Михаил Дементьев - Сестры Гончаровы. Которая из трех

• Название: Сестры Гончаровы. Которая из трех
• Автор: Михаил Дементьев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9265-0689-8

Жизнь Пушкина, подробности его биографии запечатлены во множестве воспоминаний и писем его современников. Особый интерес представляют письма жены поэта, а также ее сестер Александры и Екатерины, в замужестве Дантес, составляющие основу этой книги. Написанные до гибели Пушкина, они являются бесценными свидетельствами его взаимоотношений с Гончаровыми, проливая свет на многие обстоятельства личной жизни поэта.

---

Несомненно также, что поэт руководил поведением своей молоденькой жены. Опасения, что она по неопытности и доверчивости сделает какой-нибудь ложный шаг, который вызовет осуждение, часто волновали Пушкина, об этом не раз пишет он Наталье Николаевне, особенно в первые годы.

«Слишком приметна была она, – пишет о Наталье Николаевне А. Ф. Онегин35,– и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым».

Первые годы жизни в Петербурге были для Пушкиных светлыми и радостными.

Письма Пушкина к жене полны самой нежной заботы, особенно после того, как он узнал, что Наталья Николаевна ждет ребенка.

«…Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне все что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени комендантской лестницы. Душа моя, женка моя, ангел мой! сделай мне такую милость: ходи 2 часа в сутки по комнате, и побереги себя. Вели брату смотреть за собою и воли не давать. Брюлов пишет ли твой портрет? была ли у тебя Хитрова или Фикельмон? Если поедешь на бал, ради бога кроме кадрилей не пляши ничего; напиши, не притесняют ли тебя люди, и можешь ли ты с ними сладить. За сим цалую тебя сердечно. У меня гости» (8 декабря 1831 г., Москва).

«…Не можешь вообразить, какая тоска без тебя. Я же все беспокоюсь, на кого покинул я тебя! На Петра, сонного пьяницу, который спит… на Ирину Кузьминичну, которая с тобою воюет, на Ненилу Ануфриевну, которая тебя грабит. А Маша-то? Что ее золотуха…? Ах, женка, душа! Что с тобою будет?..» (22 сентября 1832 г., Москва).

«…Ты видишь…я все еще люблю Гончарову Наташу, которую заочно цалую куда ни попало. Addio mia bella, idol mio, mio bel tesoro, quando mai ti riverdo…»[9] (2 сентября 1833 г., Н. Новгород).

«…Благодарю тебя за милое и очень милое письмо. Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет – и жить с тобою в разлуке также глупо, как и тяжело» (30 июня 1834 г., Петербург).

Письма Пушкина к Наталье Николаевне необыкновенно искренни, удивительны по простоте и сердечности, полны любви и нежности.

Глубокое, всестороннее изучение писем Пушкина к жене, к сожалению, еще не нашло отражения в нашем пушкиноведении. Однако ими интересовались многие русские писатели.

Впервые эти письма были опубликованы И. С. Тургеневым в Париже в 1877 году. Но Тургенев в предисловии к этой публикации освещает только одну сторону вопроса – значение писем как писем Пушкина. Совсем иначе к ним подходит А. И. Куприн:

«Я хотел бы тронуть в личности Пушкина ту сторону, которую, кажется, у нас еще никогда не трогали. В его переписке так мучительно трогательно и так чудесно раскрыта его семейная жизнь, его любовь к жене, что почти нельзя читать это без умиления. Сколько пленительной ласки в его словах и прозвищах, с какими он обращается к жене! Сколько заботы о том, чтобы она не оступилась, беременная, – была здорова, счастлива! Мне хотелось бы когда-нибудь написать об этом… Ведь надо только представить себе, какая бездна красоты была в его чувстве, которым он мог согревать любимую женщину, как он, при своем мастерстве слова, мог быть нежен, ласков, обаятелен в шутке, трогателен в признаниях!

Вот вы говорите, что найдены и, может быть, будут опубликованы какие-то новые письма Жуковского к Пушкину. Есть, будто бы письмо, говорящее с несомненностью о том, что разговоры о легкомысленном поведении его жены не были безосновательны. Мне это жалко и больно… Я хотел бы представить женщину, которую любил Пушкин, во всей полноте счастья обладания таким человеком!»

Нельзя пройти и мимо высказывания о Наталье Николаевне писательницы Ишимовой, той самой Ишимовой, в письме к которой обращены последние слова Пушкина перед дуэлью. Плетнев пишет, что Ишимова «очень полюбила Пушкину, нашед в ней интересную, скромную и умную даму»3637.

Несомненно, огромный интерес представляли бы для нас письма Натальи Николаевны к Пушкину, но, к сожалению, как мы уже указывали выше, они пока не обнаружены38.

И вот, наконец, перед нами новонайденные, неизвестные письма самой Натальи Николаевны Пушкиной! Написаны они не к Пушкину. И все же эти письма «поистине счастливая находка». Они, безусловно, редкий подлинный материал, рисующий облик жены поэта. Письма раскрывают нам совершенно новые душевные качества Натальи Николаевны и опровергают утверждение Щеголева, что якобы «главное содержание внутренней жизни Натальи Николаевны давал светско-любовный романтизм». В публикуемых письмах нет и намека на это. Мы читаем эти письма и как будто впервые знакомимся с женой Пушкина, о которой знали так мало.

Рассмотрим эти письма, а также и обстановку, в которой они были написаны. Первые из них относятся к 1833 году. К этому времени материальное положение Пушкиных ухудшилось. Наталья Николаевна не получила никакого приданого; те 11 тысяч, которые Пушкин одолжил в счет приданого Наталье Ивановне перед женитьбой, так никогда и не были возвращены. Подаренная Сергеем Львовичем39 к свадьбе часть Болдина была заложена, а деньги прожиты. Жалованье поэта было очень незначительным, всего 5000 рублей в год. Рассчитывать на постоянный литературный заработок Пушкин не мог, писать ради денег не хотел. («Не продается вдохновенье»). Кроме того, цензура то и дело чинила препятствия, запрещая печатать его произведения. Поэтому Пушкину приходилось занимать деньги у своих друзей, а иногда и у ростовщиков, брать в долг у казны в счет будущих своих произведений. Семья росла, росли и расходы.

К этому периоду относится найденное нами в 1970 году неизвестное письмо Пушкина к Дмитрию Николаевичу Гончарову, которое, по-видимому, теперь можно датировать маем – июнем 1833 года40. Приводим это письмо Пушкина.

«Дорогой Дмитрий Николаевич!

Ваше письмо пришло как раз в то время, когда я собирался вам писать, чтобы поговорить с вами о моих затруднениях в связи с предстоящими родами Наташи, и о деньгах, которые мне будут крайне нужны. Таким образом, наши с вами просьбы были бы обоюдны. Между тем, мне удалось кое-что сделать. Князь Владимир Сергеевич Голицын41 сейчас находится здесь, и я с ним говорил о вас и вашем деле. Он мне показался расположенным оказать вам услугу и сказал, что в конце месяца будет в Москве, где вы сможете с ним переговорить. Если Вы устроите этот заем, я вас попросил бы одолжить мне на шесть месяцев[10] 6000 рублей, в которых я очень нуждаюсь и которые не знаю где взять; так как князю Голицыну совершенно все равно одолжить 35 или 40 000, и даже больше[11], это тот источник, из которого вы будете так добры почерпнуть, если возможно. – Я не могу сделать этого сам, потому что не могу дать ему иной гарантии кроме моего слова, и не хочу подвергать себя возможности получить отказ. – Так как вы глава семейства, в которое я имел счастье войти, и являетесь для нас настоящим добрым братом, я решаюсь надоедать вам, чтобы поговорить о моих делах. Семья моя увеличивается, служба вынуждает меня жить в Петербурге, расходы идут своим чередом, и так как я не считал возможным ограничить их в первый год своей женитьбы, долги также увеличились. – Я знаю, что в настоящее время вы не можете ничего сделать для нас, имея на руках сильно расстроенное состояние, долги и содержание целого семейства, но если бы Наталья Ивановна была так добра сделать что-либо для Наташи, как бы мало то ни было, это было бы для нас большой помощью. Вам известно, что зная о ее постоянно стесненных обстоятельствах я никогда не докучал ей просьбами, но необходимость и даже долг меня к тому вынуждают, – так как, конечно, не ради себя, а только ради Наташи и наших детей я думаю о будущем. Я не богат, а мои теперешние занятия мешают мне посвятить себя литературным трудам, которые давали мне средства к жизни. Если я умру, моя жена окажется на улице, а дети в нищете. Все это печально и приводит меня в уныние. Вы знаете, что Наташа должна была получить 300 душ от своего деда; Наталья Ивановна мне сказала сначала, что она дает ей 200. Ваш дед не смог этого сделать, да я даже и не рассчитывал на это; Наталья Ивановна опасалась, как бы я не продал землю и не дал ей неприятного соседа; этого легко можно было бы избежать, достаточно было бы включить оговорку в дарственную, по которой Наташа не имела бы права продать землю. Мне чрезвычайно неприятно поднимать этот разговор, так как я же ведь не скряга и не ростовщик, хотя меня в этом и упрекали, но что поделаешь? Если вы полагаете, что в этом письме нет ничего такого, что могло бы огорчить Наталью Ивановну, покажите его ей, в противном случае поговорите с ней об этом, но оставьте разговор, как только вы увидите, что он ей неприятен.

Прощайте».

Письмо это – живое свидетельство тяжелого материального положения Пушкиных. Пушкин делает попытку через Дмитрия Николаевича добиться от Натальи Ивановны выделения обещанной ею дочери части имения. Однако, зная характер тещи, он не питает больших надежд на посредничество шурина. Что касается скряжничества и ростовщичества, то это, несомненно, намек на упреки Натальи Ивановны, которая в первое время после замужества дочери враждебно относилась к зятю.