Александр Субботин - Сделка Политова

• Название: Сделка Политова
• Автор: Александр Субботин
• Жанр: Триллер

Герой книги, уверенный в своей исключительности, выводит теорию, по которой ставит себя выше общества. За помощью в реализации идеи он обращается к сверхъестественным силам. Классический сюжет основан на переплетении реальности и мистики: убийства, самоубийства, тайные общества и колдовство. Детективное расследование и мистические события, происходящие на фоне непрекращающегося дождя, наполняют произведение атмосферой загадочности и интереса, который не оставляет читателя до последней страницы.

---

Марина отложила свои бумаги и вместе с креслом развернулась к коллеге.

– Чепуха, – а потом почти даже шёпотом начала щебетать. – Он про это письмо ещё до меня говорил. Ещё даже на другом месте службы, пока сюда не перешёл. Говорил каждому секретарю, каждому помощнику, словом, все знают о нём, но никто никогда не представлял и, конечно, не видел, что это за послание. И, кажется, его прихода он даже боится.

Девушка помолчала, а потом уже будничным голосом продолжила:

– Вообще, если честно, мы думаем, что это у него просто нечто вроде своих странностей. А ведь, как правило, чем выше человек забирается по служебной лестнице, тем больше их он себе позволяет. Особенности такие. Они считают это оригинальностью. Правда, я так не считаю. Да и все кругом тихо посмеиваются над этим. Мы даже как-то ставки делали, что это может быть за письмо. Я же считаю, что вполне возможно это письмо может быть от давней его знакомой. Нечто вроде интрижки, понимаешь? Поэтому и ждёт он его именно на службе, а не дома и побаивается его. Всё же жена. Другие правда считают, что это как-то связано с его прошлым, которое может быть довольно тёмным, учитывая, как он легко и быстро устроил себе карьеру.

– И насколько быстро? – спросил Политов.

– Я всех деталей не знаю, но мне известно, что начинал он как мы, если не ниже – он был обыкновенным клерком. Незаметный, серый. Да даже сейчас он ничем особенным не выделяется. Ну а потом как вдруг начал расти! Сменил несколько учреждений и, в конечном счёте, как видишь, очутился здесь. И всё это, замечу, за два года.

Политов приподнял брови.

– А давно он тут?

– Многих уже пересидел. Теперь ты понимаешь, почему вокруг думают, что это письмо может быть связано как-то с его прошлыми делами.

– Но это маловероятно, – заметил Политов. – Если бы это было связано с чем-то для него по-настоящему неприятным, да ещё если бы это касалось его карьеры, то уже навряд ли он согласился бы получать такие письма на свой служебный адрес, да ещё и сообщать об этом всем подряд. Ведь если письмо придёт, то мы-то всё равно увидим, кто его адресант. Так зачем ему лишняя огласка?

Марина опять вздохнула.

– Может быть. Но всё равно – не обращай на это внимания. Мы же тут больше шутим, фантазируем, но всё это от безделья. Никто всерьёз не думает, что такое письмо есть, и уж точно никто не верит, что оно когда-нибудь придёт. Это лишь его оригинальность. Уже хорошо, что она довольно безобидная. А то был тут у нас один начальник, большой охотник до хороших чернил. Видимо, поэтому и попал в профильное ведомство, – Марина хихикнула. – Так вот, любил он свои резолюции и подписи ставить правильными, на его взгляд, чернилами. Поэтому стержни от его золотой ручки были всегда определённой марки и довольно редкие. И случилось так, что чернила кончились. Так он в срочном порядке отправил своего секретаря на служебной машине на другой конец города, но с какой помпой. Чуть ли не с эскортом, чтобы быстрее привезли. Вот это действительно оригинал так оригинал и совсем уже не безобидный.

Марина помолчала, а потом добавила ещё:

– У этого, правда, тоже перо что надо. Не обращал внимания?

– Нет.

– Приглядись как-нибудь. Очень любопытная ручка. Золотая, пузатая. По виду очень дорогая. Старинная. Правда, он ею ничего не подписывает. Я, по крайней мере, этого не замечала, а вот в руках держит часто. Крутит её в пальцах, сжимает и вообще с ней не расстаётся. Если моя теория об интриге верна, – Марина улыбнулась, – то мне кажется, что это может быть какой-нибудь её прощальный подарок, поэтому он с этим пером всё время и возится. А ещё у него есть такая привычка…

Но девушка не успела договорить, потому что раздалась трель телефонного вызова. Она подняла трубку.

– Да, Евгений Павлович. Уже несу.

Марина встала и, взяв подмышку зелёную папку с документами, вышла из кабинета.

Политов посмотрел вслед уходящей тонкой фигурке и на миг задумался, но потом как бы очнулся и принялся за работу.

***

Когда первый месяц Политова в Минкомпрессе подходил к концу, случилось как раз то, во что до этого никто всерьёз не верил, и все считали это фантазиями замминистра Жигина. Пришло то самое письмо. В самый обычный дождливый день, когда помощник высокопоставленного чиновника по имени Иван Политов расположился у себя за столом и начал разбирать принесённую им из экспедиции свежую почту, из высокой стопки выпал продолговатый конверт. Он действительно с виду был совершенно обыкновенным и непримечательным. На нём ровным красивым почерком, чёрными чернилами было написано:

Заместителю министра Е. П. Жигину. Министерство коммуникаций и прессы. Москва. Россия.

И всё. Обратный адрес отсутствовал, что несколько расстроило любопытство Политова, но зато, как и было сказано, в правом верхнем углу конверта, где должны были быть приклеены почтовые марки, стоял необычайный круглый чёрный штемпель с изображением светящегося месяца, из которого выходил человек в саване. Одну руку он поднял, указывая двумя перстами вверх, а во второй руке держал песочные часы. Штемпель был настолько сочным и ярко выделялся на белоснежном конверте, что Иван Александрович, ещё не разглядев письмо как следует, без колебаний признал в нём то самое.

Политов взял конверт и внимательно осмотрел его. Он был из хорошей, плотной бумаги, с приятными шероховатостями по краям и видимой текстурой. На ощупь он казался совсем пустым, потому что был лёгким и тонким. Политов поднял его над головой и посмотрел на свет. Бумага оказалась непроницаема, и, к своему большому сожалению, он ничего разглядеть не сумел.

Марина, что сидела в это время рядом за соседним столом, заметила замешательство своего коллеги и вопросительно поглядела на него. Политов молча передал ей конверт.

Сказать, что пришедшее письмо сильно потрясло Жигина, в полном смысле этого слова, было бы нельзя: с виду и в целом он воспринял приход долгожданного послания довольно прохладно. Однако же сказать, что после этого знаменательного и зловещего события подчинённые Жигина и вовсе не увидели никаких изменений в поведении своего патрона, было бы, по меньшей мере, заблуждением, а по большей мере – преднамеренным лукавством.

Узнав о письме, Жигин в очень скором времени уже стоял в кабинете своих помощников и бегло разглядывал послание, выхваченное из протянутой руки Политова. Осмотрев письмо вполне, он как-то странно горлом вымолвил «спасибо» и второпях скрылся в недрах своего кабинета. Чем занимался замминистр в течение оставшегося рабочего времени, и что потом происходило на его служебном месте, доподлинно никому известно не было, ибо свой кабинет в тот день чиновник уже не покидал. Кроме того, он отдал распоряжение, чтобы и к нему больше никто не ходил и чтобы никого не допускали, а всем звонившим, невзирая на чины и имена, отвечали, что его на месте нет и сегодня, очевидно, уже не будет. Но это то, что произошло на глазах у всех. А вот то, что случилось тем же днём, но позднее, стало известно не сразу, а только после тщательного допроса уборщицы.

Вечером, когда все служащие разошлись по домам, оставив свои кабинеты пустыми для наведения в них чистоты и порядка, уборщица, по обыкновению своему, в самую последнюю очередь, зная привычку Жигина задерживаться самому и задерживать подчинённых ещё на час-два после завершения рабочего дня, направилась к нему в приёмную. Каково же было её удивление, когда, как она показала, в десятом часу вечера в дверях высокого кабинета увидела самого его владельца – Жигина. Но то, что он появился там в этот поздний час, быть может, и не ввело бы в замешательство бедную женщину, потому как тут вроде бы ничего странного или фантастического не имелось, но вот то, как он там появился, очень сильно поразило её и хорошо запечатлелось в её памяти.

Она рассказала, что в тот момент он был неимоверно бледен, шатался, но пьяным, вероятно, не был, потому что довольно ясным и отчётливым голосом произнёс что-то по поводу ковра и пыли в своём кабинете, а потом, покачиваясь и даже временами опираясь на стену, направился к выходу. Ещё уборщица утверждала, что глаза у Жигина были широко раскрыты и даже выпучены, словно бы он только минуту назад сделал первый глоток воздуха после долгого его отсутствия, при этом лицо Жигина попеременно кривилось то в натужную усмешку, то в плаксивую гримасу.

Правда, на следующее утро, как опять-таки заверяли впоследствии свидетели, главным из которых вдруг нечаянно стал сам Политов, в стенах организации Жигин объявился совершенно бодрым и весёлым. Видимо, он всеми силами старался дать понять окружающим, на тот случай если они уже были оповещены о его странном и позднем вчерашнем уходе, что, собственно, ничего ужасного и из ряда вон выходящего не случилось, а всё осталось по-прежнему и предмета для беспокойства нет.