Лана Ланитова - Милкино счастье

• Название: Милкино счастье
• Автор: Лана Ланитова
• Жанр: Эротика

Действие романа происходит в России, в конце 19 века.

Впервые ОН увидел ЕЁ на выпускном экзамене в гимназии. Увидел и вспомнил. Увидел и полюбил. Любовь, страсть, эксперименты с чувственностью. Похоть, попирающая законы морали и здравый смысл. И море нежности друг к другу. Была ли эта встреча первой в их жизни?

Книга изобилует откровенными эротическими и БДСМ сценами, содержит ненормативную лексику. Категорически не рекомендуется юным читателям в возрасте до 18 лет.

---

Перед ней открылось довольно мрачное помещение. Солнечный свет пробивался сюда из полукруглых стрельчатых окошек. Но даже в этот жаркий майский полдень здесь почему-то было зябко и сыро. Пахло не только кислой капустой, но и сажей и чем-то подгоревшим. Людмила чуть не упала, не заметив под ногами пару каменных ступеней, ведущих вниз, в помещение. Пока глаза привыкли к полумраку, она слушала лишь полную тишину и стук деревянных ложек.

– Проходи, проходи Людмила Павловна, – раздался из-за стола знакомый голос приказчика.

В ответ кто-то хмыкнул.

– Не велика честь, называть ее по отчеству. Не заслужила еще, – встряла Капитолина. Голос ее звучал глухо. Женщина что-то жевала. – Еще раз опоздаешь к обеду, будет тебе наказание, – деловито добавила она, смачно проглотив кусок хлеба. – Садись, что встала и рот разинула?

Людмила присела с краю длиной крашеной лавки. Кухарка подала ей миску каких то жидких щей и кусок хлеба. Девушка поднесла ложку ко рту – от щей противно пахло кислятиной и чем-то горелым, а хлеб был плохо пропечен.

– Ешь, не бойся, не отравят! – раздался чей-то булькающий мужской смешок.

Людмила тихонько подняла глаза. За столом сидело человек десять. Несколько мужчин. Среди них она узнала только приказчика и дворника. И несколько женщин. Большая часть женщин были одеты в форменные платья горничных, очень похожие на те, что дала ей Капитолина Ивановна.

Людмила сама не помнила, как прошел этот первый обед в доме графа. Она почти ничего не ела, на что приказчик попенял ей:

– Может, в гимназиях вас кормили пирожными? Нет? Ну, а коли нет, так ешь, голубушка, что подают, иначе исхудаешь и чахотку подхватишь.

В этот же день ее заставили утюжить огромную стопку белья. А после, до самого вечера, она вместе с двумя другими горничными стирала вещи детей и полотенца. Вечером был скудный ужин, состоящий из пшеничной каши и остатков господского пирога, который был поделен Капитолиной Ивановной по ее собственному усмотрению. Самые большие куски достались мужчинам и ей самой. Остальные, включая Людмилу, довольствовались подгорелыми горбушками, без начинки.

Людмила, едва живая от усталости, поднялась к себе в комнату. Единственным желанием было – лечь на кровать и забыться сном. Руки и ноги ныли с непривычки так, что она упала на подушку и заплакала. Она плакала долго и безутешно. За окном стало смеркаться, сознание затуманилось тяжелой дремой. Как вдруг в дверь громко и настойчиво постучали.

Людмила соскочила, плохо понимая, где она находится. Сразу после стука, дверь приоткрылась, и в комнату вошла другая горничная, которую звали Еленой. Людмила вместе с ней стирала белье. Там они и познакомилась. Елене на вид было лет двадцать пять. Она была худенькой и довольно миловидной, если бы не врожденная хромота. Елена стеснялась своего изъяна и часто ходила боком, опуская низко темноволосую голову. Она показалась Людмиле добрее другой прислуги.

– Людмила, я вас разбудила? – спросила она с виноватым лицом.

– Нет, нет, Леночка, я просто прилегла…

– Вас зовет к себе Капитолина.

– Господи, зачем я ей? – устало проговорила Людмила. – Снова белье стирать?

– Нет… Вам надо к ней в комнату идти.

И вдруг Людмила вспомнила то, что ей сначала показалось нелепым сном. Вспомнила, что Капитолина собиралась осматривать ее. Но, как?! Она соскочила с кровати.

– Людмила, вы не переживайте… Тут это делают со всеми молодыми горничными. Не проверяют только пожилых, тех, кто давно работает. Поверьте, я сначала тоже переживала и даже хотела сбежать. Но, у меня больной папенька живет на Моховой, и брат младший. Мне очень нужны деньги. А в этом имении платят больше, чем в других. Немного, но больше… Я выясняла. У меня есть подруга, она работает в другой семье. Мы пишем друг другу письма. Их мне передает отец, – все это Елена произнесла довольно быстро, скороговоркой. – Людмила, вы очень красивы… Очень. И я боюсь, что наша хозяйка станет вас ревновать к своему супругу. Хотя… Кто мы? Мы, по сути, жалкие их рабы. Вы не бойтесь того, что заставит вас сделать Капитолина. Это… это, словом, это пройдет быстро. Вы главное – зажмурьте глаза. Так меньше стыда…

– Елена, да что же это?

– У вас есть близкие?

– Да, мама и братья.

– Во-оо-от. Идите ради них… И не думайте ни о чем.

Людмила оправила платье, снова накинула темную шаль и вместе с новой подругой спустилась вниз по задней лестнице. Они вышли вдвоем и направились в сторону хозяйственного флигеля.

– Ты пойдешь со мной?

– Да… Капитолина всегда делает это не одна. Надо держать свечу… В этот раз свечу буду держать я…

На улице пели соловьи, стояла теплая майская ночь, полная чарующих звуков, но Людмиле было не до них. Она холодела при мысли о предстоящем осмотре.

Когда Елена стучалась в комнату к старшей горничной, у Людмилы от нервного напряжения стучали зубы.

– Проходите, разувайтесь обе за порогом, – решительно произнесла Капитолина.

В ее комнате было светло – горело несколько свечей. Посередине стоял стол, застеленный чистой холщовой тканью. Сама Капитолина была уже без форменного платья. На ней была надета длинная, в пол, юбка и тонкая малоросская рубашка с вышивкой, сквозь которую просвечивали большие груди.

– Снимай чулки, панталоны, если носишь, и проходи сюда.

– Куда?

– Как снимешь нижнее исподнее, так забирайся на стол, поднимай юбку до грудей и широко раздвигай ноги. И да, забыла спросить: ты сейчас белье не пачкаешь?

– Не поняла?

– Ты дурочкой-то не прикидывайся. Я спрашиваю: сейчас кровь не идет? Сухая ты?

– Нет… Крови нет сейчас.

– Тогда ложись. Да, поживее. Мне уже спать пора. Возись тут с вами. В следующий раз позову приказчика вас проверять, – зычным голосом рассмеялась Капитолина. – Что смотришь? Пошутила я…

Людмилу всю трясло от этого унижения. Елена стояла в стороне, стараясь не смотреть на свою новую подругу. Она делала вид, что рассматривает что-то на стене.

Людмила сняла панталоны и чулки и подошла к столу.

– Живее, – прикрикнула на нее Капитолина.

Людмила легла, длинные и стройные ноги свешивались со стола. Она зажмурила глаза и задрала юбки.

– Ох, горе мне с вами. Я как посмотрю-то тебе туды? Разлеглась она, как корова. Пятки на стол клади, ноги раздвигай, держи их руками… И раздвигай шире. А ты, Ленка, подь сюда и свети мне свечой, как следует, в самую середку. Да гляди, воском не капни, – он снова ухмыльнулась. – Не подожги ей п*зденку.

Людмила с ужасом проделала все, что сказала Капитолина. Она лежала ни жива ни мертва, зажмурив от стыда глаза.

– У, ноги-то отрастила. И холеная какая. Видать, мать хорошо тебя кормила, раз задницу такую и ляжки отъела. Кожа, как у барыни.

Все, что говорила эта пожилая женщина, казалось Людмиле гадким и непристойным.

– Шире ноги! Ленка, свети, как следует. А ты чего вся сжалась? Как я п*зду твою рассмотрю? Мне ведь надо глянуть целку в ней. Коли рваная, значит пойдешь отседа на все четыре стороны. Растяни-ка пальцами.

– Смотри, Ленка, вроде, дева она. Так? И, вроде, чистая. Так?

– Так, – охрипшим, смущенным голосом ответила ей горничная.

– Ну, а раз так, то вставай. И идите обе отседа. Устала я. Когда доктор приедет, еще раз покажешься ему… Ступайте быстро, я спать хочу. Живее.

Как только девушки оделись и ушли, Капитолина в задумчивости присела на кровать и стала расстегивать юбку.

– Машка, ты все видала? Иди ко мне… Мочи нет, как засвербело…

Из-за платяной шторки, выполняющей роль немудреной ширмы, тихо, словно кошка, вышла низкорослая женщина, тоже немолодая, но худощавая. Ее фигура походила на фигуру маленького мужичка. Нательная рубашка свободно болталась на широких и мосластых плечах. Жидкие волосы были собраны в пучок. Эту женщину звали Марией. Она тоже работала горничной у графа Краевского.

– Скажи, хороша стерва.

– Хороша, ничего сказать, – грубым голосом отвечала Капитолине Маша. – Только ты, моя жаркая медведица, во сто крат мне милее.

– Иди ко мне… Я как увидела ее п*зду розовую, веришь, аж голова кругом пошла.

– Что, на молодую потянуло? Ты это у меня брось! – по-мужски, грубо возразила ей Машка и схватила Капитолину за волосы. – Снимай юбку, медовая… – приказала она.

– Мне кажется, что Анатоль не случайно ее в дом-то притащил. Он хитрый как лис.

– А ты что, только поняла это? – усмехнулась подруга. – Он живо ее оприходует. Не воблу же свою лютеранскую ему любить. Жалко мне его. Деньги деньгами, но мог бы кого-то получше тогда сыскать…

– Не мог. Кредиторы уже имение описывали. А тут Руфина подвернулась. Такая выгодная партия.

– Выгодная… Как он на нее залазит только?

– Ой, не знаю… Как-то залазит, раз четвертым от него ходит.

– Он, поди, сына ждет?

– А то ж…

– А она снова девку принесет, – обе женщины беззлобно рассмеялись.

Капитолина откинулась на пуховые подушки. Машка села в ногах.