Майкл Финберг - Два коротких рассказа

• Название: Два коротких рассказа
• Автор: Майкл Финберг
• Жанр: Русское современное

Как раз пришло время, чтобы сначала посмотреть на приземленные факты, которые сейчас перед нами, и только потом мы сможем безошибочно включить отдельные навигационные огни для великого и быстрого подъёма к небу; всё дело именно в том, чтобы сладить с этой чертовски трудной задачей образного представления безграничных полей благодати.

---

И надо только взлететь и больше не бояться приземляться рядом с центром управления, чья ужасная и лучащаяся среда давно уже под колпаком отвратительных мафий, и именно этот маленький, одинокий, но вроде бы защищённый остров, окружённый со всех сторон вонючими испражнениями, и на нём-то и идёт борьба не на жизнь, а на смерть, чтобы очиститься здесь, посреди заброшенной и забытой всеми пустыни, в захолустье штата Бихар, этой грязной задницы Индии.

И среди этих выцветших судов, что служат для необходимого очищения и выхода из исковерканного огнём клубка, есть громадный космический корабль; он немеркнущий маяк для звездолётов «дхармы» и можно выбирать: благодать или пронизанное трёпом напряжение. Вы сами знаете, что все умственные ощущения подражают благодати; они, к сожалению, недолговечны, и в этой тёмной и пугающей вселенной гневные гангстеры и сеющие ужас святые без каких-либо проблем общаются, по-дружески, с жадными попрошайками и паршивыми собак, которые вынуждены день за днём противостоять наступающим на них жестоким ангелам и голодным, как зверьё, демонам.

И мой лама быстро разгоняет меня, аккуратно проводя мои разрушительные полёты, во время которых вымывается множество грязи, накопившейся в сознании, и тогда всплывают эти сбивающие с толку эмоции, а с ними и чёрные зловещие втягивания и воспалённые установки, которые всегда могут потом привести неопытного искателя к более тонким и одновременно более опасным видам «чёрного и белого напряжения». Ехать туда, в эту вдохновляющую воронку благодати именно сейчас, становится неимоверно важно; именно там растворяется всякая грязь, что накопилась в сознании.

Тут, где тяжело ступающие «бодхисаттвы» медленно развивают свои безмолвные «буми», поднимаясь по крутой лестнице, поднимающей «все» без исключения лодки человеческой жизни. И создаётся впечатление, что именно эти яростные виды духовных полётов всегда длятся дольше и уходят выше, а потому потребность в самых высоких духовных намерениях становится до боли очевидной, и речь как раз идёт о том, чтобы пройти через все эти концепции и прожить огромные циклы сжатых болезней и чудесным образом от них исцелиться, и как раз так жизнь выглядит в чувствительных нервных точках. Это всегда – непрекращающаяся «пуджа» и огромное высвобождение напряжения на «всех» уровнях.

И тогда всем возносятся святые жертвоприношения, и происходит автоматическое расширение пробуждающегося сознания, которое вскоре одновременно охватывает и все остальные, а потом это огромное безграничное видение начинает усиливать жесткое сочувствие, как раз когда беззащитный и сладкий нектар благодати меняет вкус всего этого невыносимого яда, и он становится более сладким на вкус, полностью преобразившись в великую взрывную духовную радость.

И тогда ты, наконец, видишь, как безобразные низменные слои напряжения сознания просто очищаются, как кожура, со всех бессчётных и пересекающихся жизней и сознание, наконец, перестаёт кормиться и жить страхами и условностями, на которые он натыкается на новых и утончённых духовных пространствах, и всё представляет собой потенциально возможную духовную ловушку для несведущего и неискушённого искателя, и оно может ударить очень сильно: бессонницей с горьким привкусом вины, невыносимыми болями в груди, несварением желудка, вздутием – но, поймите, всё это просто старое и безотлагательное упражнение в очищении. И чем выше летишь, тем больше духовной силы в конце концов получаешь, и важно не паниковать, даже когда нацеливаешься и пикируешь на ужасные камеры духовных пыток.

И надо сказать, что мне в конце концов удалось встретиться с Беро Хенце, и он сказал мне, что когда сознание окончательно умирает, то же самое происходит и со всем отвратительным напряжением, и это было тем незаметным секретом громадного благословения, я наконец начал понимать, что мы живём в ненормальное время, которое уже успело трагически потерять осознание, искусно отточенное и направленное на самоё себя, и то большое напряжения сегодня было очень громоздким и тяжёлым, и мы все теперь живём в великой «Кали-Юге», но в Божьей колоде карт где-то ещё завалялся джокер и так всегда оно и было в воистину осознающей себя Вселенной.

И знаете, смерть – это, в конце концов, окончательный из всех возможных видов физического и громоздкого «белого напряжения», а все неясные рождения – окончательное чёрное решение «огромной проблемы», и это был просто бесконечный цикл; Самсара была безжалостным обманом, потому духовный вопрос звучит так – хотел ли кто-то, уйдя, просто раствориться или же оставаться среди живущих? Как бы сказать – были там все странные двойные и тройные изгибы в огромной зоне, где мечется сознание, и всё это так очевидно прослеживается в сексе или же искусстве, да и в политике, а чего уж говорить о деньгах, и, наконец, во всех галлюциногенных наркотиках, и священное отдохновение всегда оставалось ключевым элементом в этом вихре сознания, пока сознание пыталось освободиться от своих же оков, и, скажу я вам, всегда при этом были огромные слепые зоны и всевозможные безобразные отказы в любой системе, и все ангелы, и демоны, и люди, и привидения, и животные, и боги – все они взяты в плен этой старой бесконечной пьесой, которая идёт под названием «„Чёрное и белое напряжение“».

Как мне кажется, пришла пора для чего-то совершенно иного…

В густой тени:

А Калькутта такова, словно ты находишься в клыкастой пасти Кали, в ней миллиарды чокнутых, просто невыносимых людей и всяческих громадных движущихся объектов. Тяжкий, черноватый смог настолько потрясающ, что страдающая, грустная река Хугли была сквозь него почти невидна. Вот он, громадный, отвратительный Новый год, и Кали в нём древняя верховная царица; она слизывает эту непостижимую сладкую гадость, чтобы потом, сцепив потрескавшиеся ладони, с яростью ее моментально выплюнуть. Прямо тут, в ужасающем и сладком храме Даквинешвар, где теперь безмолвно сосуществуют и водородная бомба, и золото «ябъюм», ведь это – спокойное и непринуждённое милосердие наивысшей «тантры» Матери, когда её овитый саваном свет сплавляется с безграничной теменью, и это опасная форма сладкого посвящения, это чистое расщепление атомов водорода, когда вздымающиеся энергии разбрызгиваются и плывут в корчащемся и некрасивом телосознании.

Понимаете, неистовый лазер сильной и духовной мощи находится теперь на ложе Рамакришны, и только суровая дисциплина и сильная вера могут приостановить всю убийственность диверсии против самого себя, и в этом-то как раз и заключается Калькутта; в увядающем сплаве всевозможного напряжения, и также во встрече с друзьями Бабулала на многочисленных игровых площадках чистого сотворения и отвратительного разрушения, где «пуджа» является непреходящей постоянной, и, как понимаешь, бенгальцы – люди весьма и весьма утончённые, и тут вперемежку безусловное радушие и столь же безусловная нищета, на этих грязных улицах я чувствую безумную панику, и она похожа на безмолвное громкое отчаяние, всё-таки есть тут этот странный духовный иммунитет.

Правительство от всего этого держится подальше, оно тут ни к селу ни к городу, и это суровое место, переполненное анархией, регулярно приглашает тебя лично отведать его яств прямо на улице. Тут и самые разнообразные орешки, и маленькие кусочки манго, и горячие гренки, и шипящие кебабы с пылу с жару, которые стоят просто копейки, и сладкий сок кокосовых орехов, который позволяет тебе выжить в этой убийственной атмосфере и безграничном водовороте вседозволенности, и эти волны дыма повсюду, но Калькутта всё-таки забавный и бурлящий жизнью город, что умело охватывает милосердие умелыми клубами чрезвычайной сложности, и она никогда не остаётся неразрешимой проблемой, и, знаете что, любые попытки уйти от этого в самоубийство – совсем здесь не решение.

В этом борющемся и изменчивом смятении, где переполненные улицы кипят жизнью, а люди дружелюбны, даже если весь город и превратился в огромный, запакощенный туалет, эти отвратительные картины ни на секунду не перестают интриговать и именно эта красочная и ужасающая жизнь постоянно пинает тебя и шокирует; это жизнь, которая дает просраться всем, и это с тем же успехом мог бы быть и Гадес, или все та же самая Кали, это громадное тантрическое колесо обозрения, что уставилось на меня, как изуродованный историей безумец.

Тут, на мосту Ховра, это грязный зловещий убийца, от которого убежать невозможно, да в общем-то и ненужно. Здесь, в зловещем чёртовом зелье, эта несусветная парная в бесконечной храпящей сутолоке дорожных пробок может для некоторых быть просто невыносима; места на ошибки слишком мало и так клейма негде ставить, но, по всей видимости, беспорядочного порядка тут как раз столько, сколько надо, чтобы удержать систему от крушения.