Сен Весто - ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

• Название: ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей
• Автор: Сен Весто
• Жанр: Триллер

«Эволюция нуждается в нашем самообладании и поддержке». Иногда случается так, что приходится делать ее работу самому. Эволюция никогда не требует от нас слишком многого. Правда, от этого она не становится менее требовательной.

---

– Иллюзия движения, – произнес чей-то голос невесело. – Похоже на правду.

Желающих взять слово больше не нашлось.

– Вообще, здесь есть над чем подумать. Кому мы морочим голову больше – самим себе или эволюции.

– Ну и как после этого жить? – капризно осведомился один из демонов.

Огромный, как все тролли, Хрунгнир, никакой дилеммы для собравшихся и уж тем более для себя не видевший и только ожидавший, когда слово возьмет кто-нибудь из своих, с тем чтобы наконец перейти к более земным материям, рассудительно заметил:

– Давайте не будем усложнять. Есть истина – хорошо. Нет ее – вообще замечательно. То есть я так понимаю, мы тогда вообще никому ничего не должны. И чего тогда расстраиваться, тем более что расстраиваться времени не осталось?

Желающих прокомментировать новую позицию долго не находилось, и с места поднялся Демон Ночи. Как ему и положено, темный взглядом и помыслами, он постоял и начал следующими словами:

– Никто не знает, где лежит граница между ночью и утром. Но любой зверь ночи точно знает ее исход. Не существует границы между тем, есть ли истина или ее нет. Но лишь тот, кто видит последнюю грань, стоит к истине ближе других. – Демон оглядел ряды и галереи богов, и во взгляде его не было сочувствия. – Лишь там соприкасается истина с самой темной стороной дня, где бесконечная ночь укрывает свет одинокого костра. И решение дожить до следующего утра будет ему крыльями ночи.

Молчание богов сопровождало неслышную поступь мыслей демона, и впервые за все время в нем читалось всеобщее понимание и единение чувств.

– В прениях еще кто-нибудь выступит? – спросил Ой. Почесав бровь, Секретарь опустил глаза, перебирая пару листков.

Выражая такое желание, Тивас поднял руку. Однорукий бог войны древних германцев и кельтов с неизменным мечом на коленях был строг и недоволен, как предгрозовое небо фьордов.

– Тиу, призываемый воинами в поединке и погребальном огне, – представился он. – Я мог бы поклясться ногой Хрунгнира, что знаю, к чему все идет. Опять к дипломатии.

– Не надо, – сказал тролль. – Она нам всем еще может понадобиться.

Тивас повернулся к богам.

– Боги, – сказал он хмуро, – куда мы идем. Я тут сижу, а на мне пчелы уже мед собирают.

– А скажи, славный Нуаду, – обратился к нему кто-то из тенгри-ханов кочевников, – у нас всё хотят узнать, а спросить не у кого. Это правда, что вы с Донаром ходили к Хюмиру за бадьей для варки меда из вереска и в результате чуть не загубили весь свет?

В делегации гуннов громко и обидно засмеялись.

– Проклятый Ёрмунганд, – со злостью отозвался Тивас. – Клянусь длинным языком этой океанской змеи, это он распускает сплетни.

– Мы были трезвые тогда, как дорожный указатель, – подтвердил Донар.

– Этот Эгир уперся: «Хочу котел – без котла никакого праздничного ужина», а Хюмир начал свои загадки загадывать: «Отгадаете – отдам». И Донара тут еще на рыбную ловлю потянуло. Кто знал, что этот подводный болван Ёрмунганд не отличит наживки от ужина? Мы все едва ноги унесли.

– Вот, братья, – наставительно произнес, оборачиваясь к соратникам, Аттила, вождь гуннов. – Даже трезвый образ жизни не гарантирует миру безопасность.

Все согласно закивали, в том ключе, что какая тут на редкость глубокая, дельная, разумная и трезвая содержится мысль.

Тивас сморщился.

– Легче договориться с этим исчадием псом Гармом, чем с этой змеей.

– Когда Ра спускается по ночам ко мне в преисподнюю, – с глубоким задумчивым вздохом произнес Змей вечного зла и мрака Апоп, чье огромное пятнистое тело утомленно возлежало сразу на нескольких мраморных сиденьях, – и начинает требовать от меня дать больше света, мне тоже иногда кажется, что когда-нибудь мы не сумеем найти с ним общий язык.

Большая плоская челюсть Апопа покоилась на обломке поваленной колонны и на глаза были задумчиво приспущены веки.

– Со мной был один случай, – подал голос Ваджранга, С телом твердым, Как ваджра, известный воитель и кровный недруг Индры. – Приходит, значит, Брахма и начинает уговаривать проявить милосердие к Индре. А я его, заразу, только, понимаешь, притащил – чуть не через полмира перел в связанном виде, мать просила, отомсти, говорит, за убитых братьев, я тебя, говорит, специально только для этих целей на свет произвела. А тут ему, понимаешь, прояви акт. Брахма и так зайдет и по-другому, я ему и по-хорошему и в развернутом виде – говорю, в натуре, совесть имей, бог ты или бодхисатва. Этот фрукт далеко зашел и должен быть наказан. Распоряжение мамы, точка. Он на колени – и лбом в землю. А я устал там тогда до смерти, вот только, думаю, отдохну от дел. Я уж смеяться начал, приступ со мной, честное слово. Идите вы все мелкими шажками, говорю. А Брахма ласково так смотрит и идет целовать руки. Я, говорит, этого так не оставлю. Знал я, что в душе ты человек, а не ваджра. И представляет прекрасную Варангу в натуральную величину. Презент, значит. Ну тут уж камень начнет таять. Думаю: черт с ним. Может, и хорошо, что так все повернулось. За прекрасную Варангу я бы и еще за одним Индрой сходил. Можно сказать, повезло, как везло немногим среди того света и этого. А прекрасная Варанга улыбается, прямо как я не знаю, слов нет… Сиянье звезд над небом потемневшим, и ночь длинна, пустынна и легка… Ну, мы удаляемся с ей в обитель, где всё только правильно и хорошо и по-другому не бывает, я тоже, можно уже сказать, правильный, встал на путь к истине, тут уже всё, при такой жизни уже по-другому нельзя. Беру на себя обязательства: одну, значит, тысячу лет моюсь исключительно ледяной водой с горных ледников и воздерживаюсь от земных искушений. Другую тысячу закаляю себя одним солнцем без грамма воды, открываю, значит пределы своих возможностей. Еще одну тысячу лет принимаю различные позы по традиции хатха, стою с поднятыми руками и тоже не искушаюсь, больше нельзя. Последняя тысяча лет, помню, была самая трудная: нужно было стоять неподвижно, согнувшись пополам и касаясь земли лбом. Зато теперь меня уже ничем не удивишь.

Тролль Суттунг, тоже оставшийся в свое время без меда сладких слов мудрости по милости Одина, покачал головой.

– Я не хочу ничего сказать против Брахмы, но, по мне, с этим презентом он перестарался.

– За этими брахманами нужен глаз да глаз, – поддержал его Дашаратха, в меру счастливый обладатель трех жен и одной кармы, папа Рамы. – Вначале они дают тебе ценные советы, а потом ты глядишь – их уже три. И у каждой свои представления о том, как строить счастливую семейную жизнь.

– Кстати об этих бананах, – подал голос Тохтамыш-хан, скромно придерживая на коленях чей-то череп. – Говорят, Один когда целых девять ночей висел на дереве познания и всем на него было наплевать, так он там пел песни и пил мед. Совсем человек спятил. Я согласен с положением, что жизнь это эксперимент познающего, но не до такой же степени. Я когда попробовал потом сделать тоже самое, так и полдня не выдержал. Я вот к чему. Пусть добрые конунги не поймут мои слова неправильно и не усмотрят в них недоверие, я сильно извиняюсь, но я, можно сказать, испытал некоторые сомнения, вообще возможно ли такое.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Переходный и непереходный глагол. (англ., нем.)