Джек Кэнфилд - Куриный бульон для души. 101 история для мам. О радости, вдохновении и счастье материнства

• Название: Куриный бульон для души. 101 история для мам. О радости, вдохновении и счастье материнства
• Автор: Джек Кэнфилд
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-092936-8

Это сборник реальных историй о самом чудесном и важном предназначении женщины – быть матерью. Эти истории вдохновят, поддержат и придадут сил, которые так нужны молодым мамам!

В день, когда Синди была слишком занята, ее дочь сказала ей нечто важное. Шерон родила не похожего на других ребенка, но он оказался идеальным. Дочка Марши узнала о смешивании цветов от слепой подруги. После смерти родителей Линда узнала, что была усыновленным ребенком. Она чувствовала себя обманутой, но судьба сделала ей настоящий подарок… И другие 97 трогательных историй, от которых вы не сможете оторваться.

---

Однажды Райан просто схватил меня за руку и начал помахивать ей.

– Райан, ты обычно делаешь милые вещи, когда тебе что-то нужно. Чего ты хочешь?

– Нет, я ничего не хочу. Разве сыну нельзя подержать маму за руку?

– Ну хватит, Райан…

– Нет, мама, правда. Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала. За то, что ты всегда была рядом.

Никто и никогда не сможет отнять у меня эти слова. Никто не сможет отнять у меня то, что я почувствовала в тот день как мать.

Я помню, как кто-то однажды спросил меня:

– Как же ты живешь, Джинни, зная, что твой сын скоро умрет?

Я ответила:

– Мы не думаем о смерти. У нас нет на это времени. Если дать этим мыслям волю, они сожрут тебя. Нужно продолжать жить, вкладывая смысл в каждый день и час.

Каждый сорняк, что я выдираю, – это кусочек скорби, который я отталкиваю от себя.

Наконец настало то роковое время, когда тело Райана сдалось. Пока Райан был подключен к аппарату жизнеобеспечения, я разговаривала с ним. Наверное, он ничего не слышал, но мы включали ему музыку. Он ничего не видел, но мы, вставая на шаткие стулья, развешивали плакаты и флажки на стенах поверх экранов, проводов и пищащих мониторов. Мы не хотели бросать его одного.

Стоя там и глядя на тощее, маленькое тело Райана, я знала, что ничего уже не изменить. Перед тем как потерять сознание, мой сын сказал мне:

– Мама, если ты думаешь, что у меня еще есть шанс, не упускай его.

И мы не упускали. Мы делали все, что было в наших силах, до самой последней секунды.

Я наклонилась к нему поближе и прошептала:

– Все хорошо, сынок. Можешь идти.

Потом он умер. Его оживили на пару минут. Он умер бы снова в ту же минуту; я прекрасно это знала. Я знала, что шансов больше нет. Но как же тяжело признавать поражение… это было невыразимое горе для меня и моей семьи.

– Если хочешь, можешь попросить врачей перестать, – сказала моя близкая подруга. – Это тебе решать, Джинни.

Я поговорила с моими родителями и с Андреа – сестрой Райана. Потом я сказала врачам:

– Хватит.

Доктор Марти Клайман с самого начала заботился о Райане. Он помог ему прожить почти шесть лет, когда другие врачи предрекали смерть через шесть месяцев. Он вышел и объявил, что мой мальчик умер во сне, не мучаясь.

Искорка потухла.

Нужно продолжать жить, вкладывая смысл в каждый день и час.

Теперь, семь лет спустя, эта искорка понемногу разгорается снова. Мне кажется, что в моем разуме наконец-то забрезжил рассвет. Я всего жду с нетерпением. Мне нравится быть замужем. Мой новый муж Рой вернул радость в мою жизнь. Моя дочь Андреа выросла сильным, умным, прекрасным человеком. Я с нетерпением жду всего, что жизнь приготовила для нас, – приключений, путешествий, внуков. Кажется, на горизонте уже виднеется конец эпидемии СПИДа. Каждый день люди, чья жизнь когда-то казалась законченной, выздоравливают. Скоро появится лекарство. Оно уже почти здесь. Я чувствую, что доживу до этого момента. Что может быть лучше радостного предвкушения?

Сад лечит меня. Там я работаю на лоне природы среди цветов и сочных фруктов и пробуждаю свой дух, когда день еще молод, все выглядит свежим и мокрым и листья покрыты капельками росы. Мне кажется, что каждый сорняк, что я выдираю, – это кусочек скорби, который я отталкиваю от себя. Это слезы, которые я выполола, чтобы всходы радости нашли путь наружу.

В цветах я вижу лица друзей, которых потеряла: я вижу лицо моего сына. Они прекрасны ранним утром, когда открываются, как улыбки, и светятся новой надеждой.

Спасибо, Господи, за новый день.

Джинни Уайт

Мама, все хорошо?

Я сидела, погрузившись в раздумья над важным отчетом, когда зазвонил телефон. Ну почему именно сейчас? – подумала я с раздражением, и тут няня моего двухлетнего сына сообщила, что ему плохо.

– Джордан сам не свой, – сказала она. – Температуры нет, но он очень вялый.

По дороге домой я успела успокоиться и задуматься о Джордане. Я вспомнила, как удивилась, узнав, что беременна. В детстве я была уверена, что никогда не захочу детей. Но тогда я не была влюблена в отца-одиночку с двумя маленькими дочками.

За пять лет в браке мне понравилось быть мачехой. Эта роль подходила мне, и во многом это была заслуга моих новых дочерей. Помню, как я переживала, что нужно будет рассказать им о будущем малыше. Девочки тогда только-только привыкли к новой жизни. Вспомнив их ответ, я расхохоталась. Сестренки отвели меня в туалет, подальше от отца, и задали единственный вопрос, который их беспокоил:

– Это что же, вы с папой занимались сексом?

Спустя семь месяцев и двадцать два часа тяжелых родов мы наконец-то увидели Джордана. Мы никак не ждали, что мальчик по фамилии Перез окажется огненно-рыжим. У нас родился прекрасный здоровый сынок с темными, почти черными глазами.

– Он – часть всех нас, – сказала Вэл, наша старшая дочь, с любовью глядя на маленького братика. – Он нас объединяет.

Я вынырнула из грез, подъехала к дому и помчалась внутрь. Джордан спал, взмокнув от пота и с трудом дыша. Я схватила его в охапку, усадила в автомобильное креслице и отправилась к доктору.

Я все время поглядывала то на дорогу, то на Джордана. Няня была права: он был сам не свой. Теперь он проснулся и глядел на меня печальными усталыми глазами.

До доктора оставалось несколько кварталов, когда я снова обернулась к нему. Губки Джордана дрожали, вначале медленно, затем все быстрее и быстрее. Я с ужасом смотрела, как на его губах выступает пена. Все его тело бесконтрольно затряслось, а глаза закатились. Припадок прекратился так же внезапно, как начался, и Джордан обмяк на сиденье.

Мой маленький двухлетний сын почти сутки боролся за свою жизнь, но теперь переживал за меня.

В панике я проскочила два красных светофора и ворвалась на парковку. Когда я доставала Джордана из машины, он безвольно висел у меня на руках. Его безжизненные глаза глядели в никуда. Тут я поняла, что он не дышит.

– С ним случилось что-то ужасное! – взвыла я, вбегая в здание.

Доктор, услышавший мои крики, встретил меня в приемной и забрал Джордана из моих рук. Он пощупал пульс у него на шее и попросил медсестру вызвать парамедиков, а сам начал делать искусственное дыхание. Другая медсестра не дала мне пройти, и мне оставалось лишь слушать, как моего сына пытаются вернуть к жизни.

– Ну давай, малыш, – умолял кто-то. – Вернись к нам.

– Пульса нет! – выкрикнул другой голос.

Я не могла поверить в то, что происходит. Я была ужасно растеряна и очень боялась потерять моего сыночка. Я хотела быть с Джорданом. Хотела взять его за руку, поцеловать в щечку и сказать ему, что все будет хорошо. Я паниковала.

К приходу парамедиков Джордан все еще не дышал. Они работали с ним несколько минут, а затем спешно увезли на каталке.

– Мы подключили его к аппарату искусственного дыхания, – объяснил парамедик, отводя меня в отделение скорой помощи. – Ваш сын сейчас не может дышать сам, поэтому аппарат будет делать это за него.

Муж встретил меня в больничном зале ожидания. Когда он осел на пол и зарыдал, уткнувшись мне в колени, я поняла, что никогда раньше не видела его плачущим. Вошла медсестра и мягко спросила, не желаем ли мы позвонить нашему пастору.

– Нет! – воскликнул мой муж. – Он поправится!

Через час нас наконец-то пустили к Джордану. Мой неукротимый малыш казался совсем маленьким и хрупким, лежа в окружении бесчисленных трубок. Его продолжало трясти – припадок начался снова, сразу после того, как его вернули к жизни.

Врач скорой помощи был очень расстроен.

– Мы знаем только, что Джордан очень болен, – сказал он. – Мы дали ему максимальную дозу фенобарбитала, но припадки все равно продолжаются.

Прошел еще час. Джордана стабилизировали и перевели в педиатрическое отделение. Он все еще был на аппарате искусственной вентиляции легких, но припадок наконец-то прошел.

Компьютерная томограмма не показала ничего необычного. Анализ спинномозговой жидкости был нормальным. Объяснения тяжелому припадку Джордана по-прежнему не могли найти, и никак нельзя было узнать, не повредило ли его мозгу кислородное голодание.

Нам с мужем разрешили остаться с Джорданом в реанимации. Я держала сына за ручку, целовала его в щеку и говорила, что все будет хорошо. Поздно вечером, когда наш пастор и родственники молились в зале ожидания, Джордан выкашлял трубку из горла и впервые задышал сам со времени первого припадка.

Я хотела быть с Джорданом. Хотела взять его за руку, поцеловать в щечку и сказать ему, что все будет хорошо. Я паниковала.

На следующее утро, когда Джордан наконец-то открыл глаза, мы с мужем не знали, чего ждать. Его мозг мог пострадать, но мы были готовы справиться с любой бедой. Мы не смогли бы вынести только его смерти.

Джордан под действием лекарств с трудом фокусировал взгляд. Я знала, что, если он нас узнает, все будет хорошо. Сын медленно посмотрел на нас с мужем. Когда он потянулся к нам и прошептал: «Мама, папа», я не сдержалась и разрыдалась.