Александр Субботин - Сделка Политова

• Название: Сделка Политова
• Автор: Александр Субботин
• Жанр: Триллер

Герой книги, уверенный в своей исключительности, выводит теорию, по которой ставит себя выше общества. За помощью в реализации идеи он обращается к сверхъестественным силам. Классический сюжет основан на переплетении реальности и мистики: убийства, самоубийства, тайные общества и колдовство. Детективное расследование и мистические события, происходящие на фоне непрекращающегося дождя, наполняют произведение атмосферой загадочности и интереса, который не оставляет читателя до последней страницы.

---

Наверно, у него это, быть может, и неплохо бы получилось, если бы только не неизвестно откуда взявшиеся у него под глазами тёмные припухлости и какая-то рассеянность и задумчивость в поведении, которых Политов за месяц своей службы в должности ещё никогда не подмечал у своего патрона.

А между тем наступил второй день после получения странного письма, а потом и третий, и всё, казалось, действительно входило в привычное русло, и ничего не могло предвещать катастрофы, как она всё же разразилась. Политов хорошо запомнил все обстоятельства того утра.

Надо сказать, что время для обеда в министерстве никогда не поддавалась нормированию, и это невзирая на то, какие бы новые порядки и какое бы новое руководство не обустраивалось в стенах данного учреждения. Обед тут всегда начинался в те часы, когда у служащих выдавалась свободная минутка, а свойство заканчиваться он имел только тогда, когда начальство требовало своего подчинённого назад, по надобности. Исходя из этого простого правила, можно было с почти абсолютной вероятностью утверждать, что если посреди рабочего дня человек находился не на служебном месте, то он обязательно находился в столовой, и наоборот – если нужного человека в столовой в наличии не имелось, то он определённо точно уже был вытребован обратно руководством по своим служебным обязанностям. Конечно, всё это несколько расшатывало дисциплину в организации, потому что иногда даже в самый разгар рабочего дня со своих мест в сторону столовой могли сниматься целые отделы, и даже по второму или по третьему разу за день, но, видимо, чиновничья братия имела в себе именно такую природу, при которой среди всех других возможных вольностей, которые она всё же могла себе позволить, как то: уходить вовремя домой или же пользоваться качеством запаздывать на службу с утра, выбирало именно эту – свободный график по приёму пищи.

То было утро четверга. Оно было сумрачным и хмурым, собственно, как большинство дней случившейся тогда осени. Улучив свободную минутку, когда начальника ещё не было на месте, Инесса Карловна заглянула в кабинет помощников и таинственно рукою поманила к себе Марину. Девушка вышла, но через минуту вернулась, взяла кошелёк и, подмигнув Политову, сообщила, что намеревается отправиться как раз в столовую, чтобы поспеть ко свежему кофе с булочками.

Политов уже привык, что секретарь и помощница, несмотря на ощутимую разницу между ними в возрасте, неплохо сходились между собой и часто вместе обедали, однако в этот раз ему их идея не понравилась, потому что именно сейчас он думал выйти покурить. Теперь же в такой ситуации ему полагалось оставаться на месте неотлучно, на тот случай, если появится Жигин, и тому что-либо потребуется.

Политов сперва сделал кислое лицо, но потом всё же махнул рукой, давая понять, что выбирать ему не приходится, и Марина, улыбнувшись, вышла, оставив Ивана Александровича в одиночестве. Он вновь принялся за работу с письмами, пока в скором времени не заметил из-за экрана своего монитора, как в приёмную тихо вошёл Жигин. Он появился там так тихо и скромно, против своего обыкновения, что Политов как-то сразу насторожился. Простояв в приёмной с полминуты, словно на что-то решаясь, Жигин вдруг обернулся в сторону Политова и неловко покачал головой.

– А где Марина? – монотонным голосом спросил чиновник.

– Они ушли на кофе, – всматриваясь в патрона, сообщил Политов.

– Ясно, – ответил тот и, как-то лениво шаркая ногами, направился в свой кабинет.

Политов хорошо видел через приёмную, как за замминистром закрылась дверь в кабинет, а через несколько минут он вдруг услышал странный хлопок. Ивану Александровичу показалось, что он раздался в кабинете начальника, но не поверил в это. Дело в том, что когда он бывал у Жигина с документами, он успел заметить, что его рабочее помещение полностью обеспечено звукоизоляцией. С этой же целью в проёме были даже установлены двойные толстые двери.

Политов поднялся со своего места и вышел в приёмную осмотреться. Ничего необычного, кажется, не было. Тогда он выглянул в коридор, но и там всё было безмятежно, и мягкое спокойствие лилось от каждой стены, от ковра, от тяжёлых дверей соседних кабинетов. Иван Александрович некоторое время ещё постоял в раздумье, а потом, вернувшись и набравшись некоторой храбрости, открыл первую дверь в кабинет начальства. Его сразу удивил тот факт, что вторая дверь, которая, как и первая, как правило, всегда была плотно закрыта, сейчас почему-то осталась не до конца притворённой, и через щель проскальзывала узкая полоска серого оконного света. Политов приоткрыл вторую дверь и со словами: «Евгений Павлович, всё в порядке?» – вошёл внутрь.

Дальше Ивану Александровичу почудилось, что пол под ним поплыл, стены повело в стороны, а потолок вдруг принялся сжиматься и клином уходить вверх. Политову даже пришлось сделать несколько неуверенных шагов вперёд на полусогнутых ногах, чтобы окончательно не потерять равновесие и не упасть на ускользающий из-под его ног пол.

За столом сидел Жигин. Но от Жигина прежнего в нём осталось совсем немного, разве только что дорогой серый костюм и щуплое нелепое тельце, на которое тот был надет. Голова же замминистра неестественно свисала на грудь. Его левая рука, как будто протянутая в отчаянном предложении, лежала на столе и в кулаке сжимала нечто продолговатое и золотистое, а правая безвольно опала и скрылась под столом. Но не эта необычайно затихшая поза своего начальника потрясла Ивана Александровича. Сильнее его сразило жирное багровое пятно, расплывшееся на стене за спиной чиновника и его затылок, вернее то место, где раньше был лысоватый затылок, а теперь открыто зияла взрыхлённая изнутри теменная кость черепа с рыжеватыми волосами на вывернутых лоскутах кожи и беловато-красными кусочками взорвавшегося мозга. Крови было очень много. Она стекала с головы на стол, на белую рубашку, впитывалась в мягкую ткань первоклассного костюма. Брызги её долетели до географической карты, окропили соседнюю стену, и даже на золотистых шторах появилось множество бурых пятнашек.

Политов замер, глядя на эту невероятную картину, и всё никак не мог овладеть собой. Кроме вида трупа его поразил и тот факт, что ещё совсем недавно, буквально несколько минут назад, это тело могло ходить, разговаривать и даже давать указания, которые Политов формально обязан был выполнять. А теперь вот оно сидит неподвижное и пустое и скорее напоминает собой некий органический мусор, нежели нечто сознательное, одухотворённое. Да, особенно вот эта последняя мысль, которая молнией пронеслась в голове Ивана Александровича, наверно, сильнее прочего его сейчас и потрясла. Ему вдруг сразу припомнились подходящие к таким случаям крайне банальные измышления о бренности жизни, о её хрупкости и конечности, и о той грани, которая тонким лезвием проходит между жизнью и смертью. О том, что венцом всякой жизни является смерть, и вся такая прочая пошлость, которую, как правило, произносят на поминках тех людей, которые мало что значили для самого оратора. Но Политов не остановился на этом как бы на само собой разумеющемся итоге мысли. Ему вспомнились и свои выводы на этот счёт. Особенно на тему того, что посвящать свою жизнь тому, чему посвятил её Жигин, а именно стремлению к власти или же материальным благам, является совершенно бессмысленным. И даже вредным. Ибо всё равно то, что сейчас их всех окружает – является фальшивым, надуманным, а вот труп Жигина – вполне себе очевиден и девственен по отношению к Миру и не требует каких-либо дополнительных доказательств или же заверений со стороны искусственных умозрительных надстроек, созданных человеком. Вот он есть, и больше ничего не надо. Смерть есть, труп есть, жизнь Политова есть, а вот первоклассного пиджака на теле Жигина уже нет. Да и высокого кабинета уже не существует, потому что самого хозяина нет, и, следовательно, и сам он потерял всякую важность, а главным тут сейчас является сам Политов, который, может быть, ничем и не примечателен и даже, может быть, формально слабее Жигина, но зато он живой, а тот мёртвый. Вот она – вся правда, вот она – вся простота, а также истина и смысл всего сущего.

Пока Политов вот так стоял и размышлял, время бежало. И бежало стремительно. А он, застывший и словно заворожённый, смотрел на мертвеца. Спустя лишь несколько минут он смог стряхнуть с себя ту странную задумчивость, которая нахлынула на него неизвестно откуда, и, наконец, пошевелиться. Когда это произошло, он воровато приблизился к трупу и брезгливо осмотрел его. Он взглянул в голову Жигина, будто это была препарированная лягушка на уроке биологии. Потом Политов обвёл взглядом кабинет. Всё вроде бы было как и прежде: и шкаф, и стол, и диван, и даже сейф закрыт. На столе по-прежнему имелся такой же идеальный порядок (а именно стол был всегда свободен от документов), как и раньше, только теперь перед мертвецом Иван Александрович приметил исписанный лист бумаги и пепельницу, в которой лежала недокуренная сигарета и кучка бумажного пепла.