Энн Райс - Кровавый гимн

• Название: Кровавый гимн
• Автор: Энн Райс
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-04-089038-5

И вновь Лестат, герой знаменитых «Вампирских хроник», обращается к своим почитателям, чтобы поведать им о событиях захватывающих и невероятных.

На затерянной среди болот ферме, куда приезжает Лестат, появляется Мона Мэйфейр, сбежавшая из медицинского центра и больная неизлечимой болезнью. Чтобы спасти Мону, необходимо совершить Обряд Тьмы, но это значит, что ей навсегда закрыт путь в царство небесное, где ее ожидают предки. К тому же Моне просто необходимо остаться на этом свете, ведь она хочет найти свою украденную дочь Морриган, странное существо, в котором течет кровь Талтосов. Вампир Лестат вызывается помочь Моне, и в ходе поисков ему приоткрывается завеса тайны рода Мэйфейров – тайны, знание которой оборачивается для него новыми бедами.

---

Он надвигается на меня. Злобный призрак! Он возник в моих видениях! Был ли он в спальне Квинна? Высокий седой мужчина бросается на меня, он пытается вырвать ее из моих рук! Кто ты такой, черт возьми? Я отталкиваю его, он с невероятной скоростью летит назад и превращается в крохотную точку. Будь ты проклят! Отпусти ее!

Мы лежим в будуаре из цветов – я и она – и сжимаем друг друга в объятиях. Но через мгновение он опять приближается. Дядя Джулиен! В отчаянии я отстраняюсь от нее, еще раз рву зубами запястье и неловко тычу рукой ей в губы, разбрызгивая вокруг кровь. Я ничего не вижу и лишь чувствую ее жесткое, негнущееся тело.

«Дядя Джулиен, убирайся прочь!»

Она пьет не отрываясь. Лицо дяди Джулиена искажено от злости. Он постепенно теряет очертания и в конце концов исчезает.

– Он ушел! – прошептал я. – Дядя Джулиен ушел!

Услышал ли меня Квинн?

– Квинн, прогони его!

Делясь с ней своей жизнью, я впал в экстаз и едва не потерял сознание.

«Смотри, все перед тобой, загляни в опустошенное нутро, иди дальше и ни о чем не жалей».

Она пьет кровь из моего запястья, ее тело набирает силу, конечности становятся крепче, пальцы впиваются в мою руку.

«Продолжай, вцепись зубами в мою душу, сделай это, теперь парализован я, мне не вырваться, жестокая девчонка, не останавливайся».

Я утратил ощущение реальности и с трудом понимал, где нахожусь, но позволял ей и дальше пить мою кровь, а потом уткнулся лицом в ее шею, открыл рот, но… Не осталось сил, чтобы…

Наши души постепенно закрывались друг от друга, мысленная связь между Создателем и его творением исчезала, что означало завершение ее перерождения. Мы потеряли способность читать мысли друг друга.

«Выпей меня до дна, красавица. Теперь ты сама по себе».

Мои глаза закрыты. Я сплю и вижу дядю Джулиена. Он плачет. Ах, какая грустная картина! Дядя Джулиен в царстве теней. Он стоит, закрыв лицо руками, и плачет. Что бы это значило? Олицетворение мук совести? Не смешите меня!

Олицетворение растворяется в воздухе. Она пьет и пьет. А я остался один и грежу… Самоубийство в ванне, кровь льется из вскрытых вен… Я вижу сон…

Вижу совершенного вампира, с душой, не похожей ни на какую другую. Это бесстрашное создание никогда не оглядывается назад, оно навеки избавилась от боли и готово искренне восхищаться всем и вся. Я вижу перед собой выпускницу школы страданий.

Призрак вернулся. Высокий и злобный.

«Дядя Джулиен, ты согласен быть моим небесным псом? Что тебе здесь надо? – Он стоит, сложив на груди руки, и молчит. – Ты хоть понимаешь, с чем ты столкнулся? Мой совершенный вампир не видит тебя. Убирайся прочь! Ты всего лишь сон. Призрак. У меня нет времени на тебя. Извини, дядя Джулиен, она уже создана. Ты проиграл».

Наконец она оторвалась от меня. Отпустила меня на свободу. И я поплыл куда-то, а когда я открыл глаза, Мона и Квинн стояли бок о бок и смотрели на меня сверху вниз.

Я лежал среди цветов. Розы действительно были без шипов. Время остановилось. Отдаленный шум суеты в доме меня не беспокоил.

Перерождение завершилось. Она стала вампиром моей мечты. Самим совершенством. Поэтика Офелии потеряла свою актуальность. Она безупречна, настоящая жемчужина. Свершившееся чудо лишило Мону дара речи. Ее беспокоило только одно: что произошло со мной? Так же как давным-давно другое мое творение, над которым я совершил Обряд Тьмы с той же яростью и неистовством и с той же опасностью для себя. Но знайте, что для Лестата опасность – временное явление, не стоящее внимания. Вы только взгляните на нее!

Так вот каково оно, прекрасное создание, в которое столь безнадежно влюбился Квинн! Принцесса Мона из клана Мэйфейр. Темная Кровь наполнила ее до отказа, проникла в каждую ее клетку, и теперь овальное лицо освещала улыбка, на круглых щеках появились ямочки, глаза стали ясными, не замутненными болью. О, эти бездонные зеленые глаза!

Естественно, ее ошеломила острота зрения, подаренная Темной Кровью, но более всего поразила вампирская сила, которую она ощущала всем своим существом.

Однако энергичная и крепкая, как прежде, она твердо стояла на ногах и пристально смотрела на меня. Больничный халат стал ей мал и плотно обтягивал здоровое, соблазнительное тело.

Я стряхнул с себя лепестки роз и встал на ноги. Голова еще кружилась, но я быстро приходил в себя. Сознание пока оставалось несколько замутненным – впрочем, ощущение было даже приятным. Чуть размытые очертания предметов, неяркий свет, теплая спальня… Моя любовь к Моне и Квинну вспыхнула с новой силой, и я вдруг отчетливо осознал, что нам предстоит быть вместе очень долгое время. Только нам троим.

В этом моем видении преданный Квинн был безупречен. Венценосный принц, открытый и уверенный в себе. Таким я увидел его впервые, и он сразу очаровал меня. Любовь всегда спасала Квинна. После смерти тетушки Куин его поддерживала любовь, которую он испытывал к ней всю жизнь. Квинн ненавидел одного-единственного человека – и убил его.

– Можно я поделюсь с ней своей кровью? – Квинн сжал мое плечо, нерешительно наклонился и поцеловал.

Как он смог оторвать от нее взгляд, я не знаю.

Я улыбнулся. Ко мне вернулась способность ясно мыслить. Дяди Джулиена нигде не было видно.

– Нигде, – эхом повторил Квинн.

– О чем вы? – спросила сияющая новорожденная.

– О дядюшке Джулиене. Я видел его, – ответил я и тут же пожалел о своих словах.

Тень набежала на лицо Моны.

– Дядюшку Джулиена?

– Но он должен был… – начал Квинн. – Я видел его на похоронах тетушки Куин, и мне показалось, он хочет предупредить меня о чем-то. Это был его долг. Но какое это теперь имеет значение?

– Не делись с ней своей кровью, – сказал я ему. – Пусть ваш разум будет открыт друг для друга. Конечно, слова не утратят своего значения, не важно, насколько полно каждый из вас читает мысли другого. Только не обменивайтесь кровью. Чуть переборщите – и потеряете способность общаться мысленно.

Мона протянула ко мне руки. Я обнял ее и прижал к себе. Меня восхищала сила, которую она успела обрести. Я испытывал скорее смиренное восхищение Темной Кровью, нежели гордость от того, что успешно совершил обряд. Я добродушно рассмеялся, поцеловал прелестное дитя, и она вернула мне поцелуй.

Если вы спросите, что именно в ее облике покорило меня, я отвечу: зеленые глаза. Я и представить не мог, как они потускнели за время болезни. Но теперь, вырвав Мону из лап смерти, я увидел россыпь веснушек на ее лице, блеск белоснежных зубов, когда она улыбалась, и яркое сияние глаз.

Несмотря на возрождение и вновь обретенную магическую силу, Мона была хрупкой малышкой. Она вызывала во мне нежность, а это удавалось далеко не многим.

Однако, как это ни печально, пора было закругляться с восторженными речами. Надо было заняться делом.

– Ладно, любовь моя, – сказал я. – Тебе предстоит перенести еще один, теперь уже последний, приступ боли. Квинн будет рядом и поможет тебе. Отведи ее в душ, Квинн. Но сначала позаботься об одежде для девочки. Впрочем, оставь это мне. Я скажу Жасмин, что Моне нужны джинсы и рубашка.

Мона рассмеялась, с ней случилась едва ли не истерика.

– Мы вынуждены существовать одновременно в обыденных и магических обстоятельствах, – ответил я на ее смех. – Привыкай.

Квинн был серьезен и внимателен. Он подошел к столу, набрал по внутренней связи номер кухни и распорядился, чтобы Большая Рамона принесла одежду для Моны и оставила ее возле дверей спальни. Отлично. На ферме Блэквуд каждый исполнял предписанные ему обязанности.

Все еще не до конца оправившаяся от потрясения Мона вдруг задумалась, а потом спросила, нельзя ли ей надеть белое платье. Может быть, внизу, в комнате тетушки Куин, найдется белое платье?

– Белое платье… – На Мону будто снизошло поэтическое настроение и вместе с образом утопившейся Офелии прочно окутало ее сознание. – И еще кружева, – добавила она. – Пожалуйста, Квинн, если никто не будет против…

Квинн снова поднял трубку телефона и отдал еще одно распоряжение.

– Да, принесите наверх наряды тетушки Куин, – терпеливо объяснял он Рамоне. – Только белые. Ты знаешь, что Жасмин не наденет белое платье. Да, для Моны. Если тетушкины вещи никто не будет носить, их в конце концов упакуют и уберут подальше. На чердак. Тетушка Куин любила Мону. Прекрати плакать. Я знаю. Знаю. Но Мона не может разгуливать в жутком больничном халате. И когда-нибудь, лет через пятьдесят, Томми и Жером распакуют эти вещи и будут ломать голову, не зная, что с ними делать… Просто принеси все наверх.

Обернувшись, он встретился глазами с Моной и запнулся, будто не мог поверить своим глазам. На лице его отразился ужас, словно он только в этот момент осознал, что произошло, что он сделал. Квинн пробормотал что-то о белых кружевах, отошел от стола и обнял Мону. Мне не хотелось читать его мысли.

– Это всего лишь смерть плоти, Офелия, ничего страшного, ты справишься, – сказал он. – Я пройду это испытание вместе с тобой. Я не брошу тебя. А после этого боль уйдет. И появится жажда. Но боли больше не будет. Никогда.