Аня Сокол - Воровка чар. Маги, ведьмы, чернокнижники

• Название: Воровка чар. Маги, ведьмы, чернокнижники
• Автор: Аня Сокол
• Жанр: Любовное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-9922-2842-7

Никто не знал, кто я и откуда взялась. Никто не знал, на что я способна. Никто не удивился, когда я однажды убила мага, украв его силу. И теперь никого не волнует, что «убитый» сидит напротив и грозится оторвать голову. Сподобилась на злодейство – надевай рубище и добро пожаловать на эшафот! Нет, господа чаровники, так не пойдет, сегодня я умирать отказываюсь. Завтра, впрочем, тоже. Слишком молода для этого. И упряма. Это все, что вам необходимо знать обо мне.

---

Этот вопрос занимал меня давно. Последняя война с вордами, в простречии – народом воды – закончилась столетие назад. Да и не было ее как таковой. Тогдашний король Истар решил присоединить к Тарии Озерный край. Войско без всякого дела простояло на границе несколько дней, так как с противником вышла незадача. Вооруженные до зубов вояки тщетно искали хоть кого-то по озерам и болотам. Натыкающиеся друг на друга отряды не сразу поняли, что ходят по кругу. Вернуться обратно тоже не получалось. По воле странного колдовства основная часть войска кружила на месте. Какой морок на местность или на людей навели жители Озерного края, до сих пор неизвестно. Отрезав Истара от основных сил, ворды отправили к людям посланников, которые разъяснили монарху истинное положение дел и посоветовали отправляться домой. Разгневанный король приказал всех повесить. Что на самом деле произошло дальше, не знает никто. Из всех присутствовавших на переговорах выжил лишь монарх. Он свернул остатки лагеря и покинул негостеприимный край.

Многое и в то время было неясно, а спустя годы обросло слухами и легендами. Те люди, которые в конце концов смогли выбраться с территории вордов, рассказывали жуткие истории о водянках, об их физической силе, об уродливых телах, белой, как брюхо рыбины, коже, острых зубах и страшной магии… С тех пор Озерный край считался запретным.

Мое внешнее сходство с народом воды вызывало у большинства людей страх. А страх порождал ненависть. Конечно, проблему легко можно было бы решить с помощью краски. Мы с бабушкой пробовали: настояли травы, нанесли на волосы и кожу. Результат превзошел ожидания. Шевелюра стала русой, но почему-то с оттенком в зелень. Лицо и тело покрылись замечательными разводами цвета крепко заваренного чая – болотная мара во всей красе. Хорошо, что все легко смылось водой. Второй раз вышло удачнее. Кожу мы оставили в покое, ограничились издевательством над волосами. Краска, с учетом предыдущих ошибок, получилась что надо, коса приобрела замечательный цвет темной меди. В таком виде я даже рискнула выйти из дома, чтобы через полчаса прибежать обратно и спрятаться в чулане.

Темно-рыжие волосы в сочетании с белыми лицом и глазами произвели на крестьян сильное впечатление. Они приняли меня за навь[10]. Кто-то с криками убежал, кто-то упал ниц, моля о пощаде, а кто-то пошел точить косу – единственное народное средство против олицетворенной смерти. Клин клином вышибают, как говорится. Больше попыток изменить то, что дал мне Эол, мы не делали. Проще оставить все как есть, да и народу привычнее.

Солнце клонилось к горизонту, деревню окутали легкие сумерки. Поднос так и стоял на сундуке, за ним никто не пришел, а я из вредности не понесла его на кухню. Раз уж не хотят меня видеть, значит, и не увидят.

Закрывая окно, я краем глаза уловила движение. В тени кустов прятался человек. Он прохаживался туда-сюда, явно чего-то ожидая. Приглядевшись, узнала Риона. Потом из-за угла показалась темная фигурка и быстрым шагом подошла к парню. Они о чем-то переговорили и направились к выходу из внутреннего дворика.

Бесполезное ничегонеделание еще никого до добра не доводило. Стало обидно, что я сижу здесь, а маг-недоучка ходит, где хочет. А потом обиду сменило недоверие. А что, если… Перед глазами возникла картинка, как парень передает в чужие руки кошелек, а ночью неизвестный пробирается в комнату к заснувшей мне и… Дальше фантазия начала метаться в поисках наихудшего варианта. Не зря же говорят, что кости людей воды используют для страшного колдовства. А как же сила, которую я украла у парня?…А кто сказал, что это так? Только он сам, а бабушка констатировала проклятие печати. Но маг утверждал, что колдуны и травницы не в счет, они не могут видеть.

Не дав себе труда задуматься над тем, что делаю и стоит ли это делать, я влезла на подоконник, спустила ноги и выбралась наружу. Зацепившись руками за карниз, повисела несколько секунд и, зажмурившись, отпустила пальцы. Высота небольшая – второй этаж. Приземление вышло мягким, почти бесшумным.

Рион и незнакомец в плаще опережали меня на несколько десятков шагов. Стараясь оставаться в тени, я последовала за ними. Не особо скрываясь, они прошли деревню и остановились на окраине. Дорога разделилась: та, что шла направо – огибала село, прямо – выходила на тракт, откуда мы приехали. Дальше только поле со снопами сена и далекий лес. Я подобралась ближе, раздвинула ветки кустарника и…

Тьфу ты! Правду говорят, любопытство до добра не доводит. Две фигурки сплелись в тесных объятиях, с головы незнакомца, вернее, незнакомки, упал капюшон, открыв рыжие кудряшки. Работа на постоялом дворе у Лиски закончилась, и девушка решила развлечься. И чего им в комнате не сидится? Потянуло куда-то искать приключений на одно место. Судя по звукам, они его успешно нашли. Парочка повалилась на сено. Да и я хороша, понесла нелегкая. Идти мимо развлекающегося Риона, рискуя привлечь его внимание, не хотелось категорически. Одно дело корить саму себя, другое – позволить это другому. Я посмотрела на уходящую во тьму дорогу, опоясывающую деревню. Так возвращаться раза в два дольше, но торопиться мне некуда. Буду считать это наказанием за дурацкие мысли. Верить надо людям, хотя бы некоторым. Хотя бы каждый первый день седмицы.

Под прикрытием кустов я выскочила на тракт, быстро миновала открытое пространство и зашагала по дороге.

Вторая ночь вне дома. Завтра к вечеру будем в Вышграде. Вот и все путешествие. Чего я страшилась? Деревни словно скопированы друг с друга, да и люди ничем не отличаются. Почему мы с бабушкой не приезжали сюда раньше? Объездили все окрестные села, а сюда ни ногой? Ответ один – в помощи местная травница не нуждалась.

Дорога плавно изогнулась, и ночную тишину нарушил наполненный болью крик. Я споткнулась и замерла, кожа мгновенно покрылась мурашками. Отличить непристойные пьяные или любые другие крики от крика боли несложно. Кому-то очень-очень плохо. Первым моим побуждением было спрятаться в кусты. Но я смогла побороть страх, некоторое время раздумывала, а потом медленно пошла вперед, сначала потихоньку, потом быстрее и быстрее. Возможно, кто-то нуждался в помощи, а я как-никак будущая травница. Хотя идея спрятаться в кустах все еще не потеряла привлекательности.

Добежав до пересечения окружающей село дороги и одной из боковых улочек, остановилась. Можно не торопиться, помогать уже некому. На земле, рядом с мохнатой кучей, похожей на драную козлиную шкуру, раскинув руки, лежал человек. Ни движения, ни ветерка, лишь поднимающийся от земли запах. Приторный, тошнотворный. Кровь… много крови. Пустые глаза на морщинистом желтоватом лице, навсегда застывшие в немом испуге. Мохнатая куча оказалась безрогой козой. Скотине перерезали горло. Именно по несчастной животине я их и узнала. Давешняя бабка, указавшая нам дорогу к трактиру.

Я присела рядом с телом. На старухе не было никаких видимых следов душегубства, можно подумать, она сама, испугавшись чего-то, отдала концы. Зарезала животное, а потом не выдержала угрызений совести?

У нас в Солодках старая Елая, мать пастуха Иськи, тоже как-то понесла ему на выпас обед, да так и не дошла, отдала Эолу душу среди луговых трав. Выглядела покойница примерно так же: удивленное, почти испуганное лицо и ни одного повреждения. Если бы не зарезанная коза…

– Баба Нюля, чегось так долго? – раздался тоненький голосок.

Я оглянулась. Девочка в светлом сарафане таращила на меня круглые от удивления глаза.

Если, встретившись со мной днем, крестьянин ограничится плевком и перехваченными поудобнее вилами, то ночью мой светлый лик способен вытеснить из головы все лишние мысли. И нелишние тоже.

Мои волосы едва заметно светятся на кончиках, будто на косу уселось несколько сотен маленьких светляков или болотных огней. Глаза, словно серебряные монеты, отражают лунный свет. Вроде ничего страшного, но на неподготовленного человека обычно действует бодряще. Чем пришлось заплатить за это знание, я предпочитала не вспоминать.

«Думать надо было прежде, чем из окна вылезать на ночь глядя!» – мысленно попеняла себе. Правда, признание собственной дурости вряд ли теперь поможет.

Взгляд девочки переместился выше плеча. Я поднялась, стараясь закрыть неприятную картину, и проговорила:

– Послушай…

Поздно. Визг вспорол ночь, как нож масло. Девчонка бросилась прочь, не переставая голосить на самой высокой ноте. Я кинулась следом. То в одном, то в другом окне загорались робкие дрожащие огоньки лучин.

До постоялого двора я буквально долетела, не касаясь ногами земли – под аккомпанемент воплей, едва разминувшись с перепуганными жителями окрестных домов. За несколько ударов сердца взобралась по стене дома на второй этаж – сказались и опыт лазания по деревьям в родном лесу, и страх, тонкой струйкой холодивший позвоночник и подстегивающий лучше любого кнута. Я бы сейчас и на мельницу взлетела, если бы понадобилось.