Майкл Финберг - Два коротких рассказа

• Название: Два коротких рассказа
• Автор: Майкл Финберг
• Жанр: Русское современное

Как раз пришло время, чтобы сначала посмотреть на приземленные факты, которые сейчас перед нами, и только потом мы сможем безошибочно включить отдельные навигационные огни для великого и быстрого подъёма к небу; всё дело именно в том, чтобы сладить с этой чертовски трудной задачей образного представления безграничных полей благодати.

---

Третья воронка:

Наконец-то в стране утончённого ритма:

Я сажусь на самолёт-воронку в новой, огромной и освящённой зоне, где вскоре будет продемонстрировано окончательное гигантское решение всяческого «чёрного и белого напряжения», когда отзвуки древнего эха откроют новый и бесстрашный цикл; это безымянное возвращение домой, это славное убежище ныне со всей глубиной насыщенного чувства случайного узнавания и преждевременных слёз пронизанного любовью понимания тут, среди этого тяжкого и выматывающего неудобства; это тот сладкий хаос, в которым всё возможно; это громадный, безграничный и моментальный шок Индии, где и начинается настоящее паломничество; это пример шипящих на огне систем, которые глубоко спрятаны внутри иных, ещё «больших» систем, прямо здесь, в Нью-Дели, доме тяжёлого и громоздкого «белого напряжения», и это потрясающее место для изматывающей ярости и эти оглушающие крайности и те говорливые толпы, что ошеломляют приезжего, и это именно та совершенно непонятная перегрузка.

Я стою во весь рост и смотрю на окружающее широко распахнутыми глазами тут, в старом монастыре Бханте, настраиваясь на едва уловимые сигналы, предвещающие начало нового и огромного исследования эфирного мира. Кто-то весьма странно и необычно прочитал линии моей ладони, и я вижу, как миллионы жуликов дружелюбно обманывают других, а толпы валят, как таран, в ненормальной транспортной сумятице, и я вновь сажусь в поезд-воронку в этой разрушающей стране, что охватывает все те жестокие и разбивающие друг друга соперничающие стороны, и я слышу непрестанный громкий звон могучей драмы, которая состоит из жизни, а потом из смерти, и они следуют одна за другой и так и бросаются наугад в шальном ритме, который в данный момент неизбежен. Шумная и вневременная Индия стала самой закрученной мандалой из всех. Тут, в Северной Бенгалии, недалеко от свежих цветов и диких Гималаев, стоит декабрь в этом сонме богов, а я получаю благословения священной Сонады, прямо тут, в тайном доме Калю Ринпоче, где тёмная и подлая простуда свалила меня с ног. Я вижу, как маленькие монахи декламируют хором в зимней дымке, тут, высоко в горах, где я стремительно теряю свои силы; и я корчусь в лихорадке, а мне приносят мои вещи, и Мингму назначают моим верным слугой, и я должен о нём хорошо заботиться, и эта тибетская «дакини» улыбается мне и моей новой примитивной фотокамере, и я чувствую себя в безопасности в этом непроницаемом небе; это мой временный дом, и это гигантский дар мне от Калю, и маленькие монахи стали моими духовными помощниками, пока мы едим попкорн и делаем «пуджу» с миллионами «торм», наполненных добрыми намерениями.

И вот я с Шатрелем Ринпоче, это так неожиданно, и это просто благодать – видеть, как маленький Калю мчит за ангелами через всю комнату, в которой старинная мебель диковата и сюрреалистична, но вы знаете, «мальчики всегда остаются мальчиками», и я ясно вижу, что глупое колесо жизни – это ничто иное, как огромная буддистская карта напряжения, охватывающая как видимые так и эфирные сферы, и я благостно вспоминаю о Тангпулу в этой старой комнате Калю, и именно это дружелюбное благословение даёт мне ныне ничем не скованную уверенность в том, что я выбрал правильный путь.

Стоя тут, на Тигровом Холме у самых Гималаев, и мучительно подыскивая свежие слова, я внезапно замолкаю, придавленный огромным чувством священной преданности, которое даёт мне осознать, что огромные святые горы отражают чистые, нетронутые черты души возвышенных и определившихся созданий, отличаемых громадной мощью и великой благодатью лёгкости; это просто чистое присутствие и именно ему, столь истинному переживанию, нельзя научиться из книжек, сколько бы ты их ни читал. Это, знаете ли, мгновенное благословение, которое воскрешает усопших, и тебя ничто не может подготовить к восприятию этого факта; это распростёртая тишина, что позволяет тебе открыть просвет в своём необъятном и драгоценном сознании. И вся эта закрученная спираль проникнута единым стремлением: обладать силой и ясностью, чтобы видеть суть вещей, как солнце, что прошивает промозглую слякоть серого утра, и это постепенное, но внезапное прохождение шаг за шагом, пока порог вдруг не остается позади, и это ежедневное учение, подрагивающее на ветру, как язычок пламени; учение, которое преподаёт нам гордое солнце и исполненные славы горы.

И я теперь дома у Бокара Ринпоче, у подножия огромных молчаливых холмов, в нескольких часах неспешного пути от Дарджиллинга. Я постепенно начинаю овладевать умением пронизывать тонкие уровни, позируя для фотографий с монахами-врачами, которые целыми днями напролёт изучают медицинские тексты, и, могу вам сказать, я наконец-то оказался в операционной у самого главного хирурга, и теперь вижу, что есть миллиарды Будд, которые тайно работают, в молчаливом усилии стремясь уменьшить наше напряжение на каждом осязаемом уровне, и в конце концов приехал лама Ванчень, чтобы вместе со всеми хирургами сознания отправиться в большое паломничество в Бодгае.

Читая либретто кармы:

Настало время подкрепиться и вечно занятые «студенты-медики» осваивают секреты умения переносить неимоверно изношенный и погрязший в ошибках уровень духовного ответа вместе с великой тибетской Троицей, молясь и стремясь за этими невзрачными блестящими искателями к умелой и предельной кривой бессмертного высвобождения, которое находится вне границ досягаемости всех открытых и закрытых сознаний.

Пришло время для так необходимого, правильного обращения с «чёрным и белым напряжением», не только во всех чрезвычайно важных сферах в небе и на земле, но и дальше, что требовало одной развёрнутой и всеохватывающей операции, и великая искрящаяся кривая высвобождения остаётся в самом сердце всего учения тут, в этой сиюминутной зоне безграничного озарения, где есть то необъятное сильное и светлое чувство для всех тех, что вдыхают веселый, резкий воздух громадных невидимых Гималаев на этих полях благодати, где уже больше не надо отправляться в наркотический отплыв. Так добро пожаловать, друзья мои, как раз начинается великая «самантабхадра-пуджа», в то время как мы все начинаем понимать особенности этого напряжения, связанного с пребыванием в тяжёлом физическом теле. Мы также начинаем понимать, как можно освободиться от этого нарывающего и сочащегося напряжения с помощью столь ненавидимого ветра сознания, и это остаётся лишь вопросом рассмотрения всего сущего, как сложной инженерной проблемы, у которой есть широкий спектр странных, технических решений.

Как раз пришло время, чтобы сначала посмотреть на приземленные факты, которые сейчас перед нами, и только потом мы сможем безошибочно включить отдельные навигационные огни для великого и быстрого подъёма к небу; всё дело именно в том, чтобы сладить с этой чертовски трудной задачей образного представления безграничных полей благодати.

И лама стал теперь лётчиком-инструктором для пилотов, что устремляются в мистические сферы; он с полуоборота запускает двигатель, пока ты занят всевозможными трудными, болезненными распростираниями, сгибаясь и отплёвываясь, именно так ты отрываешься от поверхности и потом не отказываешь, когда великие поводыри протягивают тебе сигареты благодати, даже если сдавливающее и замызганное напряжение начинает ускоряться внутри твоего же тела.

А потом ты, в конце концов, возвращаешься на Землю прямо сквозь воскресшие улицы, и просто делишься с остальными видениями необъятной благодати; это безмолвное очищение организма от духовных отходов. И как раз здесь, на этом огромном, нигде не зарегистрированном космическом корабле ты украдкой подсматриваешь и замечаешь резкие взлёты и падения сознания, которые никогда не кончатся, пока, конечно же, ты не найдёшь способа преобразить их.

Благодать придурка, знаете ли, может, сама по себе и приятна, но только до того момента, как познаешь нечто высшее, и только тогда у тебя появится реальная возможность сравнения настоящего служения с поддельным, и как раз тогда этот трудный выбор уже не кажется скрытым от глаз. И то, старое как мир, фальшивое золото может быть неимоверно соблазнительным, но оно ни удовлетворяет нас, ни остаётся с нами навсегда, и потому существует множество школ высокого и низкого напряжения, которые могут свести на нет это ропщущее напряжение, чтобы дать возможность войти в священные зоны, где никакого напряжения просто не существует, и иногда во сне тебе могут привидеться отвратительные картины распада, но затем неожиданный, убийственный шок непостоянства может окончательно заставить тебя действовать и привести к исходной пустоте и бесхитростности природы, которая как таковая лишена как ухищрений, так и напряжения.