здесь еще работы – конь не валялся.

– Да самое дорогое уже все сделано! – засуетился тот, показывая на трубы в будущей кухне. – Вода проведена, канализация готова, септик, отопление запускать можно.

– А электрика? – настаивал Слава. – На втором этаже даже разводки нет. Забор, опять же, ставить надо.

– Так и быть, я поговорю с мамой, – неохотно согласился Хомин и отошел в дальний конец комнаты.

– Ну как тебе? – спросил Слава у Гули. – Мне нравится.

– Слав… – Гуля провела пальцем по гладким деревянным перилам лестницы, ведущей на второй этаж. – А мы потянем такой ремонт? Долго очень, наверное, и дорого.

Он присел на корточки – проверить, ровно ли сделана стяжка на полу. Обычному человеку понадобился бы для этого уровень, но Слава и так наметанным глазом определил, что работа хорошая.

– Потянем! – уверенно сказал он. – Стройматериалы на базе возьму по оптовой цене, позову мужиков на пару выходных подработать, быстро сделаем.

Гуля подошла к окну.

– Вот здорово было бы раковину прямо здесь поставить, у окна. Всю жизнь мечтала, чтобы можно было в окно смотреть, когда посуду моешь. Можно будет, а, Слав?

Он подошел сзади и обнял ее, положив подбородок на плечо. За окном тряс мокрой бородой козел.

– Значит, тебе нравится?

– Славка, нравится – не то слово! – она повернулась к нему, в черных глазах загорелись огоньки. – Твоими-то руками тут можно прямо дом нашей мечты сделать.

Хомин вернулся к ним довольный.

– Так и быть, сделаю вам скидку.

Они быстро договорились о цене и ударили по рукам. Уходя, Гуля еще раз бросила взгляд на окно на будущей кухне. Слава по хозяйственной привычке уже начал мысленно прикидывать, как лучше повесить шкафчики, но тут же прервал себя – рано еще, сначала нужно получить от банка разрешение на покупку именно этого дома. В конце концов, покупать через банк даже как-то спокойнее – пусть они проверят его по своим каналам.

Глава четвертая. Папаня

– Папаня! – глухо, издалека звал голос.

Славе показалось, что сердце у него стало больше груди. Иначе оно не могло бы стучать так громко. Он возвращался из сна медленно, как будто поднимался в крутую гору, и сердце постепенно принимало нормальный размер, возвращалось к обычному ритму, чтобы слиться с привычным ночным «тик-так» спальни. Слава окончательно проснулся и сел на кровати. Голова кружилась, смутные очертания комнаты плыли перед глазами. Кажется, вечером он слишком много выпил. Гуля тихонько похрапывала, свернувшись калачиком. Ему снова снился тот сон? Про качели?

– Папаня, не бросай… – снова воззвал к нему голос, но окончания фразы Слава не расслышал.

Что это? Глюки? Он замер и прислушался.

– Папаня, не бросай меня в колодец! – наконец, разобрал он.

Голос пел из-за стены. Слава нащупал на полке мобильник. Экран показывал час тридцать. Он попытался вспомнить, как давно он обращал внимание на пломбу на двери соседа. Петровича похоронили две недели назад. Вроде бы нашлись не то дальние родственники, не то бывшие коллеги по работе, которые оплатили похороны, но домой тело не привозили, отправили на кладбище прямо из морга. Может быть, это сверху или снизу? Он встал, приложил ухо к стене, отчетливо расслышал пение:

– Папаня, не бросай меня в колодец! Я этого, кажись, не заслужил-жил-жил-жил!

К счастью, хрипловатый голос даже отдаленно не напоминал вариации тембра Петровича, поэтому закравшуюся было нелепую мысль о потустороннем Слава сразу отбросил. Вселился новый сосед и отмечает новоселье? Все может быть. Хотя добровольно поселиться в квартирке Петровича, который годами не выходил из запоев и скорее бы вылил в унитаз бутылку водки, чем взялся за уборку, согласился бы разве что бомж или наркоман. А если бы делали ремонт, Слава бы заметил.

Он никак не мог заснуть, вертелся с боку на бок. Почему так раскалывается голова? Буря магнитная, что ли? Когда песня утихала, он возвращался мыслями к радостному. Сегодня Гуля испекла его любимый курник – большой круглый пирог с начинкой из курицы и картошки и хрустящей корочкой. Достали початую в день смерти Петровича бутылку – был повод отметить. Десять дней назад он отнес в банк пухлую папку с документами на коттедж и участок, а сегодня банк дал свое согласие на сделку. И только тогда Слава по-настоящему поверил, что скоро у них будет собственный дом. Осталось самое простое – все оформить, получить в банке деньги и рассчитаться. Он наливал рюмку за рюмкой, и ел вторую порцию курника, и думал, что домик хоть и недостроенный, но руки-то у него золотые, а значит, к новому году можно будет отметить новоселье, продать квартиру и вернуть добрую половину кредита. Потом еще немного поднатужиться, пару лет брать как можно больше работы, расплатиться с остатком и зажить припеваючи. Ближе к полуночи Гуля сказала: «Все, хватит» и убрала бутылку в шкафчик. Кажется, оставалась еще четверть бутылки. И чего бы так голове раскалываться со ста грамм-то?

– Папаня, не бросай меня в колодец! – с новой силой взревел голос за стеной.

Жена застонала во сне, но не проснулась. Слава забеспокоился. А что, если и правда, бомжи забрались? Увидели опечатанную квартиру, решили, что никто не прогонит. Почему тогда шумят, а не сидят тише воды ниже травы? Напились, видать. Слава тихо поднялся, натянул штаны.

Пломба на соседской двери была сорвана, обрывки бумажки с печатью лежали на полу. Он толкнул дверь – не заперто. Поколебался долю секунды и вошел. Прихожую заполняли клубы табачного дыма – хоть топор вешай, на кривом крючке висела черная кожаная куртка. Некоторое время Слава тихо стоял и вслушивался в слова песни. Хриплый голос под однообразное бренчание гитары задорно, как пионерский гимн, выводил:

И долго еще доносилися звуки,
В колодце бурлила вода.
Отец постоял, почесал свои… руки,
Подумал и плюнул туда.
Кривою походкой, уже под луною,
Вернулся убивец домой.
Лег спать, но не спится, все чудится голос,
И видится сын, как живой.
Папаня, не бросай меня в колодец!
Я этого, кажись, не заслужил-жил-жил-жил.
Бросишь, обратно не воротишь,
Какую ж ты мне лажу подложил, чувак!

Голос стих, но бурных аплодисментов не последовало. Слава громко постучал в стену и прошел в комнату. На диване, давно потерявшем определенность цвета и формы, с гитарой в руках лежал здоровый парень в черной футболке с оторванными рукавами, дырявых джинсах и ботинках типа «говнодавы» с развязанными шнурками. Только копна спутанных рыжих волос, которой позавидовало бы пугало, выделалась ярким пятном. Рядом, прямо на полу, валялось несколько пустых пивных бутылок, в открытой банке из-под шпрот дымились бычки.

Рыжий заметил Славу, поставил гитару на пол и сказал:

– Здорово, чувак! Ты кто?

– Я сосед, – ответил Слава и, на всякий случай, добавил. – Было не заперто.