Вадим Демчог - Феномен игры

• Название: Феномен игры
• Автор: Вадим Демчог
• Жанр: Биографии
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-905714-68-9

Что значит «Актер на сцене – просветленное существо»? Что такое TORUS и Культура игры? Что такое поколение Multiple personality? Какова природа Театра Реальности? Феномен игры как фундаментальная основа Вселенной. Командный проект Вадима Демчог и театра «Арлекиниада». Откровенно, жестко и тотально правдиво обо всем, что происходило на территории закрытого эксперимента «Мастерская Вадима Демчог» в течение пяти лет. Как родилась «Школа игры»? Как возникли спектакли «Арлекиниада», «Закрой глаза и смотри» и «Козья морда»? Что произошло с участниками эксперимента за этот период? Закрытая лаборатория как тотальный «Театр жестокости»! «Сквозь игры – за пределы игр!»

---

Александра Грин

Юлия Лазерсон

Теперь – дитя судьбы. Еще один гермафродит, но чуть моложе, чем во втором случае. И пока чуть менее доверяющий своему «бездонству», чем в третьем. Мой возлюбленный Ребис и Сфинкс в одном. Воплощение юности и бойцовской упертости. Ей пока тяжелее всех. И, тем не менее, волею обстоятельств, она самая удачливая. И оказаться в окружении беспощадно мощных партнерш-тиранш, что опытом и мастерством готовы подмять под себя даже зрелых мастеров, это ещё пол беды, но куда деть юность и присущие этой юности магнетизм и очарование? Воля и красота – два крыла её таланта. Можно бесконечно любоваться, с какой настырностью она, как губка, впитывает среду зрелого (гораздо более зрелого, чем она) окружения. Именно в её теле я произношу знаменитую фразу Марии Магдалены: «Сейчас будет грязно!» Именно её Маяковский чеканит: «Лошадь, не надо. Лошадь, послушайте – чего вы думаете, что вы сих плоше?» Где не возьмет красотой, возьмет упорством. Плюс ненасытное тщеславие и ярость быть наравне со всеми. Но есть и проблема. Большая. Страх не успеть. Думаю, она будет первой из моих субличностей, что преодолеет страсть к творчеству как таковому. Когда увидите её «Пьяный корабль» Артюра Рэмбо, поймете, про что я.

Юлия Железняк

И наконец, самая любимая, просто потому что без этих слов она не существует! Самая ранимая, щедрая и беззащитная. Если бы не стала актрисой, была бы проституткой. И хотя в каждой из пятерых таланта бездна, в этой на маленький наперсток больше. Просто потому, что ей надо в это верить. Она божественна. Её преданность и щедрость не знают границ. Она готова отдавать себя кубометрами и мега тоннами. Совершенно не умеет думать, но сканирует происходящее каким-то другим органом, какого у других нет и в помине. Вы её Каллас видели? Уверяю, она не понимает ни одного слова из сказанного. Но тело все в мурашках, слезы текут, потому что вам отдают себя всю. Неуправляемо-катарсичная, чудовищно-всепоглощающая щедрость. Нижинский, Вертинский, Моррисон, Раневская, Элвис Пресли. Она не умеет шутить, часто не понимает, что над ней шутят. Прирожденный трагик. Сара Бернар. Если вы поставите на эту лошадку, она сдохнет, но вас вытянет. Идеальный образ санитарки, что вытаскивает раненых с поля боя.

Нет, вы представляете, кого приходится в себе носить? И как, скажите, так случилось, что вокруг меня собрались такие, потрясающие своей красотой, силой и талантом пять Валькирий – пять тотально разных ипостасей? И я абсолютно уверен (и надеюсь, эту мою идею вы не воспримите настолько серьезно, чтобы над ней не улыбнуться), что я несомненно был каждой из них в прошлых жизнях или параллельных мирах, или каких там еще возможно измерениях. И что, интересно, было сделано мной (может в позапрошлых или в параллельно параллельным мирах и измерениях), чтобы заслужить это счастье любоваться собой в каждой из них, как в зеркальных отражениях? И ответа, кроме как – все они – частички моего собственного вдохновения, интуиции и всесокрушительной воли к игре, я, хоть убейте, не нахожу.

Теперь очередь за мужским пасьянсом. Их семь. И какую бы аналогию найти здесь? Четыре искусства Мастера – мало. Десять слонов Пути игры – много. Возьмем семь струн Спиральной динамики Грейвза. Какая из струн является чьей доминантой пусть выискивают и делят сами. С мужиками нет смысла расшаркиваться. Начну с первого, пойманного за уши или за бубенчики.

Сергей Друзьяк

Итак, вот она – моя первая и, скорее всего, самая горячо любимая ипостась – абсолютный дурак! Как говорится, легкая придурковатость делает человека практически неуязвимым. Самый обаятельный, добрый и сердечный из всех. Больше всех опирается на интуицию и случай и, оказываясь в состояниях потока, иногда более чем точно воздействует на зрителя. Идеальный артист для режиссерского театра, чье время (с моей точки зрения) безвозвратно ушло. Выполнит любую задачу, но на следующей репетиции выяснится, что ничего не запомнил, и надо все начинать сначала. На протяжении трех лет, играя Арлекиниаду, редкий случай, если кому-нибудь из партнеров не расшиб голову. Четыре года напряженного командного эксперимента протекли как дорогое вино сквозь его пальцы. И даже те, кто пару лет назад ещё покупались на придурковато-очаровательный стиль его неуязвимости, сегодня уже опускают глаза в пол, понимая, что бриллиантовые россыпи командного опыта просыпались сквозь щели в досках его крыши. И, тем не менее, и на старуху бывает проруха, и около месяца назад он поинтересовался у меня, что означает слово «импринт» (что в обиходе командного лексикона используется уже несколько лет). В эти моменты во мне просыпается сентиментальная надежда, что я всё же успею узреть в этой своей субличности пробуждение осознанного уважения к своему (без умаления нюансов) грандиозному таланту. А пока, исключая Башлачева (и Макса – главного героя Арлекиниады, в которой на него работает вся команда), Питер пен, Фавн и Распутин – это 10-15 % той мощи, что скрыта как в этих персонажах, так и в актерской предрасположенности этой части меня. Но как я уже говорил – легкая придурковатость делает человека фактически неуязвимым.

Следующий. Тотальная противоположность первому. Воплощение породы и качества везде и во всем – от выбора женщин, ролей и ювелирных украшений, до мест отдыха, музыкальных инструментов и одежды. Страсть к предельному совершенству и законченности у него фатальна. Иногда хочется, чтобы хоть что-то оставил без внимания, бросил на волю случая, был чуть более небрежен с окончаниями. Иногда я думаю, что если поместить в алхимическую реторту ингредиенты первого и второго, то получился бы великий артист. Хотя, найти такого среди мужчин (говорю со всей ответственностью) фактически невозможно. В общем, если бы я выбирал коня для презентации на параде своей многоликости, то выбрал бы именно эту свою субличность. Стопроцентный герой арабских легенд. Самостоятельный, независимый, быстрый, настойчивый, щедрый. Как шепчет мне интуиция – первый из всех, кто найдет свой собственный ориентир и, возможно даже, оставит команду, желая гарцевать к вершине своей иллюзии в полном одиночестве. Один из немногих (помимо девок, конечно), кто взял весь четырехлетний пакет целиком. И хотя мне, время от времени, до сих пор удается преподносить ему маленькие уроки, это скорее уже шлифовка, лакировка, педагогический понт с моей стороны. Коко Шанель, Рей Чарльз, Януш Корчак, граф Родчестер, Ал Капоне и мн. др. его роли – бесспорные шедевры. И если б вы знали, какое это счастье – видеть на что я способен.

Андрей Ланд

Конечно, не обойтись и без кровавого бастарда с высокой грузинской родословной, такое тоже бывает и есть. Жажда самоуничтожения в нём не знает границ. Уверен, он будет первой из моего ролевого многообразия, что растворится в пустоте, настолько ненавидит себя как форму. Все его персонажи – самоубийцы или безумцы. Причем с ярковыраженными садомазохистскими наклонностями. Мисима, Де Сад, Клайд Бэрроу, Врубель, Курт Кобейн. Иногда мне кажется, что его ум перепутал тело. Он должен был родиться женщиной, настолько его внутренний мир алогичен и жаждет боли. Его маркиза Де Помпадур – это на 100 % склад его собственного ума. Когда его садомазохизм просыпается во мне, я начинаю серьезно себя побаиваться. Прорасти он в другой культуре, его страстью было бы самобичевание или смерть от сэппуки (харакири), хотя и то, и другое он уже сыграл, как на сцене, так и в жизни. Счастье от созерцания тех глубин, на которые претендует этот, ещё не окрепший для таких амбиций персонаж, доставляет мне истинное наслаждение. Через его де Сада часто проглядывает мой Фолиаль (тот самый, что когда-то вышвырнул меня из профессии на 10 лет). То, с каким упорством этот персонаж протискивается сквозь третью пренатальную матрицу Грофа, заставляет мой взгляд увлажниться. Но с другой стороны, осознание глубинных детских импринтов уже случилось, уже стало объектом исследования, уже выплеснулось на зрителя под маской Маленького принца, и сидя в первом ряду, я спокойно вытираю свои глаза белым платочком, продолжая ждать последнего акта, перед его катарсичным превращением в бабочку.

Самик Какиашвили

Далее, самый совершенный хитрец из всех. Настолько хитрый, что уже достиг (как кажется) мастерства перехитрить даже самого себя. Он больше всех близок к моей собственной природе, и поэтому я более других чувствую, насколько ему тяжело с самим собой. От других он легко может спрятаться, от себя же, хоть и очень старается, убежать не получается. Постоянно наступает себе на пятки и себе же сам мешает развить настоящую скорость. Прекрасен в Мольере и Обломове – самой органичной и искренней своей ипостаси (хотя второго на сцене никогда не играл). Тотально уверен, что никто не способен просчитать его тонких манипуляций, хотя на самом деле они шиты красными, галогеновыми проволочками. Считает, что может сформировать своё развитие чужими руками. При этом изумительно хорошо создает коллективную атмосферу расслабленности и потенциальности. Легко и быстро чарует женщин, воодушевляя их открытость и развитие, искусной болтовней. Но когда его ум действительно соответствует размерам его скелета, что бывает крайне редко, когда из комнаты кривых зеркал выныривает его тотальность, происходит чудо. Он становится невообразимо прекрасным, тягловым, ответственным, магнетичным. Думаю, более чем на месте оказался бы в роду войск римских легионов, под названием Велиты. Не имея никакой защиты, и могущие рассчитывать только на свою верткость, эти персонажи были вооружены только тем, что подворачивалось под руку, и т. н. талантом оскорблять. Трибуны выставляли их перед курией для того, чтобы те, своим убойным сарказмом, метанием какашек, уничижительными речитативами и гнойным юмором задирали противника. И когда туповатые варвары, исполненные наивной обиды, бросались на обидчиков, велиты просто исчезали за щитами профессиональных легионеров. Его Мольер, Колобок, Пикассо – все, как на подбор, язвительные трикстеры и безжалостные тролли. Не уверен, что выживет на Эвересте. Скорее всего придется оставить на подъеме.