Мария Шарапова - Неудержимая. Моя жизнь

• Название: Неудержимая. Моя жизнь
• Автор: Мария Шарапова
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-04-089399-7

Перед вами первая автобиография Марии Шараповой – прославленной теннисистки, пятикратной победительницы турниров Большого шлема и обладательницы множества других престижных трофеев. Она взяла в руки ракетку в четыре года, а уже в семнадцать взошла на теннисный олимп, сенсационно одолев в финале Уимблдона Серену Уильямс. С тех пор Мария прочно закрепилась в мировой спортивной элите, став одной из величайших спортсменок современности.

Откровенная книга Шараповой не только о ней самой, ее жизни, семье и спортивной карьере. Она о безудержном стремлении к мечте, об успехах и ошибках на этом пути, о честности и предательстве, о взрослении и опыте, приходящем с годами. В конце концов, о том, как не потерять голову от побед и как стойко переносить поражения. А о поражениях Мария знает не понаслышке: после 15-месячной дисквалификации она вернулась в большой спорт, чтобы доказать всем – и поклонникам, и ненавистникам, – что даже такие удары судьбы не способны ее остановить.

---

Я не уверена, что действительно помню себя в то время, может быть, я просто вспоминаю старые выцветшие фотографии: крохотная девочка со светлыми волосами и шишковатыми коленками и ракеткой не по размеру. Иногда я задумываюсь, осталась ли я все той же девочкой, которая взяла тогда ракетку в руки. Очень скоро игра изменилась, и простое нанесение ударов уступило место сложностям с тренерами и тренировками, играм и турнирам, необходимости выигрывать, которая не столько связана с призами, сколько с желанием победить всех остальных девочек. Я могу долго и красиво об этом рассуждать, но в конечном счете, моя мотивация очень проста: я хочу одолеть их всех. И дело не в самой победе. Дело в том, что в этом случае ты остаешься непобежденной. Ленты и кубки стареют, но воспоминания о поражениях всегда с тобой. И я их ненавижу. Так что многими из нас руководит страх поражения. Я говорю «многими из нас», потому что не верю, что я единственный человек на Земле, который думает подобным образом. Может быть, если бы я не стала писать эту книгу, это никогда бы не пришло мне в голову. Когда задумываешься, то начинаешь обращать внимание на то, как связаны между собой различные жизненные явления. Просто видишь вещи по-новому.

Я часто спрашиваю себя: для чего писать книгу?

С одной стороны, для того, чтобы рассказать свою историю, с другой – чтобы лучше ее понять. Во многих отношениях мое детство остается загадкой, даже для меня. Мне все время задают одни и те же вопросы: как я вышла на этот уровень? Как я этого добилась?

Что было сделано правильно, а в чем я ошиблась? Как я уже говорила, у меня есть одно хорошо известное всем свойство – упертость, способность продолжать, когда, казалось бы, все разваливается. Люди хотят знать, откуда у меня эта черта характера и – поскольку каждый надеется получить свой собственный шанс – как выработать ее в себе. Я сама не могу ответить на этот вопрос. Ответ относится к категории «кто его знает…». И может быть, если задуматься об этом слишком глубоко, то это свойство исчезнет. Но это моя жизнь, и я хочу рассказать о ней. Я говорю с журналистами, но никогда не рассказываю им всего. Может быть, сейчас наступило время для новых вопросов, для того, чтобы осмыслить мою жизнь и рассказать о ее начале прежде, чем я все забуду? Я надеюсь, что люди извлекают уроки из любого опыта – и хорошего, и плохого. Это история о жертвенности, о том, от чего приходится отказываться. Но это и история о девочке, о ее отце и о их невероятном приключении.

Глава вторая

С чего же начать?

Может быть, с Гомеля, города в Белоруссии, с его грязноватыми улочками и лесными тропинками, словно из сказки? Он расположен недалеко от границы с Россией и совсем рядом с украинским Чернобылем. Мой папа встретился с моей мамой в школе. Какими они были тогда? А какими были ваши родители до того, как вы родились? Это всегда загадка. Мой отец скажет вам, что он был гениален. И неотразим. У моей мамы Елены, на этот счет другое мнение. Он был способен вывести ее из себя. Папа относился к категории учеников, которые ничего не читали и прогуливали уроки, а потом появлялись и проскакивали на экзамене. Школа Юрию всегда была безразлична. Он считал, что рожден для того, чтобы перехитрить систему, но ни один из учителей не мог научить его, как.

Юрий быстро покончил со своим образованием. Он стал самостоятельным в возрасте двадцати лет и начал заниматься тем, чего я до сих пор не могу понять. Он руководил бригадами, которые ремонтировали заводские трубы. Знаете, из которых валит дым. Он много путешествовал, обслуживая заводы по всей стране. Все дни он проводил на лесах, на высоте в несколько сотен футов, ремонтируя все, что нуждалось в ремонте. Если бы Советский Союз не распался, он бы занимался этим до самой пенсии. Но Советский Союз распался. В принципе, он начал разваливаться уже тогда, когда я только училась ходить. Когда спрашиваю об этом у отца, он обычно говорит:

– Горбачеву не хватило духу.

Мой отец верит в то, что чтобы руководить чем угодно – домом, своей собственной карьерой или даже страной, – человек должен быть жестким. Он почти ничего не знал об Америке. У него она ассоциировалась с синими джинсами, рок-н-роллом и, пожалуй, все. То же самое касалось тенниса. Он ничего о нем не знал, и теннис его не волновал. В России теннис был игрой свергнутых аристократов. Юрий играл в хоккей с шайбой и любил альпинизм, что в какой-то степени, – объясняет его жизнь верхом на заводских трубах.

Моя мама, красивая миниатюрная женщина со светлыми волосами и искрящимися голубыми глазами. Она образованна лучше отца – с отличием закончила среднюю школу и институт, а потом стала кандидатом наук. Мама обожает великих русских писателей (когда я была совсем маленькой, она мне их читала и заставляла заучивать наизусть отрывки, значение которых я тогда еще не понимала). В 1986 году они с отцом жили в доме на окраине города. Перед домом был двор, а за домом начинался лес. Бабушка с дедушкой жили неподалеку. А вот родители мамы жили далеко на севере, в Сибири, и это важно. Когда мои родители вспоминают те годы, кажется, что они говорят о жизни в раю. Дом, деревья, тень под ними, пара влюбленных друг в друга молодых людей. Они были бедны, но не подозревали об этом. Дом был маленький и продувался всеми ветрами, но и об этом они не задумывались.

А потом это случилось: мой дядя подарил папе теннисную ракетку на день рождения. Это была такая шутка. Ведь в теннис играли только богачи. Но в Гомеле недавно открылся теннисный клуб, и мой папа подумал: «А почему бы нет?»

Сам он начал слишком поздно, чтобы стать большим игроком, но он был спортивным человеком и скоро стал прилично играть. Папа влюбился в игру, стал читать книги и статьи о великих игроках и смотреть по телевизору турниры Большого шлема. Он готовил себя, хотя и не подозревал об этом. Он тренировался для того, чтобы стать необычным и странным существом, называемым теннисным родителем.

(По идее, здесь вы должны рассмеяться.)

* * *

Апрельским утром 1986 года мама, работая в саду, услышала вдали грохот, похожий на гром. На голове у нее был платок, она была босиком, и ее ноги были покрыты грязью. Она посмотрела в небо и продолжила свою работу. Вначале это выглядело именно так – просто что-то, что заставило вас поднять голову. Она должна была вот-вот забеременеть мной, своим единственным ребенком. В ту ночь по городу стали распространяться слухи, какие-то кошмарные рассказы. Чем был вызван этот грохот? На следующее утро небо заволокло дымом. И тогда слухи стали превращаться в догадки. Они касались ядерного реактора в Чернобыле. Люди говорили, что он взорвался, радиоактивные материалы выбросило в воздух, и скоро они выпадут на окрестности. Как будто на нас сбросили атомную бомбу. Но когда люди обратились за разъяснениями в правительственные учреждения, им сказали, что все в порядке. Тем не менее началась паника. Семьи собирали пожитки и уезжали. Моей маме позвонила ее мать, которая в Сибири знала о происшедшем гораздо больше, чем мои родители, жившие в шестидесяти километрах от места взрыва.

– Мы позвонили твоей маме и велели ей собираться, – рассказывала мне бабушка Тамара. – Чернобыль был смертельно опасен. Он убивал все живое. Это была невидимая смерть. Мы знали об этом, потому что встретились с человеком, который участвовал в ликвидации последствий аварии. Он рассказал, что радиация зашкаливала. В начале официальные лица молчали. Людям даже не посоветовали закрыть окна! Все продолжали жить, как и раньше. Я помню, как этот человек говорил: «В лесу росли грибы со шляпками величиной с тарелку». Когда он пытался сделать фотографии, вся пленка оказалась засвеченной. Он умер в возрасте то ли сорока пяти, то ли пятидесяти лет. Как и все ликвидаторы.

Мои родители уехали на север. Другие люди остались. Осталась и папина мама. Через много лет мы приехали к ней на каникулы. И были потрясены величиной грибов в лесу. Все тогда говорили, что это из-за радиации, и это наводит меня на некоторые мысли. Мои родители люди среднего роста. Во мне метр восемьдесят восемь без каблуков. Я всегда возвышаюсь над ними. Откуда такой рост? Папа говорит, что я выросла, потому что рост был мне необходим для успешных выступлений. Он верит в силу духа человека. Но мама была накануне зачатия в тот момент, когда взорвался реактор – она пила воду и ела овощи, и продолжала пить и есть и после зачатия. Так что, кто его знает?

Когда я спросила папу об их побеге из Гомеля, он рассмеялся.

– Это было совершенно безумное время, – сказал он. – Мы поехали к твоим бабушке и дедушке, потому что они жили в Сибири, а это было дальше всего от Гомеля. Ехали мы на поезде. На старом поезде, забитом людьми. Тридцать шесть часов от Гомеля до Екатеринбурга – в то время он назывался Свердловск – а потом еще два часа на самолете до Нягани, города возле Северного полярного круга.