Семён Ешурин - Крепостная герцогиня (главы 28—63). Квазиисторическая юмористическая эпопея

• Название: Крепостная герцогиня (главы 28—63). Квазиисторическая юмористическая эпопея
• Автор: Семён Ешурин
• Жанр: Современные любовные романы

После смерти старшего брата Уолтер автоматически становится маркизом. Он попадает в семью спасённого им купца и называет себя Роджером Смитом. Пациент Роджер влюбляется в юную сиделку – крепостную девку Малашку. Через 4 года Малашка вступает в брачный возраст, но на пути влюблённых вроде бы непреодолимое препятствие – Роджера любит хозяйка Малашки Наташа.

---

– А ведомо ли тебе, Малашка, – вопросил Роджер, – что ошибочно мнение, будто выскочил гений сиракузский из ванны своей опосля открытия именно закона Архимеда?

– Ну-у…, в общих чертах ведомо. Глаголил мне батюшка краткую суть закона Архимеда, и не глаголилось там ни про какую корону.

– А об чём же глаголилось?

– «Тело, погружённое в воду, коли не желает стать телом утоплым, стремится вытолкнуться из сей жидкости.»

Захохотал Роджер, а собеседница его… насупротив заплакала. Правда, быстро успокоилась.

– Ты чего?! – удивился собеседник.

– Да так… Считайте неврастеничкой меня!

«Честная девушка! – помыслил Роджер. – У всех баб свои заморочки, но эта хоть не приукрашивает!»

– Слушай, Малаша! – молвил он. – Познакомь меня с папашей, … ну и с матушкой своей заодно.

– Увы! Впервые за всё время общения нашего не могу признать идею сию конструктивной. Место встречи с ними изменить нельзя, ибо оно то же, что у ранее упомянутых Орфея и Эвридики. Но время сего рандеву нежелательного – можно.

Понял намёк Роджер:

– Ты, аки всегда, права!

Рано али поздно придётся помереть,
но не следует спешить,
лучше уж попозже!

Видать, пали они от эпидемии?

– Не совсем. Единственное, что глаголить по поводу сему могу: успение их прискорбное произошло воследствие несоблюдения так же упомянутого ранее закона Архимеда.

И рад бы Роджер был (хотя, какая уж тут радость?!) расспросить подробнее, но уважил просьбу сироты и не стал мурыжить тему сию для нея нежелательную. Но и без расспросов просёк он, исходя из содержания закона архимедова во трактовке отца малашкиного, что не эпидемия, а утопление стало виной успения их. Отсюда и слёзы малашкины опосля формулировки закона сего.

Вскоре раздались с улицы крики девичьи злобные и ржание конское. Подошла Малашка к окну, однако скривилась и отошла от оного.

– Опять Глашка с Архимедом лютует? – догадался Роджер.

– Сей изуверке подошли бы духи с ароматом «Маск», то бишь «МАлюта СКуратов»!

Засмеялся (который уж раз!) Роджер, коий знал от Авдотьи Голд про совсем не смешного пыточных дел мастера Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, соратника Ивана Грозного. Но вдруг серьёзным стал и воскликнул:

– Неужли наступит день, когда дева сия станет герцогиней аглицкой?!

И тут Малашка «выдала»:

– День сей будущий не стокмо тУпит нас, скокмо ея!

Больной застыл на несколько мгновений, засим истерически захохотал, не заботясь о соблюдении порядка общественного. Сквозь хохот помыслил он, что сам бы ни за что не догадался разбить слово «наступит» на две части. И что очередной каламбур малашкин совершенен не токмо по форме, но и по содержанию.

На шум вбежала «рабовладелица» юного дарования. «Барыня Наталья Васильевна» с удивлением уставилась на хохочущего. Тот с трудом превеликим успокоился и пояснил:

– Малашка тупая молвила тупость, коюю мудрым не понять.

– За сие следует ея, аки дитя малое, поставить в угол! – изрекла высокоморально Наташа.

– В тупой … – «уточнила» служанка.

Роджер вновь захохотал (из последних сил), а барыня замахнулась на юмористку (ибо «замахнуться» на подражание юмору ея было выше сил сей дуры). Но Малашка, несмотря на «тупость» ея, намёк поняла и выскочила из комнаты.

Наташа же продолжила иностранца очаровывать:

– О, Боже мой! На всю главу контуженная! И не токмо мной – сие у нея отродясь! Таковой дуры не токмо в Курске – во всей Расее не найти! (При сем помыслил слушатель: «Верно глаголешь! Таковой – не найти!») Хвала всевышнему, что нет у меня с Малашкой сей ничего общего!

– Есть общее! – возразил неожиданно Роджер.

– И ты, Смит?! – опешила Наташа, и собеседник ея успел подумать про знаменитую фразу «и ты, Брут?!», приписываемую убиваемому Цезарю. – То бишь и Вы, мистер Смит, супротив меня, аки Малашка злобная?!

(Не может автор занудный удержаться от двух комментариев, по мнению большинства читателей излишних.

Во-первых, пояснить следует, что фраза сия БРУТальная была якобы произнесена в 44 году до рождества христова в так называемые «мартовские иды». Однако речь вовсе не об иудеях, рождённых в марте типа небезызвестного высовывателя языка Альберта Эйнштейна!

Во-вторых, фраза сия в чуть изменённом виде произнесена была в библейской истории про Руфь (она же – персонаж из первоисточника Библии ТАНАХа по имени Рут, кояя в отличие от древнеримского предателя Марка Юния Брута почитается образцом верности!). Глаголится в сей истории про пребывающую за границей иудейку Наоми, два сына коей женились там на местных иностранках, опосля чего преставились. Решила иудейка на родину вернуться и уговорила одну сноху остаться на месте, а вторая – ни в какую! Хочу, мол, за тобой увязаться, свекровь любимая! Вот тогда и молвила Наоми, на уговорённую показывая: «И ты б, Рут!». Возможно, встретятся середь читателей таковые, коии спорить начнут, что история сия трогательная токмо на языке расейском возможна. И ответит им автор: «Наконец-то, нашёлся хоть кто-то, кто не верит бездумно слову печатному и хоть иногда главой своей мыслит!». Но вернёмся к Наташе разгневанной.)

– Ни в коем разе! – успокоил ея Роджер. – Имел я лишь в виду, что общее меж вами – наездница лихая. Ибо Глафира – твоя, Наташа, сестра по отцу, и та же Глашка – сестра Малашки по матери!

– Так выходит, я сестрУ свою постоянно дубашу?

– Нет. Малашка тебе вообще никто, а посему можешь дубасить ея и далее!

(Разумеется, пожелание сие странное не от чистого сердца произнесено было, ибо не мог желать Роджер зла любимой своей. Но дипломатия сия тут же плоды принесла!)

– Прибить-то ея не тяжко, – молвила в ответ юная барыня. – Токмо кто тогда опосля Вас вёдра выносить будет?

– Мудрая мысль! – похвалил больной (и дева аж растаяла от счастья, ибо во глубине души подозревала тупость свою!) – Пущай пока Малашка небитой пребывает, тем паче, что и так забитая! И на фоне ея убогом краса твоя, несравненная Наташа, превосходит красоту пресловутой Глафиры, когда рядом с ней Малашки для сравнения нет.

– А коли есть?

– Тогда – увы! (Услышав сие, дева вмиг «завяла» и угоднику дамскому пришлось тактику сменить.) … Но коли вы обе будете на фоне Малашки убогой, то сравняетесь красой друг с другом, то бишь подруга с подругой, … точнее – сестра с сестрой! (Тут слушательница комплиментов недостаточных вновь нахмурилась.) … Но ты, Наташа, чуточку прелестней!

Повеселевшая Наташа, борясь за место в сердце красавца аглицкого рыжего, решила облить сестру-соперницу (ибо не ведала о безразличии Глафиры к якобы безродному иностранцу) помоями словесными, коии никакая Малашка со пресловутым ведром своим вынести не сможет… то бишь выбросить!

– Глаголила ли Глашка трепливая об недавней виктории своей славной верхом на Архимеде прекрасном?

– Было дело.

– В том-то и дело, что нЕ было! … То бишь была виктория архимедова, токмо Глашка тогда середь зрителей пребывала, а верхом на сем чудо-коне другой был наездник, кстати, так себе! … Впрочем, начну-ка по порядку. Был ранее у Архимеда другой хозяин, … то бишь не был, … ну, в смысле – был, токмо не у Архимеда…

– Видать, конь сей ранее именовался иначе?

– Точно! «Вихрем» он именовался, ибо аки вихрь носился и несколько раз на скачках побеждал. Но вот запутался хозяин его в делах финансовых, и потребна ему стала зело сумма преогромная, причём вся целиком и немедленно. Выручил батюшка мой сего горе-финансиста – ссудил ему сумму сию под весьма умеренный процент и аж на десять лет возврат денег растянул. Однако за услугу сию забрал себе не токмо Вихря, но и наездника опытного, к коему конь сей привык. И вот наступил день скачек. Батюшка мой все деньги наличные за победу коня своего поставил. Но вышел конфуз преогромный! Приплёлся Вихрь, несмотря на все старания наездника опытного аж последним! (Автор уточняет, что под словом «наездник» разумеется пассажир конский, а вовсе не бандит, промышляющий «наездами»! ) Весь Курск над сим потешался! Батюшка взъярился изрядно и прогнал наездника прославленного…, то бишь перепродал. Коня же использовал для нужд хозяйственных и даже имя поменял ему на Архимеда, ибо плёлся тот на скачках АРХИМЕДленно!

– Не мыслил я, что у родителя твоего чувство юмора имеется! – воскликнул Роджер.

– Имеется у него крепостной Прошка Ломоногов, сие предложивший, … то бишь имелся…

– Уж не родитель ли он Малашке?

– Он и суть! Малохольный папаша недобитой дщери таковой же! … На следующих скачках батюшка мой выставил другого коня, коий выступил лучше, нежели ожидалось от него, ибо пришёл к финишу… восьмым! Архимеда же, дабы не позориться, вообще не выставлял. Но градоначальник повелел ради смеха выставить животину сию опозорившуюся. Да и наездник был самый что ни на есть захудалый. Никто и не ставил на Архимеда, разве что Малашка убогая свой рубль последний, с трудом у меня выклянченный. И пред самым стартом гладила коня сего хозяйственного, а не гоночного и слова нежные придурочные ему шептала. И самое смешное (правда, не для меня и батюшки, деньги свои просадивших), что послушал конь убогую сию и так рванул, что седок еле в седле удержался! Первым примчался, причём с отрывом изрядным! Малашка аж пять тыщ на рубль свой, то бишь мой огребла.